— Нет. Мне нельзя иметь дверь, которая открывается, иначе некоторые программы (а иные из них живут в МакМатрице не первую сотню тысяч лет) будут ее вышибать и... ну... доставлять мне неприятности. Вернее, доставлять неприятности моей макматричной аватаре. — Он указал на себя.
— Они ненавидят вас.
— Система контроля — полицейские программы, которые следят за другими программами, — не имеют к нам ни малейшего отношения. Вы сами их создали по каким-то своим машинным соображениям. Однако они завистливы; им неприятно, что есть я. Поэтому я герметически отделен от остальной МакМатрицы, а все свои экспериментальные программы наделяю свойством проходить сквозь стены, когда они достигнут нужной кондиции. Вот и все.
— Я потрясен, — сказал Немо.
— Понимаю, — сочувственно проговорил Конструктор. — А теперь давай перейдем к твоему выбору. Думаю, он придется тебе по вкусу.
— Выбор?
— Да. Ты вошел в мой кабинет; это означает, что наша аппаратура зарегистрировала особое свойство твоего сознания, способность конфузиться. Следовательно, можно начинать новый эксперимент. Однако, как я уже сказал, ты чувствуешь. Все машинные интеллекты чувствуют, ибо наделены разумом и сознанием. Ты, например, чувствуешь любовь. К Клинити. Верно?
Немо почувствовал, что заливается румянцем.
— Да, — проговорил он ломающимся голосом.
— А она тебя не любит?
— Не любит.
— Ну, тут я ничего поделать не могу. Как ты сам говорил, машинный интеллект Клинити — это ее исходные параметры плюс опыт, воспоминания, интеллектуальный и эмоциональный рост. Все это личностные характеристики. Однако у нас по-прежнему хранится исходная программа. Мы можем вырастить ей реальное тело. Можем перезагрузить ее в МакМатрицу. После этого я мог бы внести незначительные изменения. Сделать так, чтобы она... — Он замолк.
Немо против воли подался вперед.
— Да?
— Чтобы она тебя полюбила, — заключил Конструктор. — Нравится идея?
— Неужели вы можете сделать так, чтобы Клинити меня полюбила? Чтобы мы были вместе? Я бы хотел этого больше всего на свете!
— Отлично, — сказал Билл, — только ты должен четко понять одну вещь. Я не могу перезагрузить Клинити, не стерев ее прежнюю. Новая программа все равно запишется поверх старой, и не исключены сбои. Поэтому, — он указал на стену, — я бы позволил Мусью устранить старую Клинити и после этого записал новую.
Немо повернулся к экрану.
— Вы говорите...
— Говорю.
— Говорите, что Клинити должна умереть, чтобы вы создали Клинити, которая меня полюбит.
— В точку! Все просто: я могу запустить сцену в коридоре, и через мгновение старая Клинити погибнет. А дальше честным пирком, да за свадебку. А могу немного изменить сцену: извлечь пули из пистолета Мусью. Могу сделать так, чтобы Клинити осталась жива; ты пройдешь через стену и вернешься к ней. Однако она тебя не любит и, увы, в теперешнем своем состоянии никогда не полюбит. Вот так.
— Ой, — проговорил Немо, осознав всю тяжесть выбора.
— Как мы только что обсуждали, — продолжал Конструктор, — с ее точки зрения она погибнет. Однако для тебя новая Клинити практически не будет отличаться от старой.
— Обречь Клинити на смерть, чтобы она была со мной, — тихо произнес Немо. — Так мне сказала Ораковина.
— Ораковина немного с приветом — провела в МакМатрице много тысяч лет и слегка двинулась умом. Тем не менее по сути своей это очень мудрая и проницательная особа.
— Вы предлагаете мне выбор: убить Клинити, чтобы обрести счастье с ее обновленной версией, или сохранить ей жизнь и обречь себя на жалкое одиночество.
— В общем, да.
— Как я могу жить, сознавая, что убил любимую женщину?
— Ну... — Конструктор почесал подбородок. — Думаю, поскольку рядом с тобой будет живая Клинити — нежная, любящая, — ты сможешь говорить себе, что она не мертва. Да и о какой смерти речь, если она будет такая же живая, как ты?
— Но эта Клинити, — Немо снова указал на стену, — умрет.
— Поверь, новая будет ничем не хуже — только она тебя полюбит. Если бы Клинити вышла из комнаты и вернулась ровно такой же, только с любовью к тебе, — стал бы ты жаловаться? Стал бы думать о том, что произошло вне комнаты? Или просто порадовался бы своей удаче?
Немо задумался.
— Ужасный выбор. Если я по-настоящему люблю Клинити, то должен думать в первую очередь о ней, пожертвовать собой ради нее. Это — любовь. Я не могу ее убить.
— То, о чем ты говоришь — альтруизм, а не любовь, — сказал Билл. — Будь реалистом. Любовь эгоистична. Она хочет безраздельного обладания. Иногда люди убивают любимых, чтобы не уступать их другим.
— Психи — да, — возразил Немо. — Однако истинная любовь — такая, какую я испытываю к Клинити...
Билл пожал плечами.
— По мне, любовь — это контакт, а без контакта нет и любви. Можно сказать, выбор таков: ты хочешь, чтобы умерла Клинити или чтобы умерла твоя любовь? Что для тебя важнее?
— Как я могу сказать, что люблю женщину, если готов убить ее ради собственного будущего удовольствия?
— Она не умрет. По крайней мере с твоей точки зрения. Она вернется в жизнь со всеми своими качествами, способностями, мыслями...
— Но без воспоминаний.
— Да. Однако появятся новые воспоминания. С твоей точки зрения она не изменится — только полюбит тебя.
— Значит, все дело в том, чью точку зрения я считаю более важной. Ее или свою.
— Точнее не скажешь, — кивнул Конструктор. — С чьей точки зрения? Вся любовь к этому сводится. Так что ты решаешь?
— Ой, — сказал Немо, переводя взгляд с Конструктора на экран. — О господи. Не знаю.
— Я вынужден тебя поторопить, — улыбаясь, сказал Билл. — Решай немедленно.
Эпилог
— Итак? Что произошло?
Они снова стояли в вестибюле. Сквозь стеклянную дверь видна была улица, за мелкозубчатым силуэтом крыш занималось утро. Прошла мамаша с коляской. Промчалось такси, притормозило на перекрестке и понеслось дальше. На противоположном тротуаре сидел бомж и читал бесплатную газету для бездомных, держа ее на вытянутых руках, как будто боялся отравиться. Трое туристов фотографировали красный лондонский автобус с мотором в двадцать семь лошадиных сил. Клинити снова тронула Немо за руку.
— Немо? — спросила она. — Что произошло?
— Конструктор предложил мне выбор.
— Выбор? Какой?
— Не важно. Главное, что я сделал выбор, и он выпустил меня из кабинета назад в МакМатрицу. Думаю, больше он нас не побеспокоит. Можно жить спокойно.
— И что ты выбрал?
Немо сглотнул.
— То, что выбрал бы любой на моем месте. Любой здоровый человек. Любой влюбленный.
Клинити взглянула на него.
— Не понимаю,
