– И ты не будешь заводить дело о расхищении казны?
– Буду. Надеюсь, Хлайкери поможет, когда его поймаем.
– Думаешь?
Помедлив, министр потер переносицу. Когда открыл глаза, его устремленный на полку с эмбрионами взгляд был очень странным.
– Думаю, Хлайкери завидует и ненавидит их настолько, что ради их уничтожения будет сотрудничать даже со мной.
– Почему? Ты тоже длор, зачем ему помогать тебе?
– Эрджинбрасские легко, без усилий, получили то, чего он очень сильно хотел и не мог добиться. Там такая ненависть должна кипеть. – Он сильнее скривил губы. – А враг моего врага – мой друг, разве не так?
– Откуда ты знаешь, что он чувствует?
– Сужу по дядюшке Веронию. Почти та же ситуация: он был так близок к пожизненному статусу главы рода, но раз за разом не мог физически подтвердить брак. – Министр цокнул. – Когда я получил браслет, Верония трясло от ненависти, я думал, его удар хватит. Наверняка Хлайкери испытывал нечто подобное, ведь он ждал, когда получит свою долю магии, но все вокруг получали, а он – нет.
Ну… Наверное, министр прав. Тяжело надеяться всю жизнь, а потом раз – и потерять всякую надежду. Одного я не понимал:
– Зачем его так мучили?
– Сначала, наверное, боялись, что он проболтается. Если бы о его происхождении стало известно, их бы обвинили в нарушении родового законодательства. И Хлайкери не мог бы официально считаться первенцем Пларона и наследовать ему. А потом… не знаю. – Прикрыв глаза, министр потер предплечье сломанной руки. – Какой сегодня длинный день.
Ковыряя пальцем один из бутафорских приборов, я тихо заметил:
– Поспать бы тебе. Можешь у меня.
– Нет, – не открывая глаз, покачал головой министр. Усмехнулся. – Мне надо домой, чтобы не допустить въезда озабоченных моим будущим родственников. Вдруг увидят жену, сюрприз себе испортят.
– Завтра вечером, когда родовой браслет с тебя не спадет, даже дурак поймет, что ты женат. Зачем скрывать?
– Хочу посмотреть, кто чего стоит. Не каждый же день я нахожусь на грани вынужденного ухода с поста министра внутренних дел.
Глядя на его бледное лицо, принадлежащее скорее мужчине под сорок, чем двадцативосьмилетнему, я хотел сказать, что пару лет отдыха ему бы не повредили, а то в могилу себя загонит.
Но для министра его пост – все равно что для меня эксперименты, от которых я ни за что не откажусь. И я промолчал.
После глав рода мы допросили наемников, не сумевших скрыться в суматохе. Это были солдаты черундийской армии, уволенные в запас из-за ранений, оставивших их калеками, и они ничего не знали о планах Хлайкери – или для признания нуждались в более убедительных уговорах, чем те, на какие был способен побитый министр.
С младшими Эрджинбрасскими и составлением списков тех, кто посещал остров длоров по приглашению Хлайкери, его знакомых и известной собственности, мы закончили почти в три часа ночи.
Министру подвезли документы из редакции «Горячих новостей Динидиума», банков и земельных архивов. Он отбыл с ними к себе домой, а я, позевывая, побрел в спальню.
Но стоило раздеться и упасть на мягкую кровать, сон как рукой сняло.
Я зарылся в одеяло и подушки. И не мог закрыть глаза, потому что стоило это сделать – я видел лицо Саши.
Ощущал прикосновения ее губ.
Жестковатые, густые рыжие волосы в своей руке.
И сердце билось часто-часто, а тело охватывал жар. Странно…
Нет, конечно, это нормальная физиологическая реакция на мысли о красивой девушке, но…
Сумрак комнаты окутывал меня, пряча непривычные, иномирные очертания окружающего пространства. Я глубоко вздохнул. Честно пытался восстановить дыхание. Но разум был полон и воспоминаниями о мире Саши, и ей самой. Когда песчаный рогач навис надо мной, собираясь проглотить, я подумал о Саше. Подумал, что…
Я сел. Ощупью отыскал одежду и стал одеваться.
Когда песчаный рогач навис надо мной, я понял, что хочу, чтобы Саша стала моей женой по-настоящему. Надо ей это предложить, пока меня кто-нибудь не съел.
Надеюсь, она не спит.
Глава 48
Куда я попала? Что за сумасшедшее место, где бешеный червяк пытается сожрать министра внутренних дел? И Лавентина заодно. От налетавших в полудреме воспоминаний у меня до сих пор екало сердце.
Опять я коснулась Веры. Она безмятежно спала рядом.
Надо было Лирикири попросить и меня усыпить, но он, прощаясь, выглядел таким измученным, что я не стала приставать к нему со своими внезапно расшатавшимися нервами.
За дверью кто-то поскребся. Мышь? Я вздрогнула. Потом сообразила, что скребут слишком высоко для мыши. Или здесь живут мыши-мутанты размером с корову. Чему я совершенно не удивлюсь, просто поседею раньше времени, если такое существо окажется за дверью.
– Саша, – прошептали с той стороны.
Облегченно выдохнув, я накинула халат.
– Саша, – снова позвали меня.
Отворила дверь. Свет из прихожей ослепил, я закрылась рукой.
– Прости. – Лавентин потянул меня из спальни, закрыл дверь. – Я тут подумал… А давай сделаем наш брак настоящим.
Мозг от такого внезапного перехода сильно затормозил.
– Понимаю… – Лавентин взял меня за обе руки. Я проморгалась и уставилась на его серьезное, торжественное лицо. – Если согласишься, придется отказаться от твоего мира, но в моем тоже очень интересно. И я буду заботиться о тебе. И постараюсь, чтобы тебе всегда было весело. Ты… Я хочу, чтобы ты осталась со мной навсегда.
– Э-э-э… – Я прикинула, сколько тут нахожусь. Усмехнулась. – Тебя не смущает, что мы на одном языке разговариваем только четыре дня, а толком общаемся всего три?
– Мне этого хватило, чтобы понять, что ты лучшая жена на свете. И другой мне не надо.
И что на это скажешь? Особенно когда так преданно смотрят в глаза.
– Знаю, тебе надо подумать, но… – Горячие пальцы Лавентина пробежались по моим рукам к плечам. Он смотрел в глаза. – Я хочу, чтобы ты осталась. Не из-за нестерпимого притяжения браслетов, а потому что сама этого хочешь.
– Э-э-э…
Внезапно.
Кажется, Лавентин все время только своими делами занимался, когда он меня как достойную супругу оценить успел? Когда дом его разносила?
– Саша… – Пальцы скользнули по моей шее, и сердце отозвалось сумасшедшим перестуком, по коже побежали мурашки. Вдруг стало нечем дышать, словно я девчонка перед первым поцелуем. Руки Лавентина задрожали. – А я все аргументы забыл, так волнительно рядом с тобой.
Он наклонился и поцеловал. Аргумент, от которого у меня подкосились ноги.
Первое, что понял, когда проснулся, – я улыбаюсь. А это не перед всяким интересным экспериментом случается.
Немного полежал, вспоминая, как делал предложение Саше, как мы целовались, как она обещала подумать и как мы разошлись на подгибающихся ногах.
Интересно, сколько думать будет?
Отказаться от родного мира нелегко, но у нас тоже хорошо. И время от времени заглядывать в Сашин мир можно будет. Если портальный узел не отнимут…
Эх, сейчас надо загадки Хлайкери решать, и министр просил съездить в особый отдел, посмотреть труп Какики… А я бы лучше Саше еще раз объяснил, как хочу видеть ее своей женой навсегда.
Но пора думать о деле.
Усилием воли я изгнал навеянные мыслями о Саше приятные ощущения. И попытался представить себя на месте Хлайкери.
На месте человека, который до восемнадцати надеялся получить магию, верил в это, предвкушал, а потом узнал, что она
