И после паузы добавил:
– «Саркофаг Силы» в Сумраке. На опушке леса в нескольких километрах от того места, где вы нас подобрали. Там трупы волков разбросаны, не ошибетесь.
Урла и ведьма с внешностью фотомодели тут же вскочили с кресел, вышли за круг света, от которого у них выросли едва заметные на снегу продолговатые тени, и растворились в воздухе.
В наступившей тишине студент потянул подругу за рукав и уселся на снег. Сколько еще ждать, было непонятно. Зачем тогда стоять? И так еле живы!
Они сидели, привалившись друг к другу спинами.
Сеанс расслабления, психотерапия.
Пустоголовие.
– Как самочувствие, партнер? – вяло спросил Антон через плечо, лишь бы разогнать давящую тишину. Анюта потерлась о его спину плечами.
– Как у диска DVD под бульдозером. А у тебя?
– Аналогично.
Они продолжали тихий треп, игнорируя злые, тревожные и удивленные взгляды окружающих их ведьм. Что бы ни случилось, мячик их приключения скатился с горы и затих на этой лесной полянке.
Остальное – судьба.
* * *Урла вышла из Сумрака, победно подняв камень над головой. Антон еще раз полюбовался на слабый фон, испускаемый «саркофагом Силы».
Действительно, как магическое солнышко!
Ведьмы из-за периметра хлынули в круг и окружили главу ковена. Выхватив из руки казначея камень, Верховная мать застыла в восхищении. Все шумели и о чем-то лопотали, пихаясь локтями.
Антон с равнодушным терпением дождался, когда женщины утихнут. Глава ковена опять уселась в кресло. Члены Советы последовали ее примеру, остальные рассредоточились по периметру.
– Сестры! – В голосе старухи прорезалась патетика. – Сейчас наш ковен обладает почти неисчерпаемым источником Силы. Скоро нам и Конклав ведьм будет не указ! Пусть их Бабушка Бабушек, Арина, слезами от зависти умоется!
Ведьмы захохотали.
– Теперь мы можем…
– Теперь вы можете спокойно раздать долги.
Голос Антона в мертвой тишине прозвучал как оплеуха.
Все с негодованием уставились на него, а старшая ведьма брезгливо поморщилась и махнула рукой в сторону сидящей на снегу пары:
– Надо от них избавиться, они только настроение портят. Урла, займись!
Панк-девица выскочила из кресла и быстро подошла к Анне.
– Брысь отсюда, – бросила ведьма студенту и наклонилась вперед, выставив перед собой руки.
Минут пять отошедший в сторонку Антон наблюдал, как лохматая Урла делает пассы и что-то бормочет. На Анюту было страшно смотреть. Мышцы ее лица плавно и не согласованно сокращались, образуя уродливые гримасы, перетекающие друг в друга. Тело бил крупный озноб, а зубы клацали, как от сильного холода.
– Готово! – весело оповестила публику Урла и поскакала обратно к своему креслу.
Анна осталась на снегу и, тяжело дыша, массировала ладонями лицо.
– Подождите! – воскликнул Антон. – Вы же говорили: пока в «венце безбрачия» живет злоба ведьмы, то заклятие снять невозможно. Вы что, меня обманули?
Он обвиняюще ткнул пальцем в главу ковена:
– Ты обещала не врать, помнишь?
– Мы слово держим, не сомневайся. – Старуха хихикнула и удивленно покачала головой. – Где-то по дороге вы умудрились изгнать лютость ведьмы, наложившей «венец». А как, я даже не представляю. Остальное было просто.
Антон тут же вспомнил, как они с подругой «разряжали» от ненависти свою добычу в далекой провинциальной гостинице, и устало кивнул.
– А если бы не изгнали? – холодным тоном осведомилась Анна.
– Ты кому хамишь, девочка? – ушла от ответа старуха, и в ее голосе появились шипящие нотки. – Урла, уводи их прочь отсюда! А то боюсь не сдержаться.
Пока донельзя вымотанные гости выходили за круг света, Верховная мать торжествующе подняла над головой камень:
– Эти простаки обменяли такую Силу на простой наговор!
В спины уходящей пары полетели хохот, улюлюканье, чей-то крик: Иванушка-дурачок, отдал червонец за полушку!
Им было уже все равно.
Урла вывела их к дому на колесах и крикнула водителю:
– Марта, подбрось их до станции!
А потом сочувственно добавила:
– Живы-здоровы, и то хлеб. Деньги на дорогу есть?
Антон растерянно похлопал себя по карманам. Урла хмыкнула и сунула каждому в руки по несколько мятых купюр. Потом развернулась и почти бегом устремилась в лес.
* * *Сиденье в электричке было с подогревом.
Их окончательно разморило. Анна в руках своего начальника тут же заснула. Антон какое-то время еще держался, рассеянно разглядывая морозные узоры на вагонном стекле. Но усталость взяла свое, и он уронил голову на макушку подруги. Так, обнявшись, они проспали до Москвы.
На вокзале «черного археолога» обокрали, увели деньги прямо из куртки. Увели чисто, у ларька с газировкой, пока они жадно поглощали воду. Слава богу, осталось кое-что у подруги, хватило на такси.
В московской квартире Анюту прорвало.
Она ревела, ревела и ревела, уткнувшись ему в грудь.
Рубашка под распахнутой курткой промокла, и он попытался оторвать Анну от себя. Она помотала головой и еще сильнее вцепилась руками в отвороты его куртки.
– Что с нами… теперь… будет?.. – вразбивку, не отрывая лица, прошепелявила она ему в рубашку.
– Все по классике, как у Аксакова. – Он погладил ее по голове. – Сказка «Аленький цветочек», только наоборот.
– И что это… значит?..
– Сначала ты была чудищем. А потом мы вместе добыли для тебя аленький цветочек. И теперь имеем полное право превратить чудище в красавицу.
Она подняла к нему распухшее от слез лицо и шмыгнула красным носом:
– Я что, такая некрасивая?
– Угу, до безобразия, – проворчал он и зарылся рукой в ее волосы. – Немедленно в душ. А завтра – шопинг и парикмахерская. Как я тебя такую в загс поведу, чучело?
Она задумалась, молча шевеля губами.
– Тогда у нас денег не останется на аренду квартиры.
– Не бойся, чудище, заработаем еще, – легкомысленно ответил он. – На наш век жадных дур хватит. Да и дураков тоже.
* * *Весь следующий день прошел так, словно его кто-то сглазил.
Например, ведьма, преподающая алгебру. Антон даже припомнил слово «асимптота», значение которого постоянно вылетало у него из головы, еще со времен школы. Величина, стремящаяся к нулю. Настроение Анюты было именно таким и строго соответствовало величине «игрек» в функции «единица, деленная на икс». Где «икс» – все хорошее, что происходило днем.
После шопинга, который финишировал вполне удачно – ворохом пакетов с новой одеждой, косметикой и обувью, – лицо подруги стало бесстрастным, как у ее второй ипостаси, Ани Снежной. После парикмахерской – мрачнее тучи. Затем последовали поход домой для переодевания и процедура подачи заявления в загс. После них Анна полностью замкнулась в себе, и казалось, вот-вот начнет метать молнии.
За ужином в ресторане Антон вяло поковырял вилкой салат, и у него не хватило ума задать вопрос более тактично:
– Ты что, передумала? Тогда зачем мы поперлись в загс?
Невеста хмуро на него покосилась и, не удержавшись, фыркнула:
– Ты, бедняга, решил, наверно, что сейчас главная наша проблема упирается в детскую считалку «Любит, не любит, плюнет, поцелует»?
– Тогда что? – буркнул он, уже догадываясь, о чем пойдет речь.
Анюта откинулась на спинку
