Капля воды вновь сорвалась с потолка и оборвала видение… Ну вот, еще час прожит. Беркут заметил: капля падала раз в час. Редко. Но какая-никакая стабильность. И вот уж от чего-чего, а от жажды он не умрет. Беркут хрипло рассмеялся, но потом зашелся в натужном кашле. И тут же испугался, настолько инородными, чужими были тут и смех и кашель.
Пожалуй, пора. Пока еще есть силы, пока в трезвой памяти и своем уме.
Бумага и карандаш всегда были при нем.
– Напишу-ка я тебе письмо, жена. Если Семеныч сдержит слово, то помощь придет. И тогда все будет хорошо. А не успеет… Тогда будет тебе это последним приветом.
Ну вот почему именно сейчас? Почему именно так? Чем, какими своими грехами заслужил он ТАКУЮ смерть? Пережить всех… Знать, что не сможет существовать с этим грузом, не сможет смотреть в глаза их родным? Каково это, а?..
– Простите меня. Если сможете.
* * *Здравствуй, родная моя!
Ничего, что я иногда буду писать не в ту степь? Я не часто говорил тебе ласковые слова, теперь вот хочется наверстать. Тут очень темно и холодно, а еще очень тихо. Помнишь, мы мечтали с тобой, чтобы было темно, тихо и никто не беспокоил? Оказывается, это не так уж и хорошо, так что, не жалей. Сейчас мне больше всего хочется попасть домой, знай, я всегда скучал по тебе и дому. Ты обижалась, когда я уходил надолго, я знаю, хоть ты и не говорила. Но я не мог иначе, и очень благодарен тебе за то, что ты понимала это. За то, что не упрекнула ни разу, за то, что терпела, верила и ждала. Бог, хоть и послал мне испытания в конце жизни, но был милостив: он подарил мне тебя. Помнишь, как мы с тобой сидели долго-долго, прислонившись спинами, и молчали. Да слова и не нужны были. Тебе нужно было домой и мне, но мы не могли оторваться друг от друга. Отдал бы сейчас все за то, чтобы повторить это. Смешно, у меня сейчас и нечего отдавать. Жизнь уходит, а душа принадлежит Богу. А еще ты говорила, что голод постоянно напоминает тебе, что жива. Я хочу, чтоб ты знала: о том, что я жив, напоминаешь мне ты. Постоянно, каждое мгновение.
Чмокни за меня Аленку, передай, что люблю и верю – все еще будет у нее хорошо. И вообще, не унывайте. И верьте в чудеса, они, правда, случаются. Мне ли это не знать, командиру отряда Ангелов… Только, отряда больше нет. Наверное, он понадобился Богу для других дел. Но все равно, если вам понадобится помощь, – просто подумайте обо мне, и я приду!
Ну все. Пора прощаться… Целую. Люблю.
Р.S. А помнишь нашу любимую?
Ты у меня одна.Словно в ночи луна.Словно в году весна.Словно в степи сосна…Беркут сложил письмо, подложил его под лампу. Ну вот… Теперь еще черкнуть пару строк Баженову, и ждать…
* * *Тишину туннеля нарушил звук падающей породы. Шум усиливался с каждой минутой.
– Дошли! Дошли, Семеныч! Ребята, вы тут? Жи… вы…?
Татьяна Живова
Киндер, кюхе, кирхе
– Ты, девка, совсем с катушек слетела? Куда тебе в сталкеры, да еще и на вылазку, к великанам? Пропадешь ни за понюшку сухого мха! А ну не дури и марш домой! И батьке своему от меня передай, чтобы взгрел тебя как следует!..
…Ага! Сейчас! Бегу и тапочки теряю! Как наверху по развалинам в рабочей бригаде шариться – так будьте-нате, давай, Малечка (меня Амалией зовут… родители вот выпендрились), собирайся!.. А как на настоящее дело – так сразу «глупая-девка-куда-лезешь» и прочее «киндер, кюхе, кирхе».
Я ни разу не феминистка, но иногда просто зла на них не хватает!
Да я ж не по дури лезу… то есть, нет, по дури тоже, но суть-то не в этом. А в том, что Борька Лохматый – наш самый удачливый сталкер – как-то имел неосторожность втянуть меня в спор (что уже само по себе было неосмотрительно с его стороны: спорить со мной – затея заведомо опасная, ибо я без боя не сдаюсь). И имел неосторожность в запале брякнуть:
– Вот если бы ты не побоялась слазить туда, где живут великаны, и добыть там какую-нибудь полезную шнягу, – я бы тебя тут же в жены взял!
…Услышать такое от красавчика, везунчика и идейного холостяка Лохматого, по которому вздыхали все без исключения незамужние девчонки нашей линии (да и не только незамужние… да и не только нашей…), стоило того, чтобы запинать куда подальше здравый смысл и инстинкт самосохранения и…
В общем, когда я с некоторой долей ужаса осознала тот факт, что вот буквально только что приняла его вызов, было уже, как говорят наши старожилы, поздно пить боржоми: свидетелями пари была чуть ли не вся их сталкерская команда, пара бойцов из охранного отряда и еще сколько-то там гражданских.
Эх, ну вот что эти мужики с нами, бабами, делают?.. И я тоже хороша: ведь ни разу не блондинка, а вот угораздило… Естественно, я знаю, что в местах обитания великанов опасно! Не настолько же я и дура!
Короче говоря, теперь моя задача-фикс – выполнить свою часть заключенного по горячке пари. То есть, сходить на вылазку в пещеры великанов и что-нибудь оттуда притащить. И тогда Лохматый – мой! Здравствуй, устроенная личная и семейная жизнь, рыдайте и завидуйте, все бабы нашей линии!
Легко говорить и строить планы. А попробуй сделай! Бурьяныч, наш сталкеро-начальник, как узнал, что я – белая и пушистая… ну… почти – к великанам на вылазку собираюсь, так орал… я думала, у него усы отвалятся. «Глупая девка», «головой думать надо, а не тем, чем ты обычно думаешь», «киндер, кюхе, кирхе», бла-бла-бла…
Он прав – головой думать надо было. Но какой смысл теперь сожалеть – если я слово дала, да еще – при свидетелях? Это вам не хухры-мухры!
Борьке от командира влетело тоже. И, кажется, еще больше, чем мне. После этого он пару дней меня вообще игнорировал, да и сейчас почти не смотрит. Походу, сильно пожалел о своем пари.
Ну уж нет, дорогуша, это теперь наши с тобой общие проблемы! Не надо было брякать при всем честном народе всяких скоропалительных обещаний! А что касается меня – то я без боя не сдамся, так и знай!
Тем более, что верность слову в нашей общине ценилась, пожалуй, еще выше, чем личная отвага и доблесть.
К великанам? Да не
