– Готово! – крикнул Жермен. – Сначала донна, потом Грешник, я – замыкающий!
– Стоп, машина! Ну, господа кроты, я вас одних в эту берлогу не пущу! – сказал Стрельников.
– Тебе туда нельзя, Здоровяк! – отрезал шут.
– Это еще почему?!
– Ты от своего амулета отказался. Остаешься здесь или все испортишь!
– Надо послушаться, Паша! – Даша обняла Стрельникова за шею, быстро, воровато поцеловала его в губы. – Давно хотела это сделать! – Она озорно рассмеялась. – Еще тогда, в Питере!
– Я говорил – блудница! – ухмыльнулся Жермен. – Влюблена в одного, живет со вторым, целует третьего. Время! Шептари долго ждать не будут. Закопают ход – опять договаривайся, плати…
Стрельников нахмурился, но провожатый был неумолим.
– Если пойдешь, все дело провалишь!
– Леший с ним! Идите, я здесь подстрахую. – Он уселся в тени башни, прислонясь спиной к теплому камню, закурил. – Осторожнее там…
В яму двинулись в том порядке, какой назначил проводник. Первой шла Даша, следом в подземелье спустился Малышев, замыкал шествие кавалер Луи Жермен де Галарса. Под землей было сухо и горячо, как в сауне. Слабый свет, поступающий с улицы, быстро померк, воцарилась мгла. Вокруг раздавалось тихое шептание, словно птичьи крылья шуршат. Разглядеть шептарей было невозможно, только круглые красные глаза, не мигая, смотрели на посетителей. Вскоре проход стал шире, появился легкий сквозняк. Будто в бане парильщик веником махнул. Пот слепил глаза, возникла неуместная мысль о прохладной ванне.
– Иди вперед, донна!
– Ни черта не видно! – возмутилась было Даша, но шут грубо ее прервал:
– Заткнись! Здесь твои слова грохочут, как литавры! Иди прямо и ничего не бойся!
– Иди, Даша… – шепнул в спину Малышев. – Я подстрахую!
Девушка двинулась наобум, ожидая, что в любой момент под ногами разверзнется бездна. Чтобы сохранить ориентир, она мысленно считала шаги. Пятьдесят… Шестьдесят… Семьдесят… В ее понимании они давно должны уткнуться в противоположную стену башни. Поворотов дорога не совершала, периметр здания не превышал сорока метров. Не следует быть Пифагором, абитуриент Родченко, чтобы рассчитать дистанцию! Трудно поверить, что за воротами раскинулось целое государство! И о какой системе координат может идти речь?! Местные торговцы, церберы и проводники живут вечно! Она даже не помнит, какое сегодня число! Если время в Петрополисе и России движется синхронно, она вернется домой летом. В Красноярском крае царит жара, полно туристов с палатками, а она голая вылезает из озера! Впереди забрезжило розовое пятно света, девушка ускорила шаг. Сзади сопел Малышев, Жермен шаркал ступнями, как суетливый енот. Они миновали еще двести шагов. Здесь было светлее…
– Почти пришли! – объявил Жермен. – Дальше вы идете вдвоем. Я буду ждать вас здесь. Не вернетесь – уйду. Понятно?
– Понятно! – кивнул Малышев. – Ты разъясни, где крестики искать!
– Идете туда… – Он протянул руку в сторону видневшегося розового пятна света. – Там спят кноры. Они всегда спят, ожидая инкуба. Они вас почуют. Разденетесь донага, намажетесь этим. – Он протянул закупоренную бутылку. – На время должно хватить. Сразу за залом находится кладовая. Там хранятся амулеты. Находите свои крестики, и назад. Возьми с собой медальон, донна, может пригодиться.
– Кноры? – удивленно переспросил Малышев. – У нас так бульон называется…
– Ничего смешного! – резко сказал проводник.
– Кто такие кноры? – спросила Даша.
– Пока не увидишь, не поймешь. Лучше бы вам их не встречать.
Даша с изумлением посмотрела на шута. Суровая мгла подземелья сорвала маску паяца, чей образ заимствовал гениальный французский комик. Правильно говорят критики, что в хорошем комике дремлет настоящий трагический актер! Перед ними стоял древний воин, с иссеченным глубокими шрамами лицом и коричневой кожей, обугленной ветрами Палестины. Он говорил коротко, сухо, по существу.
– Вопросы есть?
– Все ясно, Жермен! Ты говорил, что здесь нет тайн. Следовательно, те, кто охраняет амулеты, готовы к нашему визиту! Хороши мы будем с Костей, голые, обмазанные дерьмом из твоей баночки!
– Не дерьмо, а бесценный дар! – строго сказал проводник. – Я дал вам лучший рыбий жир, что удалось раздобыть в лавке синьора Борджиа. В Гадесе не особо жалуют рыбу, она приравнивается к запрещенным товарам. Здесь известны твоя прошлая жизнь и все события, что в ней совершались. Но будущего не знает никто. Сиятельный доминиус слышит дурные слова, изреченные в его адрес, но он не может проникнуть в помыслы и намерения, иначе бы вас давно изловили. Понятно?
– Тебе бы философом быть, а не мелочь с туристов сшибать, приятель! – рассмеялся Малышев. Он скинул пропотевшую куртку, уселся, расшнуровывая башмаки.
– В Гадесе проживают философы, – без улыбки ответил Жермен. – Иммануил Кант, Николай Кузанский, Бенедикт Спиноза. Скромные господа, редко выходят к остальным. Сидят в своих домах и пишут.
– О чем им здесь писать?!
– Пытаются опровергнуть бытие доминиуса.
– Зачем?! Все знают, что сиятельный Люцифер существует!
– Обязательно существует! – загадочно улыбнулся Жермен. – Следует убедить кошаров, якобы его нет на самом деле.
– Бред!
– Напрасно ты так думаешь, донна! Большинство жителей Зеленой страны не верят в своих богов. Наши философы трудятся не зря. Не буду вам мешать! – Он повернулся и скрылся в темноте.
Даша расстегнула кожаную сбрую, ощутила смущение.
– Не помню, когда я последний раз раздевалась при мужчине! – Она принужденно рассмеялась.
– А я – перед женщиной… – серьезно ответил Малышев.
Раздевшись, она почувствовала себя свободнее. Будто ветхую кожу скинула. Горячий воздух обдувал тело, как фен. Льющийся из проема алый свет оросил грудь и бедра багряным свечением. Казалось, она была соткана из плоти и крови. Малышев смущенно отвернулся.
– Лучше бы нам сосредоточиться на добыче амулетов… – пробормотал он.
– Впервые встречаю такого стеснительного супермена! С мечом не побоялся кинуться на циклопа, а голую девчонку испугался!
Вот дела! Да она кокетничает! Стоят голые, в мрачном подземелье, в двух шагах от логова сатаны, а она крутит задом, как дешевая шалава! Правильно, что Тихон в шутку назвал ее дролей чумовой!
Малышев откупорил посудину, в нос ударил тошнотворный запах рыбьего жира.
– Не обманул, шут! Отменная зараза! Держи!
Девушка натиралась жиром,
