– Я знаю, что у всех есть дела, что вас ждут семьи, но поверьте, много времени я у вас не займу, так что уделите мне немного вашего драгоценного внимания. – На лицах многих вичуговцев отразилось недоумение и растерянность. Но куда больше было злых гримас. – Все происходящее сейчас кажется вам немыслимым злодеянием, беспощадным, лишенным логики. Однако все это делается ради вашего же блага, и скоро вы это поймете. Я сожалею, что пришлось поступить так, как мы поступили. Если вы думаете, что мне доставляет удовольствие выполнять и отдавать подобные приказы, то вы глубоко ошибаетесь…
«Врешь, сука, врешь!» – Алексей судорожно сжал кулаки, не отрывая глаз от Аристарха, упоенно что-то продолжавшего вещать с броневика. Слова пролетали мимо ушей добытчика, превращались в шум ветра в листве. Как ему хотелось сейчас подбежать, сдернуть эту мразь на землю и удавить. Медленно, чтобы тот прочувствовал все. Каждую секунду утекающей жизни.
– …И таким образом, некоторые из вас, возможно, присоединятся к нам, другие же вернутся к обычной жизни. Разумеется, под нашим присмотром и защитой. Скоро пройдет осмотр и распределение. Прошу не сопротивляться и слушаться, тогда никто не пострадает. Мои симпатии на вашей стороне!
По толпе вичуговцев пошел ропот. Аристарх все с той же наигранно-добродушной улыбкой смотрел в их сторону. Его высокая фигура темным силуэтом выделялась на фоне солнца, руки он сложил за спиной, легкий ветерок играл обрывками одежды командира Черных Рогов. Наконец толпа замолкла.
– Тварь! Лжец! Убийца! – женский крик раздался в задумчивой тишине, словно раскат грома посреди ясного неба.
Алексей вздрогнул, узнав голос. Это была ОНА! Из опешившей толпы вырвалась девичья фигурка в потрепанном, но приличном платье темно-бордового цвета, с надетым поверх черным жилетом-юбкой на ремешках. Никто даже не подумал ее остановить. Девушка подхватила с земли камень и изо всех сил метнула его в Аристарха. Она попала ему в грудь, заставив чуть пошатнуться. Над улицей резко повисла тишина. Командир Черных Рогов с задумчивым видом потер место попадания, разглядывая ЕЕ с искренним любопытством. Наконец он вздохнул:
– Сюда эту дрянь.
Один из воинов, гигант, перепачканный черной краской и в противогазе со стальной шипастой окантовкой, спокойно подошел к НЕЙ, и хлестким ударом наотмашь сбил с ног. Намотав волосы на кулак, а другой рукой вцепившись в плечо, он поволок ЕЕ к броневику, где прижал к капоту, чтобы не рыпалась. Аристарх присел над девушкой на корточки, мягко и даже нежно погладил ладонью по окровавленной щеке.
– Красивая… – прошептал он, – даже слишком. Знаешь… мне было больно слышать такие обидные слова из этого прелестного ротика. А эти чудесные, прекрасные руки, – Аристарх осторожно взял ее ладонь в свою, разглядывая, – они не для грубых вещей, не для камней.
ОНА смерила его холодным взглядом. Промолчала.
– И я вижу на одном из пальчиков кольцо… Это украшение или такая невероятная девушка чья-то избранница? Если так, то я завидую. Не знаю, как так вышло, на моем пути попадались одни пустышки, которые не стоят даже пряди волос с этой головы, – он притворно горестно вздохнул, погладил девушку, едва заметно кивнул все еще удерживающему ее солдату. Тот кивнул в ответ. – Простые, одинаковые. Они не могли ничего мне дать, но сами хотели так много. А в тебе я чувствую огонь. Жизнь. Волю… Не обращай внимания, видимо, старею. Много говорю.
Воин в противогазе железной хваткой сжал руку девушки чуть выше запястья. Аристарх резко поднялся в полный рост и со всего размаху опустил каблук сапога на ЕЕ пальцы. А потом еще раз. И еще, все больше входя в исступление. ОНА закричала лишь в первый удар, пронзительно и горько. Потом, видимо, потеряла сознание от болевого шока. Хруста ломающихся фаланг и костей не было слышно за грохотом железа.
– Никто! Никто… против… меня! – лицо командира Черных Рогов исказила безумная гримаса, из приоткрытого рта текла слюна, теряясь в бороде. От злости его сотрясали конвульсии.
Время для Алексея замерло. Стихли звуки. Воздух стал вязким, словно гудрон, он с трудом мог дышать. Все мысли исчезли, в голове потемнело. Дальше он действовал на рефлексах, не отдавая себе отчет в том, что делает. В прыжке он сбил стоящего рядом воина Черных Рогов на землю, одним движением свернув ему шею, хруст шейных позвонков прозвучал словно издалека. Алексей вырвал из безвольных рук автомат. К нему уже бежали все находящиеся на площади солдаты, но его это мало волновало. Все внимание было сосредоточено лишь на Аристархе и на НЕЙ.
– ЭЛЯ!
К нему подбежали. Не глядя добытчик всадил штык в силуэт на краю зрения. Судя по ощущениям, попал, по рукам потекла горячая кровь. Вырвал лезвие из тела и попытался сделать шаг, но не смог. Кто-то врезал ногой в спину, а потом со всех сторон посыпались удары. Еще и еще. Кроме боли не осталось ничего, лишь на краю гаснущего сознания трепетала искра страха за ту, кого он любил больше жизни…
Из воспоминаний Плакальщика вырвали сигнальные гудки и грубые выкрики, пробивающиеся сквозь гул моторов. Конвой возвращался! По телу пробежала нервная дрожь. Ладони сами сжались в кулаки. А следом пришло спокойствие. Ушли тревоги и волнения. Пора заняться делом. Щелчок затвора пулемета прозвучал словно набат, скорбно звякнула, покачнувшись, лента патронов. Он уже отчетливо видел черные, огрызающиеся от внешнего мира шипами машины, некоторые из которых снаружи облепили воины, ничуть не смущенные холодным ветром и ливнем. На узкой покрытой ухабами дороге техника замедлила ход, словно специально для его удобства. Плакальщик положил пальцы на гашетку и начал отсчитывать секунды. Один… два… три… сорок шесть. Он открыл огонь. «Корд» сухо бухнул выстрелом, дернулся как бешенный, едва не вылетев из рук, но Алексей быстро приспособился к зверской отдаче. Пришлось, ведь права на ошибку у него просто не было. Крупнокалиберные снаряды рвали железо машин будто бумагу, настигали разбегающихся в панике солдат Черных Рогов, скашивая одного за другим. Спаслись в основном те, кто ехал снаружи и в задних рядах конвоя. При первых же звуках выстрелов они соскочили на землю, забиваясь в укрытия. Часть воинов, кое-как сгруппировавшись под шквалом свинца, кинулись к дому, откуда по ним вели огонь. Плакальщик предвидел подобный поворот событий, а потому оставил небольшой подарок в подъезде. Он даже еще не успел расстрелять ленту патронов до конца, как на первом этаже, грохнуло. С потолка посыпалась штукатурка, окно в спальне со звоном разлетелось осколками. Алексей оставил ставший бесполезным
