– Итак, я вам сегодня ассистирую, – важно сказала «инора Маруа» и обратилась к кухарке: – Не выделите ли вы нам маленькую кастрюльку?
– Зачем она вам? – недовольно спросила та. – Поди, и не отмыть потом, после ваших развлечений.
– Нам нужно немного варенья сварить, а потом чуть-чуть отвара травяного, – пояснила я. – Нам совсем-совсем маленькая кастрюлька нужна, я потом сама отмою.
– Лучше стеклянная, – влез маркиз. – Для магических манипуляций стекло лучше всего под-ходит.
– Для чего? – насторожилась кухарка. – Для каких магических манипаляций?! Не дам портить посуду. После вашей магии ее только на помойку, готовить потом в ней нельзя.
– Почему нельзя? – удивилась я.
– А вдруг прилипнет чего? И это… удачи не будет, – мрачно ответила кухарка. – Проверено. Не дам. Только с личного распоряжения инора Лорана. Ишь чего удумали, гадость всякую в кастрюлях варить.
Такого я не ожидала и несколько подрастерялась. В то, что папа даст разрешение использовать кастрюлю для магии, не верилось, даже если мы ему заявим, что правильный отвар только так и делается. Я вопросительно посмотрела на «компаньонку». В конце концов, не могу же я все время что-то придумывать? Пусть тоже поднапряжется.
– Инора, а нет ли у вас какой старой посудины, в которой вы уже не готовите и просто забыли выбросить? – не разочаровал он меня. – Чтобы ее окончательно испортить?
Лицо кухарки немного смягчилось. Она задумалась, потом неохотно начала рыться в шкафах. Поиски увенчались успехом: была найдена маленькая, но сильно поржавевшая кастрюлька, в которой стоял пакет с солью. Пакет кухарка вытащила, а кастрюльку протянула мне.
– Вот, – с чувством выполненного долга сказала она. – Действительно, потом выбросите, и все. Но на кухне чтобы я вас больше не видела.
Я повертела в руках посудину и сильно засомневалась, что когда-нибудь смогу это отчистить. Более того, заподозрила, что под слоем ржавчины дна попросту нет. Поглядела на насупленное лицо кухарки, ожидавшей возмущений с моей стороны, и поняла, что другую кастрюльку она мне выдаст только по папиному приказу.
– Пойдемте, Клодетт, – скомандовала я. – Больше нам здесь делать нечего.
– Нам же огонь нужен, – напомнил он.
– У папы в кабинете возьмем спиртовку, – отмахнулась я.
Кастрюлю я держала на вытянутых руках, чтобы не запачкаться. Ржавчина плохо отмывается, а отстирывается еще хуже. А платье на мне одно из любимых. И тут меня осенило.
– Бернар, – прошептала я, – а давайте вы эту гадость понесете? На вас же все равно морок, не испачкаете…
– Нести-то я буду не мороком, – ответил он так же тихо, – а под мороком я, и я очень даже пачкаюсь. Нет уж, согласились на эту… – он опять скривил лицо «иноры Маруа», – эту гадость, вот и тащите ее сами. Зачем вы ее взяли?
– Другой нам точно не дадут.
– А как вы ее собираетесь чистить?
– Никак, – отрезала я. – Что я вам, посудомойка? И потом, я не уверена, что она чистку выдержит. Кастрюля не грязная, только немного ржавая.
– Немного?
– Думаю, ничего страшного не случится, если капелька окиси железа попадет в варенье, – оптимистично закончила я. – А зелье мы сварим потом, после варенья, когда кастрюля очистится, а мы будем уверены, что она не протекает.
– Нет, конечно, жених ваш, вам и решать, чем его кормить, – заметила «инора Маруа», – но в магии посторонние добавки приводят к непредсказуемым результатам. Вы же Эгре приворожить собираетесь, а не отравить?
В его голосе звучал неприкрытый интерес. Я его прекрасно понимала: мой жених ему пока нужен живым, смерть преступника привела бы к проблемам в герцогстве, хотя и освобождала меня от пугающей помолвки. Наверное, Бернар размышлял, насколько сильна во мне жертвенность, присущая женскому полу, и хватит ли ее, чтобы потерпеть с отравлением лорда Эгре.
– От железа в столь микроскопических дозах никто не умирал, – неуверенно возразила я. – Не думаю, что лорд Эгре станет первопроходцем. Тем более что для выявления ядов у него наверняка есть артефакт.
– А вдруг вы синтезируете что-то новое, что артефакт не воспримет как угрозу?
– Что вы предлагаете?
– Возьмите какую-нибудь чашку. Уверяю вас, с ней ничего не случится.
– И где я вам сейчас чашку найду? – Я посмотрела в сторону кухни. – Кухарка сразу догадается зачем. Не даст и еще папе нажалуется.
– У меня в комнате есть стакан. Берем его и спиртовку вашего папы. Думаю, нам хватит.
Я с сомнением посмотрела на кучу зелени, что мы набрали в саду.
– Уменьшим пропорции, – правильно понял мой взгляд Бернар.
– А если лорда Эгре не пробьет?
– В следующий раз увеличим, – предложил он.
Я осторожно пристроила кастрюльку на пол. Горничные выбросят, а на кухню я сейчас не пойду.
– Поверю вам как специалисту по любовным зельям, – ехидно сказала я.
– Да какой я специалист по столь специфическому предмету? Будем повышать квалификацию вместе. Методом проб и ошибок. Тем более что вырисовался очень подходящий подопытный. Можно записывать результат эксперимента.
Да, против нашей команды лорду Эгре не выстоять. У него теперь только два выхода: влюбиться или умереть.
В своей комнате Бернар как запер дверь, сразу снял личину, достал нож из заветного мешка и стал чистить апельсин. Лучше бы он окорок достал. После пансионных трапез, больше смахивающих на монастырские, мне постоянно хотелось чего-нибудь мясного. Желание, совершенно не приличное для инориты. Но удовлетворять его никто не спешил, так что я вздохнула и стала складывать корочки в стакан.
Оказалось, что с одного апельсина получается слишком много корочек: в стакан все не влезли даже после того, как их мелко порубил Бернар. Пришлось половину отложить. Оставшееся я залила водой и поставила на папину спиртовку. Содержимое стакана долго не закипало, а когда закипело и сразу бурно, оказалось, что его нечем размешивать.
– Нужно было взять на кухне ложку, – заявил маркиз. – Лучше всего – деревянную.
– Нужно было сказать это мне на кухне, – огрызнулась я. – Где я вам сейчас возьму ложку, да еще деревянную?
– Палочка тоже пойдет.
– Палочек у меня тоже нет. Другие предложения?
Мне показалось, что Бернара искренне забавляет происходящее. Это чувство только усилилось, когда он сказал:
– Я видел у вас на трюмо расческу с длинной деревянной ручкой. Надеюсь, вам для жениха ничего не жалко?
Расчески было не жалко, но пока мы выясняли, чем можно перемешивать варево, оно умудрилось подгореть – слишком тонкое дно у стакана. И вид у варенья сразу стал из жизнерадостно-оранжевого неприятно-коричневым. Я торопливо придвинула к себе тетрадку с заклинанием и начала читать, перемешивая содержимое ручкой расчески. Варенье густело на глазах, уменьшалось в количестве, цвет становился все более насыщенным и неприятным. Последнее слово было сказано, и я торопливо сняла стакан со спиртовки. Содержимого там осталось на несколько столовых ложек, не больше.
– Вот, – гордо сказала я. – Будете
