— Но почему? — окончательно растерялась я. — Почему ты?
— Потому что я единственный, кто в состоянии бросить ему вызов и попытаться свергнуть. Не так чтобы мои шансы велики, — Рейшар поморщился, — но они есть.
— И Совет против? Почему? — вновь задала я уже опостылевший вопрос.
Коричневая бровь выразительно изогнулась, пришлось спешно пояснять:
— Изменения — это всегда новые эмоции, и…
— О, ты в курсе, — улыбнулся демон. — Что ж, тогда скажу иначе: Совет не был бы против вызова, если бы его мог бросить кто-то другой.
— Дело в тебе? Потому что ты… — Я сбилась на мгновение, подбирая слова. — Не совсем обычный высший?
Рейшар кивнул. Я же нахмурилась.
— Но ты ведь говорил, что у тебя есть шанс одолеть Кеорсена, а сейчас… ты словно боишься его, — закончила осторожно.
Демон вздохнул, одарил меня долгим взглядом, будто что-то решая для себя. Потом заговорил:
— Вызов — это попытка изменить иерархический порядок, когда глава одного рода сражается с главой вышестоящей семьи. Это поединок силы и чести, в котором оба противника сохраняют хладнокровие и рассудительность. Это вопрос мастерства и особого этикета. Но если высший мстит… Уф! — Рейшар запустил пятерню в волосы и растрепал их. — Чем сильнее демон, тем страшнее он в гневе. Если же гнев захватывает сознание высшего полностью, то ни один протокол и ни одно правило его не сдержат. А самое паршивое, что праведную месть не оспаривают. Ее разрешают. Уверен, Совет обcтавил бы дело так, что ни у кого не возникло бы сомнений, кто виновен в твоей смерти.
— Но я же просто человек. С чего бы высшим поощрять убийство своего из-за человека?
— С того, Сати, — губы Морграна дрогнули в грустной улыбке, — что за свое мы убиваем не раздумывая. Ты полагаешь, никто не видел угасания Кеорсена? Или никто не заметил, как он снова начал чувствовать? Мы не идиоты, девочка. И подведя под то, что я убил игрушку, вернувшую главе рода Артенсейров эмоции, мне подписали бы смертный приговор. Потому что против разъяренного Кеорсена не выстоит никто.
— Но ведь я жива, и Кеорсен знает, что ты не убивал меня…
— Это пока, — обрадовал Моргран. — Совет так просто не отступится от намеченного. А значит, мне необходимо поговорить с Кеорсеном. И желательно как можно раньше.
Я молчала, вглядываясь в лицо высшего, будто силясь прочитать на нем ответ.
— Ну же, девочка, неужели ты готова защищать лишь одного высшего? Помоги мне, и я помогу тебе в ответ. Даже Кеорсену будет непросто выстоять против Совета в одиночку, но вместе мы сможем тебя защитить.
ГЛАВА 43
Рейшар улетел, так и не получив от меня ответа. Мы условились, что демон вернется завтра утром, а я к тому времени все обдумаю и приму решение.
Заперев защитный контур, я прошла в гостиную. Скинула туфли и с ногами забралась в удобное кресло. В голове царила смута, в сердце — беспокойство.
Как? Как мне поступить? Если все сказанное Рейшаром — правда, то я не имею права повернуться к нему спиной. Не тогда, когда на кону стоит его жизнь. Ведь на мою он не посягнул ни разу, даже когда я давала ему повод.
Но пойти на соглашение с Рейшаром — значит вызвать гнев Кеорсена. Между ними нет дружеских чувств, и заставлять их работать в команде едва ли не сталкивая лбами… Могу ли я поступить так? Особенно после всего, что Кеорсен для меня сделал?
Проклятье! Как же быть?
Тяжелые мысли не отпускали до самого ужина. И даже вкусная еда не смогла отвлечь меня от раздумий. Лишь под конец трапезы, вертя в пальцах фарфоровую чашку с остывшим уже мятным чаем, я вдруг поняла, как хочу поступить. Отставив чашку, я быстрым шагом направилась в гостиную. Достала из секретера несколько чистых листов, чернильницу, перо и пресс-папье. Потом, довольно улыбнувшись принятому решению, стала медленно выводить нужные слова.
Я проснулась рано, еще до того, как Тина пришла меня будить. Даже странно, если вспомнить, что в спальню я вернулась глубокой ночью, допоздна засидевшись над текстом.
Зевая и потягиваясь, я нехотя вылезла из кровати, прошла в ванную, умылась. Мельком глянула в зеркало и замерла.
Из отражения смотрела я и одновременно — не я. Словно художник, рисуя портрет, немного изменил черты по своему вкусу. Излом бровей стал выразительнее, губы казались пухлее, а цвет глаз — насыщеннее. Пропали редкие, едва заметные веснушки. Теперь кожа выглядела более матовой, идеально ровной и оттого чужой.
Я зажмурилась, надеясь, что спросонок зрение сыграло со мной злую шутку. Потом вновь посмотрела в зеркало, но нет, отражение возвращаться к привычному облику не спешило.
Снова оказавшись в спальне, я оделась, собрала волосы в мягкий пучок. Бросила еще один беглый взгляд уже в большое зеркало до пола — и вышла из комнаты.
Тину нашла в столовой. Тихо напевая, она расставляла тарелки и приборы.
— Доброе утро, махра, — обернулась она с улыбкой. А в следующий миг замерла.
— Я тоже удивилась, — неловко пожала я плечами. — Наверное, еще одно изменение из-за пробуждения демонской крови. Не знаю точно…
— Вам идет. — Тина быстро взяла себя в руки и вновь заулыбалась: тепло и ободряюще. — Непривычно немного, но красиво.
— По крайней мере, глаза остались человеческими, — заметила я, садясь за стол.
Обсуждение собственной внешности вызывало у меня смущение. Раньше я вообще толком не обращала внимания на внешность. Да и на чью? Единственным человеком, которого я постоянно видела, была Ба. Собственное отражение я ловила крайне редко, а к прохожим на улице, куда я иногда выбиралась, особо не приглядывалась.
Тина, думаю, поняла мое настроение. Она не стала развивать тему, только налила ароматного травяного чая мне в чашку. Потом несколько мгновений беспокойно переступала с ноги на ногу, точно решаясь, и наконец опустилась на краешек соседнего стула. Я ободряюще улыбнулась.
— Махра, я тут подумала… — Тина в волнении закусила губу. — Знаю, вы и так очень много для меня… для нас, — исправилась она, — сделали, и просить о большем было бы
