Далеко впереди длинная линия прибоя обозначила риф на месте затонувшей железнодорожной насыпи. Лукас заложил руль к ветру, и они с Дамианом пригнулись, когда развернулся гик и лодка сделала поворот фордевинд. Паруса обмякли, затем снова наполнились ветром, а лодка понеслась к одному из созданных взрывами проходов в насыпи, пройдя настолько близко к отмечавшему его бакену, что Дамиан мог бы протянуть руку и коснуться ржавой боковой стальной пластины. А потом они выплыли на широкий простор, где на небольшой возвышенности перед портом растянулся городок Экл. Церковная башня–шпиль с ободранной черепицей торчала из воды, словно скелет маяка. Отполированный крест на ее вершине горел пламенем в солнечных лучах. Цепочка старых пилонов тянулась вдаль, большинство наклонилось под крутым углом, из переплетения их арматуры, заляпанной белыми пятнами помета, торчали лохматые гнезда цапель. Один из немногих все еще прямых пилонов был колонизирован рыбаками — на поперечных балках построены хижины из плавника, а снаружи висел работающий на энергии волн генератор, смастеренный из бочек от горючего. Внутри паутины из ржавой стали ярмарочными флагами трепетало выстиранное белье, а голый малыш стоял в распахнутой двери хижины, находящейся чуть выше уровня воды, отводя с глаз копну нечесаных волос и наблюдая за проплывающей мимо лодчонкой.
Они миновали островки, окаймленные молодыми мангровыми деревьями — тоже специально выведенными растениями, быстро распространяющимися из тех районов на юге, где их высадили, чтобы заменить дамбу. Лукас заметил камышового луня, патрулирующего береговую полосу на подветренной стороне одного из островов в поисках водяных крыс и мохнаторуких крабов. Затем проплыли мимо длинного здания, затонувшего до верхушек окон второго этажа. На его плоской крыше виднелись яркие пластиковые шары — поплавки для сетей. Рядом вращались зубчатые колеса ветряных генераторов и покачивались на волнах рыбацкие лодочки. Кто–то стоящий на краю крыши помахал им, Дамиан встал и помахал в ответ, из–за чего лодка так накренилась, что ему пришлось ухватиться за шкаторину кливера и плюхнуться на скамью.
— Если хочешь нас перевернуть, то валяй, — предложил Лукас.
— Для кораблекрушения есть места и похуже. Ты знаешь, что они тут все женаты друг на друге?
— Слыхал.
— Гостей они тоже любят.
— Я знаю, что сам ты у них не бывал, иначе бы давно рассказал. Раз десять, не меньше.
— Зато разговаривал с двумя из них в Халвергейте. Они сказали, что мне было бы неплохо заглянуть к ним на время, — сообщил Дамиан, с улыбочкой поглядывая на Лукаса. — Может, подумаем и завернем к ним на обратном пути?
— Ага, и там нас обчистят до нитки и швырнут в воду.
— Ты не очень–то доверяешь людям, как я погляжу.
— Если ты имеешь в виду, что я недостаточно глуп, чтобы поверить, будто нас встретят с распростертыми объятиями и позволят выбрать кого–то из их женщин, то, видимо, да.
— Та женщина была потрясно красивая. И чуть старше меня.
— А все остальные — морские ведьмы старше твоей прабабушки.
— В тот раз, когда я приходил с отцом… Она была раза в два старше меня, но я совершенно не возражал.
Несколько месяцев назад, когда Дамиану исполнилось шестнадцать, отец взял его с собой в паб в Норвиче, где женщины раздеваются возле шеста, а потом ходят голышом, собирая чаевые у посетителей. Отец Дамиана заплатил одной из них, чтобы она позаботилась о его сыне, и с тех пор Дамиан болтал об этом без умолку, строя планы о том, как пойдет туда один или с Лукасом, у которого пока аналогичного опыта не было.
Дамиан долго смотрел, как полузатонувшее здание медленно отдаляется, погружаясь в сияние отраженного от воды света, потом сказал:
— Если мы когда–нибудь сбежим, то сможем жить в похожем месте.
— Ты, наверное, сможешь, — возразил Лукас. — А я хотел бы перебираться с места на место. Но, пожалуй, мог бы иногда возвращаться и заходить к тебе в гости.
— Я имел в виду не это место. А что–то вроде него. Таких наверняка много на тех планетах, откуда прилетели чужаки. На одной из планет есть океаны. На Первопроходце.
— Знаю.
— И на всех есть руины инопланетянских зданий. И прямо сейчас где–то на них ходят люди. На всех этих новых планетах. А большинство людей сидит здесь… как пеньки. Как старые пни, торчащие из болота.
— Я не рассчитываю на выигрыш в лотерее, — сказал Лукас. — Меня бы вполне устроило сплавать на юг. В Африку, или в Бразилию, или на те острова, что люди строят в Тихом океане. Или даже до самой Антарктиды.
— Как только ты там выйдешь на берег, Эл, тебя сожрет полярный медведь.
— Полярные медведи жили на севере, когда, собственно, еще водились полярные медведи.
— Ну, тогда пингвины–убийцы. Огромные пингвины с ножами в плавниках и лазерами вместо глаз.
— Таких не бывает.
— !Ча сделали морских драконов, так ведь? Почему бы им не сделать гигантских роботов в виде пингвинов–убийц? Скажи маме, пусть поищет их в сети.
— Это не смешно.
— Ладно, не кипятись. Я просто пошутил.
— Шуточки у тебя иногда дурацкие.
Некоторое время они плыли молча, правя на запад через пролив. Далеко по правому борту шел клипер. Цилиндры его роторных парусов медленно вращались, белые, как соль, и окруженные необъятными морскими просторами, которые мерцали под горячим голубым небом наподобие шелкового полотнища. Еще дальше буксир тянул на юг цепочку барж. Из жаркой дымки стала проявляться береговая линия Тарн–Пойнта, возвышающаяся над илистыми отмелями, прорезанными паутиной узких каналов, и друзья повернули на восток, огибая заросли морской травы, выползающие с берега в открытые воды. Стало немного прохладнее, ветер дул скорее с северо–запада, чем с запада. Лукасу показалось, что полоса тумана на горизонте приблизилась. Когда он сказал об этом, Дамиан ответил, что до тумана еще куча миль и к тому же они сейчас правят непосредственно к своей цели.
— Если дракон все еще там, — заметил Лукас.
— Никуда он не денется при полном отливе.
— А ты что, действительно специалист по всяким инопланетянским штуковинам?
— Просто держи курс на север, Эл.
— Именно это я и делаю.
— Извини за ту шуточку насчет твоей матери. Я ничего плохого не имел в виду. Хорошо?
— Хорошо.
— Мне нравится слоняться по нашим местам, — сказал Дамиан. — Но я серьезно настроился уехать отсюда. Помнишь, как два года назад примерно в это же время мы добрались до Норвича и нашли армейский вербовочный пункт?
— Я помню, как сержант угостил нас чашечкой чая с печеньками и сказал, чтобы мы приходили, когда подрастем.
— Он все еще там. Тот сержант. С теми же гребаными печеньками.
— Погоди. Ты ездил туда записываться в армию, а мне ничего не сказал?
— Я ездил узнать, смогу ли я записаться. После дня рождения. Выяснил, что в армию берут парней нашего
