А тьма давила на нервы. Сначала ребенок застыл, не в силах двинуться с места, не в силах заставить себя сделать хоть шажок в сторону полнейшей свободы, где он будет один на один с жизнью, такой желанной и такой несбыточной. Ведь в Юрьеве не жизнь, а сплошное прозябание. Не ходи туда, делай только это, а если ты урод, то вообще постой в сторонке от общественной жизни – тебя даже сверстники будут обходить, завидев издалека, чтобы, не дай бог, не стать похожим, не заразиться вдруг твоим уродством. А ведь это так легко… заразиться. Надо просто начать общаться с Яром, и тогда тебя заклеймят постыдным «друг урода» или «уродец урода», и будет очень трудно вернуться к тем, кто тебя клеймил. Они станут всячески унижать и травить заблудшую душу, выбравшую другую сторону, то есть Яроса.
Год назад уже такое случилось.
Леночка Новикова, эта маленькая, худенькая, но источающая жизнерадостность девочка, не приняла правила игры, за что и поплатилась. Она наперекор обидным прозвищам и упорному желанию Яра отгородиться ото всех, словно липучка приклеилась к мальчику и не отходила от него ни на шаг, как бы он ни пытался Новиковой объяснить, что водить с ним дружбу очень плохо. И команда слишком остроумных и язвительных скоморохов не заставила себя ждать. Лену то тут, то там встречали мальчики и девочки. Они обзывали ее ужасными взрослыми словами, толкали, били исподтишка, а в итоге кто-то из маленьких чертенят подсыпал девочке что-то в еду. Да мало ли что? Тут и выдумывать не надо: это мог быть и комок простой земли, а мог быть и кусочек вещицы умершего от неизвестной болезни человека. В общем, слегла скоро Лена с ужасной лихорадкой, которую даже врач определить не смог. А через три дня умерла, высохнув, будто мумия.
Мальчик винил в ее смерти себя, и когда при встрече Митяй посмел сыронизировать на счет нелепой смерти Леночки, тогда-то Яр и подрался с сыном Воеводы первый раз, не потерпев презрительного отношения сверстника к светлой памяти подружки.
С тех пор за урода и мутанта Яра взялись с тройным усилием и не давали мальчику прохода, хотя с этим он и так давно смирился и старался не подвести лишний раз отца. А буквально вчера его подловил Митяй с пятью парнями постарше и принялись издеваться, не выпуская из импровизированного круга, всякий раз отталкивая Ярослава внутрь, повторяя раз за разом обидные прозвища и недетские ругательства. Потом Митяй обозвал его козлом, а остальные заблеяли, как стадо коз, отчего Яру стало почему-то так досадно, что он разозлился и оттолкнул стоящих на пути, а потом возвратился домой, уткнувшись в дальнем углу в собственные коленки. Он устал от злости, словно комок ядовитых змей заворочался внутри, нечто огромное и ужасное распирало теперь мальчика, и он боялся, что это зверь. Тот зверь, который частично уже вырвался наружу. Ведь роговые наросты неспроста росли на голове. Они были частью какого-то другого Яра, до поры до времени спрятанного, как и злость, глубоко внутри. Поэтому мальчик и ушел. Ведь если зверь вырвется на волю при людях, то будет катастрофа! И для мальчика, и для отца. А может и для остальных…
Яр упрямо сжал губы и, вытянув вперед руки, пошел вперед. Мальчику казалось, что он очутился в невероятном, несуществующем месте, где кругом лишь холодная чернота. Сколько Ярослав ни старался, сколько он ни напрягал зрение, но кроме тьмы – ничего. И ребенку невдомек, что в летние безлунные ночи, особенно когда тучи скрывают небо, всегда так. Только тьма вокруг, нарушаемая лишь звуками природы, но сегодня мир, казалось, погрузился в особенную тишину, потому что мальчик вообще ни черта не слышал. Ни воя серых падальщиков, ни тихого шелеста травы от охотящегося кошака, ни шума листвы. Словно вокруг и сама природа замерла, вслушиваясь, как малец куда-то крадется, будто жалеет его и своей тишиной призывает одуматься и вернуться к отцу.
Но дети не могут долго оставаться в темноте и одиночестве, как бы им этого ни хотелось. Прошло несколько длинных, прямо бесконечных минут, и Яр с ужасом понял, что заблудился в нигде.
«Нет такого места», – мелькнула грозная мысль, но внутри тот ужасный зверь вдруг весь сжался от страха, съежился от ужаса и попытался сбежать, оставляя Яра наедине с собой.
«Стой», – только и успел подумать Ярослав, а того неукротимого зверя и след простыл.
Тьма сомкнулась, обхватив холодом и сковав страхом. Безмерное нигде вдруг расширилось до размеров вселенной, и там, где раньше звезды или луна бежали по ночному небосклону, осталась лишь холодная темень неизвестного черного мира. Даже город куда-то растворился в пустоте пространства, и мальчик почувствовал, что падает, внезапно лишившись опоры и всего того, что удерживало в жизни. Непроницаемой черноты бездна разверзлась под ногами. Ничего не осталось. Совсем.
Только первобытный дикий страх выскочил откуда-то изнутри, заставляя мальчика в панике все сильнее размахивать руками в надежде хоть за что-то зацепиться. И он схватился руками за твердую поверхность и кое-как подтянулся. А потом Ярослав долго-долго сидел один в темноте на неимоверно маленьком клочке асфальта и боялся пошевелиться, иначе опять сорвется в бездну и вновь станет падать в безграничную неизвестность. Как упал и исчез его рюкзак. А в голове одна за одной бежали печальные мысли:
«Зачем я ушел от отца?»
«Зачем покинул Юрьев?»
«Почему все против меня?»
«Что я сделал всем этим людям и нелюдям?»
«За что?»
«Ну почему не дать мне просто уйти и исчезнуть?»
И, наверное, именно это мальчику и позволили сделать: исчезнуть. Всматриваясь вытаращенными глазами в непроницаемую черноту личного апокалипсиса, он думал о том, что сейчас исчезает для всего мира и для себя. Даже зверь, сидевший внутри с рождения, куда-то спрятался, если не ушел совсем. А весь мир канул в пропасть, и только маленький огрызок асфальта позволил Яру еще немного пожить. Не дал раствориться во мраке сразу же, зато подарил возможность подумать. Ярос немного успокоился, но ситуация от этого не стала лучше. Все то же бесконечное, беспросветное и беззвучное ничто.
Только теперь Ярослав почувствовал чье-то присутствие. Кто-то находился рядом и еле слышно дышал. Тут звук от шарканья ногой, там – тихое, злорадное сопенье. И в таком духе несколько длинных минут.
– Кто здесь? – пролепетал мальчик, стараясь обернуться на любой звук, чтобы всегда оказаться лицом к лицу с неведомым существом. – Что тебе
