— А, привет–привет! — шумно обрадовался Вадим. — Давно мы не. Вот и повод — поедем на наш полигон. Ты ведь еще не?
— Какой полигон? — удивился Серега. — Я не. То есть ничего не знаю. Вы тут разве какое–то оружие разрабатываете?
Он попытался примерить выполненные задачи к этой гипотезе и решил, что при определенной фантазии…
— Хо–хо, — сказал Вадим. — Мы не. Пока. Хо–хо. А в будущем — почему бы и не? Перспективы богатые, ты бы знал. Ну, собирайся. Вещей не бери — все будет. Выезд завтра.
— Мы разве надолго?
— Почему бы и не?
Смысл мечтательной улыбки Вадима Серега понял только на следующий день.
* * *Вместо полигона они приехали в загородный дом. Точнее, усадьбу. Серега даже пару раз ущипнул себя за запястье, проверяя, не снятся ли ему фантазии о жизни помещиков в царской России.
Возле входа, перед портиком в греческом стиле, их встретила толпа ряженых крестьян. Бабы в сарафанах и кокошниках, мужики в рубахах, холщовых штанах и лаптях.
— Барин приехал! — нестройным хором заголосили они, окружая подъехавшую машину. — Долгие ле–ета!
— Потом, братцы, потом, — отмахнулся Вадим, но по лицу было видно, что ему приятно.
Серега наблюдал за происходящим ошарашенно.
Из дома выскочила девушка в алом сарафане, низко поклонилась гостям, подметая землю кончиком длинной косы.
— Заждались вас уже, барин, — смущенно пробормотала она. — А все нет и нет.
— А вот он я, — заявил Вадим, подцепил пальцем ее за подбородок, чмокнул в губы и, обернувшись, весело подмигнул изумленному Сергею.
В гостиной возле окна сидела еще одна девушка, на этот раз в обычной одежде, в джинсах и футболке, с ноутбуком на коленях.
— Здравствуй, Аня, — сказал Вадим.
— И тебе того же, — отозвалась девушка, не отрывая взгляд от монитора.
Серега перевел дыхание. Он испугался, что и она тоже бухнется на пол, будет бить поклоны и голосить, что барин приехал.
— Как тут у нас? — озабоченно спросил Вадим.
— Да зависает, — вздохнула Аня.
— До сих пор?
— А я говорила, что нельзя все параметры обнулять?
Девушка сердито захлопнула крышку ноутбука и только тут заметила Серегу.
— Это Аня, наш тестировщик, — представил Вадим. — Она тебе все тут покажет по работе. Потом. Аня, это Сергей, наш новый начальник разработки. Ты с нами пообедаешь?
— Спасибо, сыта, — буркнула девушка. Поднялась, подхватила под мышку ноутбук.
— Ну как хочешь, — с видимым облегчением согласился Вадим. — А я пока распоряжусь, чтоб несли. — Он торопливо вышел за дверь.
Аня направилась было следом, но, проходя мимо Сереги, запнулась. Нагнулась, поправляя босоножку, и вдруг прошептала, косясь в его сторону:
— Приходи после заката к пруду.
Распрямилась и ушла, столкнувшись в дверях с Вадимом.
— Красавица, — фальшиво вздохнул ей вслед Вадим. — Но такая строгая… Ну и ладно. Тут у нас и без нее… А, вот и уха! Давай за стол!
Уха и вправду удалась. Наваристая, ароматная, густая. Под нее хорошо пошла самогонка, настоянная на меду и смородиновых листьях самой бабой Нюрой, первой мастерицей по такому делу. А под самогонку хорошо пошли малосольные огурчики авторства той же бабы Нюры. И вареная молодая меленькая картошечка, щедро сдобренная маслом и укропом. А потом — блины с икрой и соленой рыбой. Под блины Вадим начал говорить, наконец, про работу и полигон — но все это звучало так дико и нелепо, что Серега только хихикал и недоверчиво кивал в ответ. А иногда задавал ироничные и остроумные вопросы — так сказать, уточнял. Тут хохотал уже Вадим. Так, взаимно восхищаясь чувством юмора друг друга, они заели беседу нежнейшими пирожками с вишней и запили вишневой же наливкой.
Потом все как–то рывком переместились в баню, где окружающее совсем потеряло привычные очертания и смысл. А когда из густого дыма материализовались полуголые девицы, игриво помахивая березовыми вениками, смысл опять появился, но совсем не тот, что прежде.
Но посреди горячего угара, когда лицо одной из веселых банщиц склонилось совсем близко, Серега вдруг очнулся. Будто вынырнул на поверхность. Как рыба, которую дернули из уютной теплой глубины и швырнули на лед.
Глаза склонившейся над ним девушки были пустыми. Как у куклы. Или мертвеца.
Серега в ужасе зажмурился, вдруг осознав происходящее.
И почувствовал, как крепко прижимается к нему горячее тело. «Да нет же, — возразил он сам себе, — не может быть!» Он так и не открыл глаз. Чтобы не смотреть в ее лицо. Чтобы верить в то, что она живая.
* * *— Вообще, — объяснила Аня, — тут есть две технологии. И обе, кстати, давно используются.
— А этот Нбага, он…
— Ну да. Тут, видишь, есть стереотипы, как везде. Возьми фильмы ужасов или книги. Это все — чтобы перенаправить страх. Потому что явление есть, и интуитивный страх, с ним связанный, — есть. Его никуда не денешь, можно только пустить по другому руслу, как реку отводят в сторону, когда мешает. Пусть боятся мертвых, но таких, каких мы скажем. Пусть боятся мертвого тела, оживленного чужой волей. Хотя чего тут страшного, когда такие существа, если бы кому вообще пришла охота их создавать, во–первых, недолговечны, во–вторых, ущербны, а в-третьих, их запросто можно отличить от живых и избегать. И никто не задумывается, что куда опаснее и страшнее тела живые, но с мертвой сердцевиной и сутью. Те, что живут чужими желаниями и волей.
— Ты говоришь, это всегда было?
— А разве нет? — Она пожала плечами. — Я говорила, что есть две технологии. Первая — замещение. Обычная. Даже обыденная. Это когда в тебя разными средствами постепенно вкладывают чужие желания и ценности. Как бы замещают твои собственные желания, мысли, идеи, двигают их в сторону, оставляют им все меньше места. В критических случаях — совсем замещают. Это трудоемкий и долгий процесс, но самый надежный. Его давно используют. В рамках стран и народов — идеологи, маркетологи, вожди всяких видов и калибров. Гитлер, например. Или рекламист, который убеждает тебя купить новый айфон, на самом деле тебе не нужный. И по мелочам, скажем, в рамках семьи. Например, типа десять способов заставить его жениться. Такие техники НЛП бытового уровня. Мелкие, но такие же отвратительные. Вот, а вторая технология — из вудуизма. То самое оживление мертвецов. Полная перезапись. Сначала убить личность, а потом записать на чистое место новую. И тут, Сережа, вступаешь в дело ты. И я, — она вздохнула. — Потому что техника Нбаги, безусловно, рабочая и проверенная, но неэффективная. Нбага может нам все убить, но записывать он умеет только отдельные
