– С какой-то несчастной, вы хотели сказать. – Министр приподнялся.
Рукав рубашки он не снял, так что доктор не мог видеть, что на браслете нет широкой щели, предвещавшей скорое снятие.
– Ха! Ну, когда-то вам должно повезти. Почему бы не в этот раз?
– Интересный вопрос, – кивнул я, думая почему-то не о жене министра, а о том, как приятно неистово заколотилось сердце, когда меня поцеловала Саша.
Министр так посмотрел, что я обрадовался, что в арсенале его родовых заклятий нет убийства взглядом.
Из стены высунулся привратный дух:
– Длоры Эрджинбрасские прибыли. Они с сопровождающими ожидают разрешения войти.
– Веди в кухню. В Сашину, – предложил я и взглянул на министра: – Или сюда?
Выглядел он так, словно его оскорбило предложение допрашивать кого-то в кухне. Но разве можно на это обидеться?
– А кроме кухни, мест нет? – брезгливо осведомился министр.
Хм, видимо, можно.
Почесав затылок, я ответил:
– Гостиная занята Вериндером. Есть еще комнатка перед спуском в лабораторию. И лаборатория.
Министр выпрямился:
– Вели жене создать приличную комнату.
– Она устала, пусть отдыхает.
– Мне нужно место для допроса.
– Какая разница, где допрашивать? Главное, чтобы они все рассказали.
– Вот для этого и надо, чтобы место допроса выглядело внушительно.
Он так много значения придает внешнему, что иногда я сомневаюсь, может ли он видеть суть вещей.
Значит, моя лаборатория – внушительная. Я вновь оглядел полки с эмбрионами, папин стол, за которым устроился бледный министр, вытиравший с висков капельки пота. И с благодарностью подумал о Саше: как она хорошо все сделала. Внушительно.
Совсем как мама, тоже создававшая лабораторию при моем участии.
Министр, видимо обдумавший рассказ о Йаа-Ий, махнул рукой.
Дверь распахнулась. Проковылял внутрь длор Садор Эрджинбрасский. В первую очередь внимание привлекал его сильно выдающийся вперед нос, затем – холодные темные глаза. Потом становились заметными прилизанные к шишковатому черепу седые волосы, а дальше уже остальной облик стандартного длора – главы рода: горделивая стать, костюм по последней моде из дорогого материала, трость с массивным набалдашником.
Длорка, его жена – лет на двадцать моложе, еще более надменная, – была в темном домашнем платье и без украшений.
А моя длорка, наверное, уже спит… Я перестал теребить губу и убрал руки за спину. Это движение привлекло холодный взгляд Садора. Но он тут же уставился на министра.
– Вы звали? – И склонил голову ни на градус ниже стандартного приветствия равного равному.
Его жена с незапоминающимся именем поклонилась министру чуть более почтительно. Взгляд министра слегка плыл, но он совладал с дурнотой.
– Итак, – его рокочущий голос внушал трепет, – ради чего Хлайкери Эрджинбрасский мог похищать и убивать длоров?
Оба Эрджинбрасские спали с лица.
– Ну же, – усмехнулся министр, и в этот миг даже я не поверил бы, что он держится из последних сил. – Давайте рассказывайте.
– Мы ничего не знаем, – процедил Садор.
Министр звонко хлопнул по столу.
– Вы жили в одном доме. Ели вместе. Общались. – Его испепеляющий взор обратился к длорке. – Дом подчиняется вам, вы должны знать о Хлайкери больше остальных.
Она зажмурилась, ухоженные пальцы дрожали на кружевных оборках по низу корсажа.
– Сначала предъявите обвинение, – вскинул голову Садор, – а потом допрашивайте. Я не намерен здесь оставаться. – Он ухмыльнулся. – Пришлите за мной послезавтра, тогда и поговорим. Если вы еще будете министром внутренних дел.
Министр смотрел на него, как на мои эмбрионы, – с неприкрытой гадливостью.
Я отчеканил:
– Вы никуда не уйдете, пока не ответите на его вопросы. Дом вас не выпустит.
Садор аж подпрыгнул:
– Это возмутительно!
Его длорка потеребила кружево.
– Думаю, надо рассказать, – искоса глянула на багровеющего мужа. – Пусть они с ним разбираются. В конце концов, к нашей семье это отношения не имеет.
– Хлайкери нас потопит, а этот… – Садор указал дрожащей рукой на министра. – Да он завтра вылетит с поста, а все его обвинения…
– А если он женится?! – Длорка посмотрела на министра. – Вы ведь женитесь?
Его губы дрогнули в легкой усмешке. Нравится ему, что ли, над людьми издеваться? Или выясняет, кто ему сторонник, а кто враг? Эрджинбрасские себя зарекомендовали не самым лучшим образом.
– Расскажи, – велела длорка.
– Нет.
– Тогда я сама.
– Ты нас погубишь! – Садор надвинулся на нее, грозно смотрел с высоты своего роста. – Закрой рот и молчи. Ничего нам Раввер не сделает.
– А Хлайкери? – поинтересовался министр.
– У него на нашу семью материалы. – Длорка отступила, стараясь не смотреть на мужа. – О расхищении средств, выделенных на военную кампанию в Черундии. О махинациях с акциями железных дорог и что-то еще. Поэтому мы вынуждены были поселить его у себя. Он угрожал все опубликовать. А если с ним что-нибудь случится, это сделают его помощники.
Кулак багрового от злости Садора трясся, трость ходила ходуном в другой руке.
– Молчи, – прорычал он.
Не глянув на него, длорка продолжала:
– И Хлайкери не Эрджинбрасский по крови. Пларон Эрджинбрасский женился на простолюдинке, которая уже ждала ребенка от какого-то простолюдина. Как ни странно, их брак был счастливым. Хлайкери считал Пларона своим отцом. Но он не Эрджинбрасский, поэтому, что бы он там ни творил, – наша семья ни при чем.
– Длор, который не длор, – протянул я.
– Теперь понятно, почему он не использовал магию, – кивнул министр. – Просто не мог в силу происхождения, а эта сказка о благородном отказе от своей доли…
– Просто сказка, – подтвердила длорка. – Вы не подумайте, его растили как родного, обеспечили достойное образование, отправив в инженерную академию вместе с состоятельными простолюдинами. Но он очень злился, что Садор не распределяет ему магии.
– Значит, он не знал о своем происхождении? – вздернул бровь министр.
Садор фыркнул:
– Пларон считал, так будет лучше. А этот ублюдок настолько помешался на желании получить магию, что, когда мы были у них в гостях, посмел ее требовать. – Он снова фыркнул.
Жена приблизилась к нему на полшага:
– Это было после того, как Хлайкери объявили, что он будет учиться в инженерной академии, а не в Быкослове. Сначала Хлайкери умолял дать ему хоть искру магии, даже на коленях ползал. Потом приставил к горлу Садора меч.
– Тогда-то я и выложил ему правду. И мы уехали. – Садор расправил плечи. Поморщился, как от зубной боли. – Этот крысеныш затих на несколько лет, а когда разбогател на спекуляциях и купил эти свои «Горячие новости Динидиума», выловил меня в одном из клубов и потребовал поселить его на острове длоров, иначе расскажет о наших махинациях.
– Ну что ж… – Министр положил ладонь на столешницу. – Теперь, по крайней мере, ясно, откуда у него такая ненависть к длорам. А теперь подробнее. Просил ли он разрешения простолюдинам на визиты на остров длоров? Как часто отлучался? Пользовался ли лабораторией в доме?
– В доме он почти не бывал, – ответила длорка.
– А разрешения ему давали младшие, – опираясь на трость, величественно сообщил Садор. – Естественно, я не снисходил до подобных пустяков.
Министр покачал головой:
– Перечислите имена младших, которые занимались пропуском его гостей.
Эрджинбрасские освободились только через полчаса. За это время министр ни разу не заговорил о материалах шантажа. Мое любопытство по этому поводу нарастало, но спросил я только после того, как он распорядился доставить на
