— О яхте можно судить по тому, как льется вино, — проговорил Рэй; глаза у него покраснели. — На «Калипсо» у Кусто был бак для вина из нержавеющей стали. А у нас сколько бутылок?
— Двести в трюме, — ответила Дон. — И пятьдесят–шестьдесят в холодильнике.
Трип налил себе еще бокал. В отличие от других яхт, на которых накрывали отдельные столы для гостей и команды, здесь, на научном судне, все ели вместе. Впрочем, расположение духа у собравшихся от этого не становилось лучше. Трип обратил внимание, что Рэй относится ко всем как к слугам, даже к Ставросу, который стал капитаном яхты задолго до того, как миллиардер ее приобрел. Когда Рэй снисходительно попросил его сказать, как будет «осьминог» по–гречески, капитан отвечал:
— Конечно же, «октопус». Но Гесиод называл это существо «аностеус», что значит «бескостный». «Бескостный свою ногу гложет в холодном и жалком жилище».
— Не знал, что у нас тут столько знатоков, — сказал Рэй. Поверх бокала он бросил взгляд на Трипа. — Кстати, я пока не дал вам обещанного интервью. Свободны ли вы сегодня вечером?
Трип, который уже почти распрощался с надеждой получить приглашение, удивился нежданной удаче.
— Конечно. Может, после обеда?
— Мне надо сначала заняться кое–какими делами, но, если вам будет угодно заглянуть ко мне в каюту в десять, я смогу уделить вам час времени. — Он переводил взгляд налитых кровью глаз с Трипа на Мэг и обратно. — Если, конечно, у вас нет других планов…
Мэг вскочила, собрала тарелки и понесла их в камбуз. Раскрасневшийся от вина Рэй не сводил глаз с ее лица.
После ужина все разошлись. Киран отправился на палубу, и через миг под предлогом первой предполуночной вахты к нему присоединилась Дон, хотя слабый запах сладковатого дыма заставил Трипа предположить, что на уме у них что–то другое. Вокруг яхты в темноте снова мерцали осьминоги. Когда свет в кают–компании потушили, пойманный спрут тоже стал светиться в аквариуме.
Трип прошел в свою каюту и, поглядывая в иллюминатор на световое шоу, занялся пересмотром списка вопросов. Во время подготовки к интервью он вдруг начал как–то странно нервничать. И заметил, что грызет ногти, а ведь уже сколько лет этого не делал!
Ближе к назначенному времени Трип встал, удостоверился в том, что не забыл блокнот и диктофон, и вышел в коридор. На яхте царила полная тишина. В кают–компании сидел Ставрос и раскладывал пасьянс. Больше никого не было видно.
Трип подошел к двери в каюту Рэя и тихонько постучал:
— Рэй?
Ответа не последовало. Из–под закрытой двери пробивалась полоска света. Трип постучал второй раз и, снова не получив ответа, нажал на дверную ручку, которая с легкостью подалась.
После секундного размышления Трип открыл дверь и вошел в каюту. Один раз он уже заходил сюда — в день прибытия — и был впечатлен царящей здесь роскошью.
Склонив голову, Рэй сидел на своем рабочем месте спиной к двери, словно пристально рассматривал что–то на столе. Трип, опасаясь навязываться, осторожно приблизился к Рэю и тронул его за плечо, спросив:
— Вы по–прежнему хотите поговорить?
От легкого толчка Рэй повернулся вместе с креслом, причем движение обусловливалось исключительно импульсом. Глаза его были открыты, голова склонилась под неестественным углом. В горле зияла глубокая рана, спереди по рубашке струилась кровь и лужицей скапливалась на полу, впитываясь в бордовый ковер. Трип врачом не был и лично никогда с убийствами не сталкивался, но все равно сразу же понял, что Рэй мертв.
II
На его встревоженный крик первым отозвался капитан. Ставрос появился в дверях каюты — его невозмутимость странным образом успокаивала — и остановился. Посмотрел на Трипа, ничего не сказал, затем перевел взгляд на труп. Подошел к телу и прижал пальцы к шее, щупая пульс, что выглядело чуть ли не пародийно, обследовал рану, которая оказалась чистой и глубокой. Затем покачал головой:
— Мертвец на борту — плохой знак.
Трип смотрел на капитана, задаваясь вопросом, шутит он или нет. А Ставрос тем временем подхватил тело под мышки и положил на пол, и Трип бросился ему помогать. Пока они его перемещали, из раны на шее вытекла свежая струйка крови, которую тут же поглотил роскошный ворс ковра.
С порога кто–то ахнул. Мэг. Секундой позже в перчатках и лабораторном халате появился бледный от ужаса Гари. Из–за его плеча выглядывали Киран и Дон. Глаза у них были красные. Последним протиснулся вперед Эллис, который не сводил глаз с трупа на полу.
— Боже мой, — проговорил Эллис надорванным голосом. — Кто–нибудь видел, что случилось?
Все молчали. В иллюминаторе по–прежнему светились осьминоги.
— Я весь вечер провел в кают–компании, — отозвался Ставрос. — Не видел, чтобы сюда кто–то входил или выходил.
— Кто–то должен был здесь побывать, — заметил Трип. — Не мог же Рэй сам себе перерезать горло. А если он так поступил, то где нож?
Опять повисло молчание, на сей раз еще более подозрительное. Трип обвел взглядом лица собравшихся, выискивая намек на чувство вины, и тут заметил на полу кровавый след. Он вел от стола к дальней стене, где в перегородке находилась дверь.
— Куда ведет этот люк?
— На палубу, — ответил Ставрос.
Подошел к люку и легонько нажал на краешек ручки. Открылся узкий проход. Ставрос шагнул туда, за ним Трип и Киран, остальные столпились в каюте.
Прохладный воздух был недвижим, океан светился сверхъестественными огнями. В водолазном отсеке на палубе виднелись следы крови. Под душем собралась лужица розоватой воды, словно кто–то остановился ополоснуть руки перед тем, как пойти дальше. Ставрос обратился к Кирану:
— Вроде бы ты нес вахту. Ничего не видел?
Киран смутился:
— Мы были на носу, смотрели на огоньки. И мы… э–э–э…
— Да, знаю. — Ставрос с отвращением махнул рукой. — Парочка упоротых придурков.
Они вернулись в каюту. Кто–то прикрыл тело простыней, через которую уже просочилась алая кровь. Мэг плакала, сидя на кровати, Дон обнимала ее за плечи.
В углу Эллис тихонько разговаривал с Гари. Через миг он повернулся к собравшимся, словно вознамерившись взять на себя управление происходящим:
— Так. Теперь тот, кто это сделал, должен признаться.
Последовала затянувшаяся пауза, во время которой никто не сказал ни слова, все только переглядывались. В конце концов один за другим члены экипажа начали объявлять свои алиби. Вскоре стало ясно, что подтвердить свои показания могут только Киран и Дон, которые курили на носу яхты. После ужина Трип отправился в каюту, Гари вернулся в лабораторию, а Эллис находился в помещении для наблюдений в трюме, делая записи и рассматривая осьминогов. Ставрос сидел в кают–компании спиной к каюте Рэя, Мэг читала у
