– Вернемся на пару шагов назад, – предложил Марк. – А разве сейчас нам плохо? Разве сейчас есть сомнения? Есть недоверие и зыбкость? Или пустые мечты?
– Смотри глубже, – предложила Оксана. – Сегодняшний день – это и есть зыбкая мечта. Когда вроде бы все хорошо и мирно. Вот только где-то рядом, а точнее, прямо среди нас бродит убийца с арбалетом. Сегодня день пира во время чумы. Но я за него благодарна. Иногда иллюзии важнее реальности.
– А разве вот прямо здесь и сейчас не реальность? – спросил Марк очень серьезно.
Сам он понимал, что все это… немного тривиально, как-то излишне романтично… Как в каком-нибудь фильме. На самом деле он просто хотел ее поцеловать. Но вот так просто сказать об этом он не умел… Пришлось идти пафосным путем, смущающим его самого. Идти и не дойти. Оксана смотрела ему в глаза, понимая, чего он хочет. Казалось, она также смущена, потому что готова ответить. И оба не знали, как решиться.
Ситуация дошла до полного абсурда, когда Оксанин смартфон издал некий звук, очень похожий на удар колокола. Марк рассмеялся.
– Надеюсь, – сказал он, в душе жалея, что разбивает эту атмосферу почти сбывшегося, – это не знак, что уже полночь и сейчас что-то превратится в тыкву?
– Тыквы у меня и так есть, – весело отозвалась Оксана. – Созревают к Самайну. И главное, чтобы они не превратились в кого-нибудь…
Она смотрела на экран аппарата, а Марк видел, как она будто вся сжимается, напрягается, он видел страх и какую-то решимость в ее глазах. И тут хозяйка дома обернулась к нему.
– Марк, – серьезно и значительно начала она. – Кто-то только что проник на мой участок.
Полицейский молча расстегнул кобуру и достал пистолет. После нападения у клуба он больше не оставлял табельное оружие в сейфе кабинета.
– Он сейчас наверняка в доме, – шепотом продолжала Оксана, спокойно и собранно, хотя было видно, что это дается ей с большим трудом. – Но через минуту поймет, что там пусто.
Они оба посмотрели на китайский фонарик над своими головами. Скоро убийца придет сюда. Где они будут легкой мишенью. Оксана вскочила на ноги и собиралась скрыться в беседке. Марк поймал ее за руку.
– Нет, – твердо остановил он девушку. – Там мало места и нет второго выхода. Это ловушка. Лучше укройся под деревьями.
– А ты? – встревожилась она. Оксана все время поворачивалась в сторону дома, будто надеялась разглядеть преступника.
– Идем туда, – полицейский указал на ближайшие кусты. – Надеюсь, это не малина.
– Подожди! – девушка все же рванулась внутрь беседки, но тут же вернулась с большим фонарем в руках.
– Да ты просто гений стратегии и тактики! – Марк понимал, что сейчас его шутки звучат не слишком ободряюще, но старался как-то поддержать девушку.
В стрессовых ситуациях часто случается так, что человек испытывает несколько совершенно противоположных чувств одновременно. Так Оксана, стоя за ветвями боярышника рядом с Марком, прежде всего боялась. Не так, как в ту ночь у клуба, не до ужаса, вгоняющего в ступор. Сейчас это был некий почти ирреальный страх. Будто… будто охотник из ее сна сейчас переступит грань реальности, шагнув в ее сад. Девушка безумно боялась появления этой фигуры в черном, вооруженной средневековым оружием. Так не должно быть, это ненормально. Опасно, сюрреалистично… Но так будет. И вот ожидание этого момента пугало больше всего. Разумом Оксана понимала, что преступник – это человек из плоти и крови, а не некая тень из сна, неуловимая, а значит, и непобедимая. И все же… Эта ночь, тишина, неяркий свет свечи внутри китайского фонарика… Все здесь и сейчас было на грани… Как и тот, чьего появления Оксана ждала.
Она судорожно вздохнула и крепче ухватилась за ручку фонаря. И вот этот жест, решительный, материальный, напомнил и о другом чувстве – о гневе. Кто-то, кому вообще нет места в мире нормальных людей, сейчас нагло разгуливает по ее дому. Как хозяин пойдет он по ее саду, уверенный, что арбалет в руках дает ему право распоряжаться! Это бесило. И даже сквозь страх Оксана ждала и подгоняла эту встречу. Она хотела увидеть того, кто забрал жизни ее друзей, кто убил Виктора и Кристину, покушался на нее саму и Шерифа. Но только теперь ему не удастся спрятаться или убежать!..
И все же она пропустила тот миг, когда черная фигура появилась. Преступник вдруг внезапно вынырнул откуда-то из-за беседки. Мгновение – и вот он уже стоит у входа, поставив правую ногу на ступеньку. Вот он вскидывает арбалет, целясь куда-то между столбами ворот-торий. Он выглядел таким уверенным, наглым и безумно опасным. И слишком материальным.
– Стоять! – Марк поднял пистолет. В тишине отчетливо был слышен щелчок, когда полицейский снял оружие с предохранителя. – Полиция. Брось арбалет.
И Оксана уже знала, что будет дальше. Нет, охотник не сдастся, не положит арбалет на землю. Он резко, одним рывком повернулся и выстрелил на звук голоса полицейского. И в то же мгновение девушка успела щелкнуть выключателем на фонаре. Яркий свет ударил убийце по глазам, он дернулся, и арбалетный болт скользнул куда-то вбок. А Марк уже спешил вперед, надеясь перехватить преступника… а заодно избежать ситуации, когда стрелять придется уже ему самому.
Девушка поспешила за полицейским. Почему-то она не могла себя заставить оставаться на месте, стоять в стороне, когда, возможно, преступник может быть схвачен. Она сейчас мечтала только об одном: сорвать с убийцы эту черную маску, скрывающую лицо, и посмотреть в глаза тому, кто так хладнокровно позволяет себе стрелять в людей.
Когда Марк вышел из-за кустов, направив пистолет на преступника, тот только сделал шаг назад, чуть дальше от ворот-торий, будто освобождая пространство для поединка.
– Положи арбалет, – спокойно приказал полицейский.
В ответ человек в маске лишь рывком достал из крепления на поясе еще один арбалетный болт. Теперь он держал стрелу, будто это нож, прекрасно понимая, что в ближнем бою это может заменить ему оружие.
– Я же тебе могу просто руку прострелить, – как-то почти весело заметил Марк.
Это прозвучало так буднично, так спокойно… что Оксане стало страшно. Она не хотела бы этого. Она просто не хочет видеть здесь кровь, не хочет слышать звук выстрела. А убийца… Он ведь не сдастся. И откуда такое почти детское упрямство…
Девушка чуть
