Кит брел через Правобережное, держа путь к «Рыжей гончей». На улицах ни души, жители сидят по домам и кабакам, как будто село невидимой стеной от него отгородилось. Впрочем, слышен топот — кто–то догоняет.
Когда бегущий приблизился, архитектор, готовый к самому худшему, резко обернулся. Не так уж редко понесшие утрату мстят тому, кого считают виновным в своей беде.
Но это Вало. Кит, хоть и увидел сжатые кулаки, сразу понял: парень зол, но драки не ищет.
Как же не хотелось ничего выслушивать! Добраться до своей комнаты, упасть в койку и проспать тысячу часов. Но у Вало были совершенно шальные глаза. У Вало, который так похож на Розали.
Хоть бы Розали и Лорех не оказались родственницами или подругами.
— Что же ты по улицам бегаешь в такую холодину? — мягко спросил Кит. — Шел бы домой.
— Я пойду… Уже был дома, но подумал: может, встречу тебя… Потому что…
Парень замерз до дрожи.
— Пойдем–ка лучше под крышу…
— Нет, — отказался Вало. — Сначала я должен узнать. Что, всегда вот так? Если я этим займусь, в смысле, если буду строить, такое тоже может случиться? Кто–нибудь погибнет?
— Да, может. И, вероятно, случится когда–нибудь.
И тут Кит услышал то, чего совершенно не ожидал:
— Понятно. А ведь она только что замуж вышла.
Он мигом вспомнил кровь на губах Лорех, последние клекочущие вздохи раздавленной груди.
— Да, — подтвердил Кит. — Только что.
— Я просто… хотел узнать, нужно ли мне быть готовым к такому.
Другому эти слова могли показаться жестокими, но Кит знал: паромщики вовсе не бессердечны. Просто они слишком часто видят смерть. И сами готовы принять ее в любой миг.
— Надеюсь, я выдержу…
— А может, тебе не придется. — Кит уже стучал зубами под усиливающимся дождем. — Шел бы ты домой.
Парень кивнул.
— Жаль, что там не было Розали, она бы помогла… Тебе тоже надо домой, вон как дрожишь.
К черному ходу «Суки» Кит пробрался через конюшню. По пути встретился хозяин заведения, он кивнул постояльцу, направляясь в пивной зал с гроздьями кружек в руках. Видсон Содержатель Двора был мрачен, но враждебности не выказал.
«Это хорошо, — подумал Кит. — В такие дни прекрасно все, что не слишком плохо».
Наконец он прошел к себе, затворил дверь и привалился к ней спиной, как будто хотел наглухо отгородиться от мира. Здесь уже кто–то побывал: зажжена лампа, растоплен очаг, а у окна, на холодке, ждут хлеб, сыр и светлое пиво.
И тут он заплакал.
Сигнальные флажки отправили новость за реку. Ни на следующий день, ни через день работа на стройке не велась. На людях Кит держался невозмутимо, делал все, что от него требовалось, а печали и раскаянию предавался в одиночестве, сжимаясь в комок подле очага.
На третьи сутки с левого берега переправилась Розали, привезла громадный штабель ящиков с северными травами — их путь лежал дальше на восток.
Кит сидел в пивном зале «Суки», слушал разговоры. Мало–помалу местный люд превозмогал боль утраты. Надо было жить сегодняшним днем и в будущее смотреть бодро. Ничего, скоро распогодится — и у всех полегчает на душе. Вот бы еще показать селянам прямо сейчас какое–нибудь достижение. Нечто необычное и важное. Они бы повеселели, увидев перед собой прямой и ясный путь к цели.
Кит не заметил, как в зал вошла Розали, лишь почувствовал ее руку на своем плече и услышал предназначенный только для его уха шепот:
— Пойдем.
Он обернулся, посмотрел недоумевающе, словно на незнакомку.
— Пойдем, Кит, — повторила она. — Прогуляемся.
Шел дождь, но Кит лишь натянул на голову шарф, когда по лицу побежали студеные капли.
Пока они шлепали по лужам Правобережного, Розали не сказала ни слова. Кит не знал, куда его ведет Паромщица. Радовало, что не надо ничего решать самому.
Не надо быть сильным.
Наконец, она отворила дверь и впустила спутника в полную света и тепла комнатушку.
— Это мой дом, — сказала она. — Вало тоже здесь живет. Он все еще в лодочной мастерской. Да ты присаживайся. — Розали сняла висевший над огнем горшок, зачерпнула из него кружкой, подала ее Киту. — Пей.
Он глотнул крепкого пива с пряностями, и от тепла в груди чуть–чуть ослаб тугой узел.
— Спасибо.
— Говори, — велела она.
— Я знаю, для вас это тяжелая потеря, — произнес он. — Ты хорошо знала Лорех?
Розали замотала головой.
— Это не мне нужно, а тебе. Поговори со мной.
— У меня все в порядке. — Не дождавшись отклика, Кит повторил уже сердито: — Розали, за меня беспокоиться не нужно. Я как–нибудь переживу.
— Да не все у тебя в порядке, — возразила женщина. — Лорех погибла, и получается, она отдала жизнь ради твоего моста. И что, ты не считаешь себя виноватым? Не поверю.
— Конечно, считаю, — буркнул он.
Розали повернулась к нему лицом, на широких скулах заиграли золотистые отсветы огня. Но напрасно Кит ждал от нее каких–то слов. Паромщица лишь смотрела на него.
— У меня и раньше такое случалось, — с удивлением услышал Кит свое признание. — Мой первый самостоятельный проект — ворота через дорогу, для сбора пошлины. Сущий пустяк, ничего мудреного. Мы не успели положить замковый камень: провалился шаблон и обрушилась вся арка. На такой ерундовой стройке потерять человека… Он был молод. Высокий, стройный. Прихрамывал. Растил сестру, совсем ребенка, не старше десяти. Она пришла с ним на стройку в тот день, но не видела, как рухнула арка. Когда погиб брат, девочка гуляла в ближних полях. Дафуэн? Науз? Как же его звали?.. А сестру?
«Я обязан их помнить, — подумал Кит. — Я так много им должен…»
— Всякий раз, когда у меня на стройке кто–нибудь гибнет, — нарушил он затянувшуюся паузу, — я вспоминаю всех. Их уже двенадцать. За двадцать три года. Вообще–то не так уж много. У некоторых список куда длиннее. Строительство — работа небезопасная.
— Но разве это имеет значение? — спросила Розали. — Ведь тебе кажется, что это ты убил каждого из них, Как будто своими руками с моста сбрасывал.
— Да, я в ответе. Первый, Дуар… — Имя всплыло, и узел в душе еще больше затянулся, а по лицу побежали горячие слезы.
— Все правильно, — тихо сказала Розали и положила ему на плечи ладони. И не убирала их, пока Кит не
