Сбивчивое бормотание робота выродилось в жестяной скрежет — как будто кто–то скоблил когтями по листу металла. Под потолком раздался резонирующий звон, и я зажал уши руками.
— Хватит! — взмолился я. — Не надо!
— Пожалуйста, — произнесла металлическая голова.
Я посмотрел в ее электрический глаз.
— Сядьте на кровать. Пожалуйста. Сядьте на кровать.
Я так ослаб, что не сопротивлялся. Я сел и удовлетворенно вытянул уставшие ноги.
— Спасибо! — гаркнула голова. — Встаньте!
— Что? Зачем? Что вам нужно от меня?
— Пожалуйста! — заскрипел голос, вновь сбиваясь с ровного ритма. — Выполняйте распоряжения, встаньте с кровати.
— Я не сдвинусь с места, — сказал я и тут же сам поразился, с какой твердостью это прозвучало, — я не сдвинусь с места, пока вы мне все не объясните! Где Лида? Мы военнопленные?
— Мы… и–и–и… Ли–ида!..
Голос заскрежетал и утонул в вопле помех. Звук доносился со всех сторон. У меня зарябило в глазах. Я невольно вскочил с кровати. В ту же секунду треск прекратился.
Свет в комнате стал еще ярче.
— Спасибо за сотрудничество, — спокойно произнесла голова и оцепенела.
— Это все? — спросил я. — Вы мне хоть что–нибудь объясните? Почему я здесь?
Робот неподвижно висел на кронштейне, его единственный глаз погас, и теперь робот еще больше напоминал уродливый лошадиный череп, обшитый металлическими пластинами.
— Эй! — крикнул я. — Здесь кто–то есть?
Я был уверен, что свет в любую секунду погаснет, и я снова окажусь в плотной осязаемой темноте.
Я осторожно приблизился к висящему над дверью лошадиному черепу, не подававшему признаков жизни. Кронштейн застыл в неестественной позе, как вывихнутое плечо, и вся эта конструкция выглядела мертвой, окоченевшей — невозможно было поверить, что совсем недавно голова раскачивалась над комнатой, хищно сверкая красным глазом.
Я подошел к двери и уперся в нее ладонями, не слишком понимая, чего хочу добиться. На двери не было ни кнопок, ни панели для магнитного ключа.
— Я в тюрьме? — крикнул я в потолок, но мне никто не ответил. — Я могу узнать, в чем меня обвиняют? Лида тоже здесь?
Череп на кронштейне не двигался. Свет, яркий, не имеющий источника, резал глаза.
Мне захотелось сорвать с кронштейна уродливую башку, разбить ее об пол, выломать потухший электрический глаз, но кронштейн был слишком высоко и я никак не мог до него дотянуться. Меня затрясло — то ли от холода, который передавался всему телу через босые ноги, то ли от беспомощной ярости на тюремщиков, наблюдавших за мной, как за подопытным муравьем.
Я обхватил себя руками и вернулся на кровать.
И тут я вспомнил.
Что–то плотно оттягивало правый карман брюк. Угловатый предмет. Пластиковый куб, непонятная игрушка.
Я засунул руку в карман, и ослепший череп, не совладав с приступом электронного любопытства, выдвинулся вперед, а его единственный глаз зажегся, просыпаясь ото сна.
— Что? — спросил я. — Вы все еще здесь? Может, ответите и на мои вопросы?
Череп кивнул, как бы соглашаясь, и произнес надрывным голосом:
— Поднимитесь! Поднимитесь на ноги!
— Опять? — не понял я.
— Поднимитесь! Поднимитесь! — затараторил лошадиный череп, угрожающе раскачиваясь над комнатой.
Я встал.
— И что теперь? Сесть?
— Спасибо, — ответил лошадиный череп. — Назовите свое имя.
— Да что вам нужно! — закричал я, с ненавистью уставившись в бесстрастный электрический глаз.
— Назовите свое имя, — спокойно повторил череп. — Пожалуйста.
Я поднял голову.
— Хватит этих допросов! Объясните мне хоть что–нибудь!
Череп затрясся:
— Назовите свое имя! Сядьте на кровать!
Но я стоял, сжимая в кармане куб, — как тайное оружие, которое готовился пустить в ход.
— Сядьте на кровать, — повторил череп. — Пожалуйста.
— А если не сяду? — завелся я. — Что вы сделаете? Выключите свет? Оглушите меня треском? Мне все равно! Я не буду ничего делать, пока…
— Призываем вас к сотрудничеству, — холодно перебил меня череп. — Это в ваших же интересах. Если вы не будете сотрудничать, вам откажут в приеме пищи.
— Мне все равно! — выкрикнул я, но стоять на ледяном полу под пронизывающим электрическим взглядом было невыносимо.
Я обернулся, как бы проверяя, что в комнате ничего не изменилось, залез с ногами на кровать и уселся, прислонившись спиной к стене.
— Спасибо, — проскрежетала голова. — Встаньте с кровати.
Было похоже на то, что я оказался внутри огромного неисправного механизма, повторяющего одно и то же действие до тех пор, пока не закончится ток — или не умрет единственная подопытная свинка.
Я подчинился.
— Хорошо. Я стою. Что дальше?
Череп застыл на секунду, изучая меня немигающим взглядом, а затем отодвинулся обратно к двери.
— Сядьте на кровать.
— Нет!
— Сядьте на кровать! — взвизгнул череп.
Я вытащил из кармана пластиковый куб.
— Не дождетесь!
Я посмотрел на куб — тот был оранжевого цвета.
— Сядьте на кровать! — завопил срывающимся на звон голосом череп.
— Меня зовут… — Я закашлялся от волнения. — Я техник–навигатор на корабле Земли «Ахилл»! Я техник–навигатор на корабле Земли «Ахилл»!
Я подкинул куб в руке — пластиковая игрушка была совсем легкой и вряд ли представляла собой какую–то угрозу для металлического черепа, парящего над комнатой. Однако я уже не мог безропотно подчиняться бессмысленным приказам, надеясь, что у этого механизма когда–нибудь замкнет электрическую цепь.
Я размахнулся и изо всех сил метнул куб в робота на кронштейне. Куб угодил в горящий красный глаз и, не причинив видимого вреда, отскочил на пол.
Однако лошадиный череп
