Крышку сначала аккуратно отодвинули, заглядывая внутрь, явно проверяя, как я себя ощущаю. Поняв, что я все еще жив и совершенно здоров, маги начали несмело улыбаться, а потом и вовсе загомонили, быстро вытаскивая меня наружу. В общем, они очень радовались, причем весьма искренне, что я их брат и остался жив.
Они восхваляли мудрое божество, которое распознало такого же, как они, и не тронуло его, то есть меня.
Я дал себя увести. Вечером возник стихийный праздник. Я улыбался и кивал, старательно отказываясь от угощений. Кто знает, что они добавляют во всю эту пищу. Ведь собирают же они жидкость, наполненную лечебными свойствами.
Ночью, когда все угомонились, я встал и отправился обратно в пещеру. У меня не возникло особых трудностей, когда я усыплял стражей, охраняющих саркофаг. Даже несмотря на то, что они сами маги, их разум спокойно уступил мне.
Вообще, эти маги пользовались своими способностями как-то странно. Насколько я понял, все их помыслы были сосредоточены только на одном – как можно дольше прожить. Они бросали все свои силы на продление своей жизни. Все их законы направлены на то, чтобы содержать тело в идеальном состоянии.
В какой-то мере они напоминали мне монахов. То есть они придерживались правила умеренности. Старались чтить духовную чистоту, следили за своими физическими оболочками, пытаясь бороться с их греховными потребностями. И при этом запихивали в кровавый саркофаг людей, а потом спокойно пили оставшуюся от них жидкость. И при этом они не считали, что делают что-то не так.
Наверное, это какая-то защитная функция сознания. Мне кажется, нормальный человек попросту бы свихнулся, если бы воспринимал происходящее так, как положено.
– И что мне с тобой сделать? – пробормотал я, обходя саркофаг по кругу.
В итоге я его просто взорвал. А что мне еще нужно было с ним сделать? Наложить исцеляющее плетение, чтобы извращенный мозг магов снова что-то вывернул? Нет уж, спасибо. Пусть считают, что они чем-то прогневили своего божка, вот он и покинул свое вместилище, разрушив его после этого.
Утром весь остров буквально взвыл. Маги паниковали, бегали, кричали, хватались за оружие, которое до этого непонятно где прятали. Вот только они никак не могли понять, куда бежать и кого наказывать.
Я под шумок аккуратно вложил в голову одного из монахов мысль, что божество прогневалось на них и покинуло навсегда. Я ожидал чего угодно, вплоть до того, что они начнут тут себе харакири от отчаяния делать, но эти люди слишком любили жизнь, чтобы лишаться ее.
Под вечер все немного успокоились. Звучали разные предположения. Маги пытались придумать, что им делать дальше. К тому же, как я понял, целебную жидкость они не только сами употребляли, но и отлично продавали всем, кто желал ее купить. С потерей саркофага они лишались и стабильного прихода денежных средств.
В общем, жизнь отдельно взятых магов в одночасье рухнула.
Как это обычно бывает в таких ситуациях – нужно найти того или тех, кто виноват. Не бывает же так, чтобы виновных не было? Не бывает. Вот и магам не нравилась совершенно мысль, что божество покинуло их потому, что они его чем-то прогневили.
Кто последний лежал в саркофаге? Конечно же я. Понятное дело, вскоре кто-то об этом вспомнил, а остальные быстро ухватились за идею, что это я, проклятый белый чужак, виноват в том, что божество отчего-то прогневалось и свалило.
В принципе, они не так уж и далеки от истины. Я на самом деле виновен в уничтожении кровожадного плетения и камня. Так что я даже не стал отрицать свою вину.
Когда они пришли ко мне, то я просто сидел на циновке у входа в хижину, любуясь закатом. Чтобы наблюдать за происходящим на острове, мне не нужно было быть в гуще событий. После того, как я почти год провел среди аборигенов, постоянно общаясь с ними ментально, эта способность развилась довольно хорошо. Я больше не ощущал боли или какого-то иного дискомфорта.
Вся воинственность и уверенность монахов поколебалась, когда они увидели меня спокойно сидящим и, казалось бы, безмятежным. Сначала они молчали, потом кто-то несмело выкрикнул оскорбление, после этого в меня бросили камень. Впрочем, щит не позволил ему долететь до меня.
Сразу после этого вокруг стало тихо. Я сидел с закрытыми глазами, но отлично мог отслеживать происходящее глазами самих монахов.
За первым камнем полетел еще один и еще, но когда и они не долетели до меня, то магов наконец проняло. Они в каком-то священном страхе отшатнулись. А уж когда я открыл глаза, то и вовсе попадали на колени. Темные времена, темные люди. А ведь маги. А всё туда же.
Внушить им, что их божок переселился в мое тело, потому что ему надоело сидеть на одном месте, не составило труда. Я убедил их, что виноваты они сами, так как слишком кровожадны и жадны. Велел им не заниматься ерундой, а заняться развитием своих способностей. Убедил, что буду следить, и если вдруг кто-то опять возьмется за старое и начнет приносить людей в жертву неизвестно кому, то я обязательно вернусь, и тогда им не поздоровится. Конечно, следить за ними я не собирался. Свою миссию на этом острове я уже выполнил и даже перевыполнил, за остальным пусть следит Разум, если ему так важны эти сумасшедшие маги.
После моей горячей, прямо пламенной речи, которую я им вложил буквально в головы, я встал и отправился наконец-то к проколу.
Глава 21
Вот как чуял, оставив ключ дома.
Добравшись до прокола, сначала развернул переход, сходил за ключом, вобрал энергию, а потом расположился недалеко, дожидаясь, пока ключ залатает дыру.
После этого нашел и башню. К моему сожалению, она была полностью разрушена. Решив, что на этом острове мне больше делать нечего, я вернулся домой.
Прежде чем отправляться к следующему проколу, я решил немного отвлечься. Да, взгляд Разума меня напрягал неимоверно, тем более что чем меньше оставалось проколов, тем сильнее я его ощущал, но все эти перемещения, разные люди, проколы, башни мне уже надоели. Я чувствовал себя уставшим и измотанным.
Лучший отдых – смена деятельности.
Никуда проколы не денутся, да и Разум немного может подождать, поэтому я решил снова заняться артефакторикой. Помнится, когда-то я хотел сделать для городов какое-нибудь освещение. Понятное дело, что обычные светляки тут не подойдут. Несмотря на то что местный вариант полиции уже вполне себе работал, воров все равно хватало. Куда же без них-то?
Поэтому надо было придумать что-то такое, что трудно украсть. А что трудно у нас украсть? То, что трудно унести.
Для начала я выпросил у Аболье еще один старый столб, потом
