В хороводе событий, разговоров и встреч я совсем забыла об Амадейне. А вот она, как выяснилось, обо мне помнила, и на одиннадцатый день моего пребывания в замке пригласила на бокал лайденского вина.
Кеорсен улетел еще утром. Как он сказал накануне вечером — проверить новую зацепку, способную вывести на заказчика второго покушения. Что интересно, зацепка касалась самого Торрела. Вчера эта новость вызвала радостное предвкушение и у меня, и у Рея. Но теперь я чувствовала беспокойство. И пусть объективных причин для него нет, избавиться от грызущего чувства не получалось.
За обедом, на котором в отсутствие хозяина замка собрались лишь мы с Амарелией, я не выдержала.
— Амадейне можно верить? — спросила без предисловий, глядя на сидящую напротив высшую.
Та удивленно вскинула брови и замерла, явно ожидая пояснений.
— Она пригласила меня встретиться…
Уже после первых слов демоница расслабилась и снова вернулась к рыбе.
— Мир высших — это сплошные встречи, — пояснила она, широким ножом отделяя румяную корочку от мякоти. — Обеды, ужины, разговоры за бокалом вина или бурбона — попытки хоть сколько-нибудь разнообразить рутинный ход времени, которые в результате делают его еще более рутинным. Это нормально, ничего необычного.
— Но я же полукровка.
Амарелия пожала плечами:
— Наш род лоялен к тебе. — Свернув корочку и отложив ее на край тарелки, демоница снова посмотрела на меня: — Амадейна из побочной ветви и не может игнорировать то, что делает основная. Не думаю, что ты ей интересна. — Красивый рот дернулся в усмешке. — Но хотя бы один вечер она должна посвятить тебе.
Я кивнула, принимая ответ, поблагодарила и переключила внимание на еду. Разговор с Амарелией успокоил мое волнение. Пусть мотивы Амадейны оказались не такими душевными, как она пыталась меня убедить, но зато понятными.
К вечеру я сменила сдержанное платье на более дорогое — темно-синее, украшенное искусной черной вышивкой, — подобрала драгоценности и туфли и вышла в коридор.
Спина прямая, плечи расправлены, каждый шаг полон достоинства — я держалась именно так, как меня учили, когда готовили к празднику зимней ночи. Хотелось предстать перед Амадейной не просто полукровкой или бывшей воспитанницей Амарелии, а наследницей одного из родов. Почти равной.
И только пальцы иногда непроизвольно стискивались на вытянутом каплей турмалине в оправе из белого золота, выдавая внутреннее беспокойство. Кольцо мне подарил Кеорсен, и, кроме бесспорной красоты, оно способно предупреждать носителя о ядах. Стоило мне взяться за бокал с отравленным напитком или потянуться к смертельному десерту, кожу под кольцом начинало ощутимо жечь.
Пусть Амарелия не сомневалась в миролюбивости Амадейны, сама я рисковать не собиралась.
Покои демоницы, как и мои, располагались в восточном крыле, только в другом его конце. Дорога до них заняла от силы минут семь неспешным шагом. Меня ждали. Стоило лишь раз стукнуть в дверь, как та мгновенно распахнулась, а стоящая по другую сторону рабыня отступила вбок, не мешая пройти.
— Можешь быть свободна, — распорядилась Амадейна, взмахом руки отпуская девушку. Потом повернулась ко мне: — Спасибо, что пришла! Прошу, садись.
Она с улыбкой поднялась, дождалась, пока я подойду, и потом вместе со мной опустилась на диван. Перед ним на низком овальном столике ютились тарелки с ягодными пирожными, большое блюдо с фруктами, вытянутая голубая бутылка и два хрустальных бокала.
— Лайденское, как и обещала, — снова улыбнулась Амадейна.
В воздухе едва ощутимо пахло чем-то сладким. Возможно, то был аромат спелой клубники, а может, всему виной стоящие в высоких вазах белоснежные пионы.
Пока Амадейна разливала по бокалам едва заметно пузырящийся розовый напиток, я разглядывала саму демоницу. Ее горделивую осанку, белоснежную кожу, уложенные в элегантную прическу волосы, дорогое, расшитое самоцветами платье. Она держалась спокойно, я бы даже сказала — расслабленно. Радушная улыбка не сходила с красивого лица, во взгляде читался только интерес. Исчезло даже привычное недовольство на грани презрения, которое я так часто видела в глазах высших.
— Прошу, — мелодично произнесла Амадейна, ловко подхватывая один из бокалов и передавая его мне.
Я со сдержанной улыбкой приняла фужер и, стараясь не выдать волнения, прислушалась к ощущениям. Кольцо не жгло. Поняв, что вино не отравлено, я с облегчением выдохнула и уже без страха пригубила напиток. Упругим шариком он прокатился по языку, оставляя после себя легкий сладковатый привкус, и ухнул в желудок. Под кожей разлилось тепло.
— Вкусно, — сказала я внимательно следящей за мной демонице.
Та улыбнулась и, ухватив одно из крошечных пирожных, отправила его в рот.
Беседа потекла в спокойном русле. Мы говорили о моде (точнее, больше говорила Амадейна, а я кивала), о книгах (теперь ситуация изменилась с точностью до наоборот), о грайсерских лошадях, о Лунаре… Праздник зимней ночи и первую совместную трапезу мы, не сговариваясь, не вспоминали.
Потом речь зашла об украшениях.
— Подожди секунду, сейчас покажу тебе новое творение Лекиара. — Амадейна поднялась с дивана. — Этот темный просто мастер! Такую тонкую работу выполнить не каждому под силу! Я сейчас.
Она улыбнулась и быстрым шагом направилась в спальню. Проводив ее взглядом, я откинулась на спинку дивана. Мягкие подушки ласково приняли в свои объятия, по телу разлилась истома. Вина я выпила совсем немного — всего бокал, — но в голове появилась приятная легкость.
Внезапно кольцо на пальце нагрелось. Не успела я понять, что происходит, как шею кольнуло.
— Ай! — Я выпрямилась, рывком обернулась и встретилась взглядом с Амадейной. — Но почему? — выдохнула растерянно.
После слов Амарелии, после спокойного артефакта… мне казалось, причин для беспокойства не осталось. Это ведь замок Кеорсена! Его дом, его род!
— Порядок существует не просто так, — певуче протянула Амадейна, растягивая губы в холодной улыбке. — И исключения недопустимы. Чем дольше живешь, тем отчетливее это понимаешь.
Последние слова я еле расслышала — меня будто обложили ватой, заглушающей любые звуки. Тело вдруг показалось тяжелым, а еще через секунду его повело, и я рухнула на диван. Последнее, что я ощутила, прежде чем провалиться в беспамятство, — закручивающиеся потоки открываемого
