– Все люди разные. На кого-то действуют. На меня – нет. И я считаю, что заниматься подобными вещами нечестно. Лучше поговорить, высказать претензии, а то недомолвками и полуправдой можно так и не объяснить, чего хочешь.
Я старательно отодвинула мысли о Павле и претензиях к тому, что я не угадала его желаний.
– Лучше маму буду искать, – сказал Лавентин. – И спасибо за помощь. Без тебя я бы долго с Сабельдой разговаривал, терял время.
– Правильно, пора заняться делом. – Я подтолкнула его к столу. На выходе развернулась. Лавентин перелистывал книгу. – Я бы хотела показать Веру доктору. Можно вызвать его на дом? И как?
Не отрываясь от поиска нужной страницы, Лавентин сказал:
– Привратный дух отправит послание кому-нибудь из островных врачей.
– А плата?
– Запишут на наш счет, казнодух внесет это в документы и в конце месяца сдаст их в банк, который переведет средства адресатам. Так можно расплачиваться за все.
– Спасибо за информацию.
Еще с минуту я стояла, наблюдая, как Лавентин устраивается за столом, смотрит в книги, что-то чертит. Взлохмачивает волосы… Страшно захотелось дернуть его за прядь или еще как-нибудь отвлечь. Но сейчас нельзя.
Выйдя из лаборатории, я тихо закрыла дверь.
Едва уловимо звучала музыка. Кажется, она исходила из бывшей лаборатории, оккупированной родовым духом. Надеюсь, мы не встретимся, а то после рассказа повара о его истинном облике с другими духами знакомиться страшновато.
– Привратный дух, вызови профильного врача осмотреть Веру! – Я направилась к лестнице.
Передо мной возник дементор.
Я отскочила.
Дементор из «Гарри Поттера»? Что он здесь делает? Я во все глаза смотрела на него и ничего не понимала.
– Хозяйка, – прохрипел дементор голосом привратного духа. – А я как обычный человек выглядеть должен. В эффектной зелено-голубой одежде с золотым шитьем. Я вообще красивый должен быть, на меня даже длорки засматривались, а теперь…
Резким движением он стянул с головы капюшон. Под ним вместо головы оказался сгусток черноты.
– Это я тебя так, да? – виновато спросила я.
– Да. Хозяйка, верните мне красоту!
Дементор бухнулся передо мной на колени. Меня накрыло дикое ощущение нереальности происходящего.
– Хорошо, – пообещала напряженно. – А мне постоянно надо думать, что ты красивый? И что повар шестирукий? И вообще обо всем думать, чтобы оно нормальное было?
– В большинстве случаев хватает одноразовой установки, потом они меняются только по целенаправленному решению. Представьте, что ваш привратный дух писаный красавец, и я таким стану.
– Писаный красавец по человеческим меркам?
Дух закивал черным сгустком.
Какого бы писаного красавца представить? Туго у меня с ними. Вроде эльфы красивыми считаются, надо кого-нибудь из «Властелина Колец» или «Хоббита» вообразить. Леголаса или Тракторина… Тарантуила… или как там короля эльфов с темными бровями звали?
А может, блестящего вампира из «Сумерек» вообразить? На работе постер с ним в туалете висел, кто-то чмокнул его напомаженными губами, что для меня – вернейшее подтверждение его неписаной красоты, ведь кого попало на стене в общественном туалете целовать не станут.
Или эльфа? Или вампира?
Пока я решала, дух превратился в вампира с брежневскими бровями, длинными светлыми волосами и в короне. Он осмотрел свой эльфийский костюмчик, который я спешно перекрасила в зелено-голубой. Пригляделся к ногтям. Оглянулся, неестественно вывернув шею, чтобы посмотреть на свой зад. Потрогал волосы, корону. Представила на стене зеркало, оно появилось. Подойдя к нему, дух стал придирчиво разглядывать лицо, подергивать брови, ощупывать острые уши.
Даже интересно стало, сколько он будет себя изучать.
Минут через пять я потеряла терпение:
– Доктора вызови.
– Да-да, хозяйка.
Когда поднялась из подвала, вслед донеслось рассеянное:
– Спасибо.
– Пожалуйста.
Еще повара теперь надо вообразить правильно.
А быть главой рода не так уж и легко.
Никогда не любил работать с кровью. Не моя это стихия, маминого рода Индели, а у меня вид крови вызывал не самые приятные чувства. К тому же для колдовства требовалась особая подготовка.
К счастью, в лаборатории было все необходимое.
Начертив на листе разработанную магическую печать, я вытащил из коробки пластины спецстекла толщиной в четыре миллиметра, подложил под стекло рисунок. Перерыв три ящика в поисках стеклоплавильного карандаша, нашел лишь маленький огрызок.
– Вроде должно хватить. – Я вернулся за стол.
Стоило послать в карандаш заряд магии, и он разогрелся, кончик стал ярко-оранжевым, словно капля расплавленного металла. При соприкосновении со стеклом кончик стирался, оставляя ровную борозду.
Двадцать минут спустя узор печати был готов.
Отложив остаток карандаша, я замер. Сердце учащенно билось, но не от приятного исследовательского волнения, а от страха, что не получится.
Снова я боюсь провала.
Крови нужно было больше, чем для договора. Отыскав нож, надрезал мизинец – все равно редко этот палец использую – и позволил крови попасть в лунку. Магически подготовленная карандашом канавка потянула красную вязкую жидкость дальше, узор постепенно заполнялся. Пришлось сделать еще надрез, чтобы он завершился.
Лизнув раны, накрыл печать второй пластиной стекла. Теперь кровь в надежной ловушке, осталось добавить магию.
Я простер ладонь над заготовкой. И обмер.
Заклинание, как вчера мой браслет к его паре, должно притянуть меня к маме. Ведь мы, как брачные браслеты, кусочек одного целого, в моей крови ее частичка, к ней-то меня и поведет.
Если мама жива.
Ее кровь должна течь в венах, должна подсвечиваться родовой магией ее мужа, чтобы заклинанию хватило силы найти ее среди множества людей. И если печать не отзовется, то либо я что-то сделал неправильно, либо мама…
Страх комом подкатил к горлу. Я усилием воли отогнал дурные мысли и наполнил кровавый узор активирующей магией.
Глава 29
– В общем, я… э-э-э… вызвала врача, чтобы он проверил твое здоровье, – сказала я.
Вера смотрела на меня с недоумением. Возможно, ее ни разу с момента рождения медик не осматривал.
– У нас так принято, – объяснила я. – Регулярные медицинские осмотры. Особенно для детей.
Помедлив, Вера кивнула. Но в ее глазах была тревога. Я ободряюще коснулась ее плеча и улыбнулась:
– А теперь давай…
Снаружи что-то загрохотало. Раздался далекий мужской вскрик. Я рванула на шум, двери передо мной распахивались.
В прихожей по стене полз Лавентин. Побагровевший, растрепанный, он по-пластунски лез по стене на высоте полутора метров от пола.
– Что случилось? – воскликнула я.
– Недооценил притяжение, – пропыхтел Лавентин, упираясь руками в стену. – К маме тянет.
– Надо вызвать полицию.
– Они дежурят у дома.
Лавентина распластало по стене.
– Ты можешь как-то это остановить? – Я шла рядом с ним, ползущим, или, вернее, протаскиваемым по стене силой магии.
– Не уравновесил давление, пока не исправить.
Его доволокло до двери. Ее он открыл сам и вывалился на крыльцо. Навстречу мчалось шестилапое многоглазое нечто. Лавентин врезался в него и обвил руками шею.
– Лавентин… – Мне стало трудно дышать. Подошла вплотную к существу в хитиновой броне. Когти твари впились в крыльцо. – Ты… ты не должен идти за мамой один.
– Меня тянет. Это магия крови… – Тянуло не только его, но и тварь, в которую он отчаянно вцепился. Когти зверя, соскальзывая с крыльца, прорезали доски. – Ее практически не отменить.
Решила не спрашивать, как он умудрился так ошибиться, – не каждый может нормально работать, когда надо маму спасать и бывшие невесты с претензиями являются. К тому же, судя по несчастному виду, ошибку Лавентин осознал.
Шестилапое
