– В одном из сотни миров? – вздернул бровь Тион. – Было бы странно, не будь там драконов.
Сотни миров. Сотни миров, и они их увидят, поскольку покидают Зеру, и он, Тион Ниро, отправится с ними. Он никогда не вернется в Зосму, где королева носит украшение из его сплетенных золотых волос, и некое размытое очертание будущей жены ожидает его возвращения. Вместо этого Тион присоединится к компании богов и пиратов и их миссии, достойной стать легендой. Это даже не альтернативная версия его жизни. Он не возвращался назад во времени и не изменял каждый свой поступок, чтобы добраться до этого момента. Оказывается, иногда достаточно начать меняться прямо сейчас.
– Конечно, ты тоже вырастишь дракона, – проинформировал его Руза, будто они уже нашли драконьи яйца, и вопрос состоял лишь в том, чтобы поделить их.
– Непременно, – согласился Тион, – и мой будет быстрее твоего.
Руза оскорбился:
– А вот и нет.
Что касается его, он не мог представить Тиона мальчишкой на пони. Несмотря на то что алхимик стал менее неприкасаемым, он по-прежнему выглядел так, будто его создал бог в мечтательном настроении и доставил в коробочке с бархатной обивкой.
– А вот и да, – не сдавался Тион.
Каликста, прижав пальцы к вискам и закрыв глаза, сказала:
– Я вижу версию будущего, в которой вас обоих сожрали, как идиотов, за попытку украсть драконьи яйца в каком-то странном мире.
Но они едва ее слышали, поскольку ветер заставил «Паучиху» накрениться так, что плечо Тиона коснулось Рузы, и он не отодвинулся. Это полностью завладело их вниманием, пока Каликста направляла корабль в ангар, который Лазло пристроил к новой великолепной цитадели.
Разумеется, она приняла облик орла.
Тут и думать было нечего. Не считая возражений Рузы по поводу дракона, единственным другим вариантом было оставить цитадель в образе серафима, а этого не хотел никто. Их чувства по отношению к серафимам в целом были непростыми. Гордость ангелов, умение прорезать порталы, привела к раздорам по всему Континууму. Тем не менее, если бы они этого не сделали, не было бы никаких божьих отпрысков и никто бы из них не спорил о форме небесного корабля.
С точки зрения практичности было бы проще оставить его как есть. С эмоциональной точки зрения они хотели как можно быстрее стереть пятно Скатиса, и Лазло тут же взялся за работу.
Все изменилось. В обличье серафима цитадель была вертикальной и продолговатой. А теперь сжалась и расширилась. Руки «декстер» и «синистер» заменили орлиные крылья. Яслей не стало, а маленькие пустые комнаты, в которых некогда жили человеческие женщины, просто исчезли. Их собственные просторные спальни, ранее принадлежавшие богам, сменились на более скромные. Их стало больше. Минья больше не жила в целом дворце, который ей был не нужен.
Сад увеличили в четыре раза и поместили между крыльями орла – теперь в нем было множество разных овощей и фруктов. Спэрроу сияла от удовольствия и целеустремленности. Она даже принесла папоротник из леса и посадила его на тенистой поляне. Ферал тоже сохранил свои обязанности. Вода всегда необходима, и юноша настроился работать над развитием других аспектов своего дара. Быть может, когда-нибудь он станет больше, чем просто облачным вором, и научится метать молнии.
Что касается Руби, она чувствовала себя немного ненужной с новыми не волшебными приспособлениями для приготовления пищи и нагрева воды. На предложение Ферала найти себе увлечение она ответила отнюдь не с достоинством.
– Я уже приметила одно, – сказала девушка, покосившись на Веррана, который занимался своими делами и сидел в одном из новых кресел в галерее.
Как вы можете себе представить, появление четырех новых юношей в их компании сильно подняло Руби настроение.
Когда они наконец должным образом познакомились с Киско, Руком и Верраном, она отбросила все очевидные вопросы, например, какой была их жизнь последние пятнадцать лет, и сразу захотела узнать, какой бог являлся их отцом.
Когда Рук сказал, что он сын Икирока, Руби разочарованно ахнула: «Ты мой брат?!», прежде чем довольно неискренне добавить: «В смысле, о, круто, у меня есть брат». И девушка повернулась к Веррану, чтобы спросить голосом, полным надежды: «А ты чей будешь?»
Сходство Веррана с Лазло было не случайным. Он – сын Скатиса, и Лазло встретил новость о брате с куда большим энтузиазмом, чем Руби.
Ферал был склонен симпатизировать Руку, а вот в присутствии Веррана постоянно выпрямлялся и говорил более низким голосом. Он считал, что его главным соперником станет золотой фаранджи – его приятель постоянно вел себя как дурачок, – но та степень настороженности, которую он проявлял рядом с Руби, намекала на обратное. Он чуть ли не прятался за спину своего тизерканского друга, когда она подходила к нему с голодными глазами, и в конце концов Руби сдалась и оставила его в покое.
– Похоже, у него какие-то предрассудки по поводу голубой кожи, – раздраженно рассудила она, откидывая свои буйные волосы. – Его упущение.
Что же касается того, чье это преимущество, если вообще чье-то, – будущее покажет.
С новой конфигурацией спален вопрос о дверях, открывающихся с помощью прикосновения, даже не стоял. Лазло, настроившись, чтобы никто не оказался запертым, если с ним что-нибудь случится, позаботился, чтобы все двери отпирались и закрывались как обыкновенные – с помощью ключей или засовов.
В голове серафима обнаружилась сокровищница Скатиса, которая перекочевала в орлиную. Выглядела она просто необычайно: музей чужеземных валют с монетами, драгоценными камнями и флаконами с любопытным порошком, целыми бочонками глаз каких-то неизвестных созданий и кристаллами, которые сияли янтарным светом, а также нитями жемчуга, который парил, как воздушные пузыри. Там были и перья, и жеода, и ткани, и карты, и какие-то загадочные приспособления. Не так уж плохо обнаружить, что владеешь колоссальным сверхъестественным богатством.
Появились и новые комнаты: для игр, и в них были не только игральные доски; целая алхимическая лаборатория; библиотека, полная книг, написанных настоящими чернилами на бумаге. Большинство из них пожертвовали жители Амезру, но некоторые прибыли из куда более дальних земель – хотя теперь даже это расстояние казалось скромным. Тион, вернувшись с вылазки за припасами, напряженно и смущенно подошел к Лазло и ткнул ему в грудь книгой.
– Это твоя, – неразборчиво пробурчал он. – Извини.
Лазло взял книгу и обнаружил, что это не что иное, как «Чудеса на завтрак» – том сказок, который он принес в Хризопоэзиум, – и ему показалось, будто это случилось в другой жизни. Его брови поползли вверх.
– Она не моя, – ответил он, открывая первую страницу, где был штамп «Собственность Великой библиотеки Зосмы». – Что бы сказал мастер Гиррокин, если бы узнал, что Золотой крестник ворует библиотечные книги?
– Я не взял с собой остальные, – продолжил Тион. – Извини. – На сей раз слово вышло разборчивее. – Я не имел права их
