– Успокойся, человечек, я не собираюсь тебя убивать, – сморщив нос, недовольно прошипел дроу, снова открывая глаза. – Замри наконец и перестань так потеть вонючка, могу ведь и передумать.
– Ты и сам пахнешь не цветами, нашелся тут, парфюмер недоделанный! Нюх у него, видите ли, нежный. – Не выдержал Мальцев – сказались долгие недели молчания и это нервическое состояние, в другой момент он, может, и промолчал. К тому же Федор и сам был не в восторге от своего походного запаха, в пути приходилось постоянно обмазываться соком трав, отпугивающих вездесущих насекомых. Пахли травы отвратно, но это ещё не повод обзываться, не нравится – не нюхай! Радость от общения с живым существом как-то отошла на второй план, замещаясь растущим раздражением от незаслуженной грубости.
– Не знаю, кто такой парфюмер, но ты выбрал неправильный день для смерти, животное!
Срикошетив от ограждающего круга, Федор в последний миг успел напрячь мышцы пресса и сгруппироваться, но все равно удар дроу потряс его. Этот недоэльф каким-то способом словно размазался в воздухе, молнией преодолев разделяющие их метры, и нанес Мальцеву сокрушающий шквал ударов, часть из которых парень все-таки сумел заблокировать, но те, что прошли мимо защиты, отозвались категорично неприятными ощущениями.
Вторично врезавшись в ограждающий круг, парень прокатился по земле и, спружинив, замер в низкой стойке. Изнутри с горловым клёкотом вырвалась жаркая волна гнева на свою нерасторопность и, что самое важное, на его противника. Дроу бил насмерть, это было очевидно, каждый из ударов, не сумей Мальцев вовремя уклониться или сблокировать, гарантированно привел бы к смертельным повреждениям, даже сейчас места ударов пульсировали жгучей болью.
– Эй, мудило! Попробуй еще раз.
* * *Замерев в удивлении, Дитерин медленно повернулся к оборванцу. Это дурно пахнущее животное изволило остаться в живых? Дивные дела творятся этой ночью. Человечек выдержал серию и комплек северной звезды! Серию, которую дроу десятилетиями отрабатывал до полного врастания в рефлексы, до мучительной боли в натруженных мышцах. Каждый удар этой системы был направлен на поражения строго определенной точки организма, не говоря уже о том, что нанесены они были с чудовищной скоростью заслуженного мастера боя, которая даже при неточном попадании должна была обеспечить серьезный травматический эффект.
Прыгнув, Дитерин нанес сумасшедшую серию ударов, закончившуюся рубящим сверху – на добивание.
До воткнувшегося головой в землю, полуоглушённого дроу не сразу дошло, что происходит, однако, мгновением спустя, он взмыл в воздух и, перейдя на запредельную скорость, атаковал своего противника, со всей своей силой и гневом.
* * *«Ну и упорный этот псевдонегр, – не мог не отметить Мальцев. – Уже раз десять упал, а все поднимается и идет». – Разозлившись, Федору удалось как-то активизировать память наставника и, хотя он совершенно не помнил, чтобы в той памяти, что с ним поделились, присутствовало изучение борьбы без оружия, однако эффект был, как говорится, налицо. К счастью, на лицо дроу.
Ловко перехватив молотящего воздух противника за рукав и пояс, парень, используя инерцию и свое тело как рычаг, отправил того в недолгий полет на край площадки, ожидаемо закончившийся неудачным приземлением, с приятным сердцу стуком. Летательный аппарат при этом получил обширные повреждения фасада и, судя по фасаду же, фактически летальные повреждения ЧСВ.
Взвыв и снова неприятно ускорившись, дроу безоглядно рванул месить воздух, поэтому тут же был перехвачен и отправлен тренировать вертикальную посадку. В этот раз земля отозвалась отчетливым хлопком, поскольку приземление вышло всем телом плашмя. У дроу неважная аэродинамика, заключил про себя Мальцев.
Уже не столь уверенно держась на ногах, Дитерин снова, на одном характере прыгнул на противника, пытаясь хотя бы ухватиться за него, если уж силы отказали, так есть ещё зубы и ногти.
Распознав нехитрые намерения дроу, парень встретил его прямой ногой в торс, отчего первый, хекнув, подлетел в воздух и упал на колени. Не прекращая движения, крутнувшись на нижнем уровне, Федор ювелирно состыковал ногу с черепом длинноухого негра, отчего тот, скорбно раскинув руки, обнял землю и затих, отмечая наличие жизни в живописно раскинувшемся туловище лишь подергиванием кистей рук, скребущих землю.
Интеллектуальную беседу двух пленников прервал низкий, на уровне вибрации костей звук, от которого инстинктивно захотелось вжаться в землю и закрыть голову руками. В груди словно вырос комок льда, который разрастался шипами, мешая дышать и ясно мыслить.
Масла в огонь подливал дроу, который от полученной трепки, видимо, совсем свихнулся и теперь катался по земле, зажав уши руками и заходясь при этом диким криком. Мальцеву каким-то чудом удавалось не впасть в панику, помогало знание цивилизованного мира – армия США и Израиля используют шумовые пушки для разгона толпы, но там мощность звука составляет больше ста сорока децибел, здесь же явно меньше. Помогла также и некоторая привычка к шуму большого города и громкой музыке, конечно, говорить при этом спасибо соседям сверху, которые делают ремонт мегаперфораторами, Федор бы не стал.
С угасанием звука в круг медленно, можно даже сказать с величием, вплыла фигура в балахоне, из-под капюшона которой струился зеленоватый светящийся туман. Кислотная дымка развеивалась почти сразу от головы, но надежно скрывала лицо или что там у этого балахона на том конце шеи.
Отступая подальше от внушающего нешуточную жуть гостя, Федор следил краем глаза и за остальными фигурами стражей, все так же неподвижно висящими на своих местах. Балахон же, недолго поколебавшись, повернул к ближнему к нему пленнику – дроу, который успел уже подняться на колени. В лунном свете Мальцев отметил, что вечерний концерт не прошел для его соперника даром, кровью из ушей тот залил себе всю рубаху, волосы его выглядели теперь скомканной и испачканной паклей, набрав травы и пыли.
Жуткий гость выстрелил сгустком зеленого тумана, от которого дроу молча повалился на спину, дергаясь как от высокого напряжения. Развернувшись, балахон деловито поплыл к краю сферы, словно на невидимом аркане волоча за собой парализованного пленника.
«Ну почему ты такой дурак?» – задал себе риторический вопрос Федор, с разбега прыгая на спину удаляющейся в воздухе фигуре.
Глава 24. Дела иного мира
Сотрясаясь крупной дрожью, Дитерин только и мог, что таращить глаза да поминать про себя демоновых родственников и свою неугомонную пятую точку, которая ну никак не могла усидеть на одном месте больше седмицы. В свете происходящих событий служба в дворцовой охране не казалась таким уж катастрофическим событием, уже не катастрофический урон самолюбию, а скорее досадные временные трудности. Больше всего сейчас по самолюбию било даже не то, что его как куль с крупой тащат на алтарь, а то, что какое-то недоразвитое тупое животное сумело победить его, первого бойца клана Северной звезды.
Какая ирония судьбы: лучший мечник клана, гроза фронтира и
