— Поторопись, Тёрн, — сказала Майя. — Пора уходить.
Тут она поняла, что случилось. Шнур морозильника лежал на полу, а не был воткнут в розетку в стене. Тёрн подняла его, как оружие убийцы.
— Он отключен, — сказала она.
— А, точно, — рассеянно отозвалась Майя. — Мне понадобилось нагреть щипцы для завивки. Наверное, забыла воткнуть обратно.
Тёрн почувствовала, как ярость поднялась в ней, словно огромный пузырь сжатого воздуха.
— Ты забыла?
— Извини, Тёрн. Я не знала, что это важно.
— Я говорила тебе, что важно! Это была последняя ледяная сова во всей Вселенной. Ты не только ее убила, ты уничтожила весь вид.
— Я же извинилась. Что ты еще хочешь, чтобы я сделала?
Майя никогда не изменится. Она всегда останется такой, беспечной и безответственной, неспособной справиться с последствиями своих действий. Слезы ярости застилали глаза Тёрн. Она вытерла их рукой.
— Ты бесполезна, — сказала она, подбирая рюкзак с пола. — Ты ни о ком не можешь заботиться. Мне надоело, я ухожу. Не вздумай идти за мной.
На улице Тёрн повернула в ту сторону, в которую никогда не ходила, чтобы обойти стороной повешенного. Она пробежала по узкой улице, минуя кучи смердящего мусора, где копошились тараканы, пока не добралась до переулка, упиравшегося в парк. Прежде чем выйти на открытое место, девушка остановилась у стены, проверяя, нет ли опасности, но ничего не увидела и бегом бросилась мимо стола, за которым старики играли в шахматы, мимо скамейки, где познакомилась с магистром Прегалдином, в сторону аллеи Вицер.
Повсюду виднелись следы погрома, оставленные Неподкупными. Осколки стекла хрустели под ногами, на красной земле валялись растоптанные товары из магазинов. Добежав до Сада Наслаждений, Тёрн поняла, что улица выглядит совсем не так, как прежде, потому что одно здание было совершенно разрушено. На его месте высилась чудовищная гора обломков, железные столбы и переборки торчали, как сломанные кости. По руинам ползали люди в поисках выживших.
Здания по другую сторону дороги еще стояли, только дверь в квартиру магистра Прегалдина была сорвана с петель и отброшена в сторону. Тёрн кинулась вверх по знакомым ступенькам. Квартира выглядела так, будто ее ограбили, совсем пустая, без единой вещи. Девушка прошла по пустым комнатам, боясь обнаружить что–нибудь страшное, но ничего не нашла. Вернулась на улицу и увидела мужчину, который часто подмигивал ей, когда она шла на занятия.
— Вы не знаете, что случилось с магистром Прегалдином? — спросила Тёрн. — Ему удалось уйти?
— С кем? — удивился мужчина.
— С магистром Прегалдином. Человеком, что тут жил.
— А, старик винд! Нет, не знаю, где он.
Он тоже ее бросил. Во всем мире не было никого, кому можно доверять. На мгновение Тёрн даже пожалела, что не раскрыла его секрет, но потом поймала себя на том, что думает о мести.
Закинув рюкзак на плечо, девочка пошла к пересадочной станции. Теперь она одна и доверять может только себе.
На улице перед пересадочной станцией собралась толпа. Казалось, все вдруг решили бросить эту планету, некоторые везли с собой горы багажа, а также детей. Тёрн протолкалась кое–как к кассе, чтобы узнать, что происходит. Билеты все еще продавались, и она вздохнула с облегчением. У кабин переноса стояла огромная очередь. Тёрн проверила, не забыла ли кредитку Майи, выписанную на ее имя, и встала в очередь за билетом. Вокруг стояли такие же беглецы, как она, люди без корней, мигрантская элита.
Куда лететь? Она просмотрела список направлений. Родилась Тёрн на Капелле-2, но слышала, что на этой планете очень большая конкуренция, так что решила от нее отказаться. Бен — ледяной шар, Гаммадис слишком далеко. Самой выбирать, куда отправиться, оказалось и волнительно, и страшно одновременно. Она все еще разрывалась, не зная, что решить, но тут услышала, как кто–то зовет ее:
— Тёрн!
Сквозь толпу к ней прорывалась Кларити.
— Как же я рада, что нашла тебя, — сказала она, подойдя ближе. — Майя тоже была здесь, искала тебя.
— И где она теперь? — спросила Тёрн, осматривая толпу.
— Уже ушла.
— И хорошо.
— Тёрн, она в истерике. Боялась, что вы расстались…
— Мы расстались, — отрезала Тёрн. — Пусть делает, что хочет. Я теперь сама по себе. А куда ты собираешься. Кларити?
Подошла Бик, держа билеты. Тёрн схватила ее за руку и посмотрела на билет.
— Аланановис, — прочитала она вслух, затем нашла планету в справочнике. Находится в восемнадцати световых годах. — Можно мне с вами?
— Без Майи — нет, — ответила Кларити.
— Ладно, тогда полечу куда–нибудь еще.
Кларити сжала ее руку.
— Тёрн, ты не можешь уехать без Майи.
— Нет, могу. Я достаточно взрослая, чтобы жить одна. Меня тошнит от нее и от ее приятелей. Я хочу сама контролировать свою жизнь.
Кроме того, Майя убила ледяную сову, она должна пострадать. Это будет справедливо.
Тёрн подошла уже к самой кассе, когда вдруг обратила внимание на название одной планеты в списке, которое прежде не замечала, и приняла внезапное решение.
Когда кассир спросил ее, куда она хочет отправиться, она ответила: «На Гминтагад». Туда, где жила и умерла Джемма Дивали.
* * *Кабина переноса на Гминтагад была точно такой же, как те, в которых Тёрн довелось побывать раньше, стерильная и безликая. Техник провел девочку в комнату ожидания, пока ее багаж телепортировался лучом меньшего разрешения. Она чувствовала себя уставшей и много испытавшей, как всегда после того, как молекулы воссоздаются из новых атомов. Когда ее рюкзак наконец–то прибыл, она пошла в помещение таможни и иммиграционный офис, заметив, что воздух как–то изменился. Впервые за долгие годы она дышала органическим кислородом и чувствовала сложный, с оттенками гниения, запах реальной экосистемы. А вскоре она увидит небо, не закрытое куполом. От одной только мысли в ней шевельнулся страх перед открытыми пространствами.
Она всунула карту личности в считывающее устройство, и через несколько секунд ее пропустили к застекленной будке, где за столом сидел иммиграционный офицер в форме песочного цвета. В отличие от воздуха, человек выглядел искусственным. Лицо без морщин, дефектов и выделяющихся черт, словно его выбрали в соответствии с математической формулой лицевой симметрии. Волосы аккуратно подстрижены, ногти тоже. Девушка села напротив, стул слегка скрипнул под ней. Она постаралась не шевелиться.
Офицер просмотрел ее информацию на мониторе, а потом спросил:
— Кто ваш отец?
Она готовилась объяснять, почему ее не сопровождает мать, но отец?
— Я не знаю, — сказала она. — Почему вы спрашиваете?
— В записях не указана его раса.
Раса? Это древнее понятие она даже не до конца понимала.
— Он капелланец, — сказала она.
— Это не определяет его расы, поскольку никто не происходит с Капеллы.
— Я там родилась, — заявила она.
Он внимательно и бесстрастно смотрел на нее. Она пыталась взглянуть ему в глаза, но ощущение было такое, будто она бросает ему вызов,
