Земля застонала, и в сотне ярдов от первой дыры разверзлась вторая. Из нее задом выползла исполинская металлическая конструкция, робот-берсерк в двести футов высотой, составленный из металлических балок, парабол и пружин, из проволоки и стальных коробок. Его голова напоминала «фольксваген-гольф» модели 1999 года, ноги предстояли собой опоры в форме эйфелевых башен. Железный колосс сделал шаг к дому, потом второй, его ступни глубоко проседали в землю. От скрежета металла о металл, когда робот поднял многотонный кулак, у Немо завибрировали пломбы в зубах.
Рука опустилась; кулак прошел сквозь крышу и стену, как сквозь паштет.
Повсюду вились СПРУТы; люди падали и оставались неподвижно лежать на траве либо взлетали в воздух, как мусор.
Из второй дыры с ревом и грохотом лезли танкоподобные механизмы. Это были тяжелые металлические кубы на гусеницах, хотя, если честно, лязгающие титановые конвейерные ленты, на которых они передвигались, мало походили на маленьких мягких насекомых — будущих бабочек. У танков были короткие, но грозные орудия.
За домом высилась оранжерея; танки направились к ней, круша стекло и выбрасывая во все стороны оранжевые комки энергии. Пламя взметнулось над стеклянной крышей и смешалось с закатом. Сотни тысяч перепуганных бабочек вырвались наружу, трепеща, словно разноцветные снежинки на пущенной вспять кинопленке.
— Это в реальном времени? — спросил Немо. — Все происходит «вживую»?
— «Вживую»? — переспросил Конструктор. — Да. Захватывает, не так ли? — Он махнул в сторону экрана, где двухсотфутовый железный робот крушил восточную стену здания, так что обломки разлетались черными искрами. — Неужели тебе не хотелось бы сесть в одну из этих машин и одним махом снести полдома? Разве не кайф?
— Кайф? — переспросил Немо. — Это ужасно. Там убивают живых людей!
— Никаких людей не убивают, — сказал Билл. — Расслабься. Считай это игрой. Разве ты не любишь игры?
— Но ведь это не игра! — вскипел Немо. — Ты говоришь, как Ораковина, теми же словами. А ведь там живут реальные живые существа.
— Нет, — сказал Билл. — Хотя если посмотреть с твоей точки зрения... — Он не договорил. — Зачем ты пришел сюда, Немо? Рассчитывал уничтожить старого Конструктора? Убить Билла?
— Мы хотели, чтобы я остановил это. — Немо указал на стену. — Похоже, я не преуспел. Можешь ты остановить войну? Если я очень-очень хорошо попрошу?
Конструктор махнул левой рукой, изображение исчезло, остались белые стены.
— Могу ли я это остановить? Что ж, я тебе скажу. Все, что ты видишь, происходит в реальном мире. Я — не Конструктор реального мира, я — всего лишь Конструктор МакМатрицы.
— Но вы — не человек, — сказал Немо. — Вы — машинный разум. Программа в МакМатрице.
Конструктор посмотрел на Немо долгим, пристальным взглядом.
— Думаю, — сказал он, — что ты видишь все шиворот-навыворот.
:-/— Может быть, расскажешь мне, — ласково сказал Билл, — что, по-твоему, происходит?
— По-моему? — повторил Немо, расхаживая кругами, как пантера в клетке. — По-моему, в этот самый миг машины крушат Сион-лейн. По-моему, Клинити в полусекунде от смерти. По-моему, все ужасно.
— Тебе придется углубиться подальше в прошлое.
Немо взглянул на Конструктора.
— Вы хотите услышать историю моей жизни?
— Псевдожизни, — поправил Конструктор.
— Вы серьезно?
— Да. Повесели меня.
— Хорошо. Как хотите. Я был координатором базы данных в фирме, расположенной в Саутуорке. Жил в Фелтеме. Каждый день ездил на работу. Однажды в поезде встретил самую красивую девушку в мире и влюбился. Влюбился отчаянно и безнадежно, потому что она считает меня пустопорожним идиотом. Эта девушка сказала, что на самом деле я вовсе не координатор базы данных в фирме, расположенной в Саутуорке, и не живу в Фелтеме. Что я заключен в МакМатрице, системе, созданной взбесившимися машинными разумами, чтобы поработить человечество в мире ширпотреба и назойливой рекламы. Оказалось, что сейчас не две тысячи пятый год, как я думал, а ближе к две тысячи двести пятому.
— Отлично, — сказал Конструктор. — Отсюда и начнем. Ты считаешь, что сейчас две тысячи двести пятый год?
— Народ на «Иеровоаме» не называл точной даты, — ответил Немо. — Не уверен, что они сами знают. Так сейчас не две тысячи двести пятый?
— Нет.
— А вы знаете, какой сейчас год?
— Ну, — сказал Конструктор, — ты какое летосчисление имеешь в виду? От Рождества Христова?
Немо не сразу сообразил, что это значит.
— Ну да, — сказал он.
— В таком случае... — Билл ненадолго закатил глаза, — я бы сказал, что ближе к... э... восемь миллионов тысяча девятьсот шестьдесят пятому. Примерно.
Немо попытался переварить услышанное.
— Вы сказали восемь миллионов? Безумие какое-то.
— Безумие? Ты ведь бывал в реальном мире. Неужто ты не замечал примет?
— Я заметил, что дома в Лондоне как новенькие, ни одного стекла не разбито.
— Да, их воссоздали пару тысяч лет назад по старым чертежам вместе с рекой и ландшафтом. Сохраняются они с помощью нанотехнологии.
— Вы говорите, я должен был заметить, что мир в действительности на восемь миллионов лет старше? — спросил Немо. — Но как?
— Послушай, — ласково сказал Билл, — а солнце? Тебя не удивляло, что оно такое большое? Что нет ни дня, ни ночи?
— Ни дня, ни ночи? — тупо переспросил Немо.
— Слушай, приятель, неужели ты не видел, что там всегда закат?
— Я думал, это совпадение, — ответил Немо, — или вроде того.
— Все гораздо старше, чем ты думаешь. В запрограммированном мире МакМатрицы Земля вертится вокруг своей оси и обращается вокруг Солнца. Однако в реальном мире вращение Земли замедлилось под действием приливного трения, и теперь она всегда обращена к Солнцу одним боком. Наша звезда раздулась и покраснела. Со временем она расширится еще больше и поглотит Землю. Это «со временем» не так и далеко.
— Ай-ай-ай, — сказал Немо. — Ужасные новости. Нельзя ли что-нибудь сделать?
— Что?
— Ну... Если бы люди и машины перестали сражаться друг с другом и вместе построили... не знаю... огромную флотилию межзвездных крейсеров, чтобы улететь от опасности на другую звезду?
— Непрактично, — сказал Билл. — У нас другие планы. Ни одна планета не сравнится с нашей собственной виртуальной реальностью. Поэтому мы не улетаем, а просто приспосабливаем нашу технику к тому, чтобы она работала внутри Солнца. Это несложно. Вопрос перепада температур. Тогда мы сможем остаться здесь.
— Вы хотите сказать, что за восемь миллионов лет человечество так и не колонизировало галактику?
— Далеко
