С Вераном трудно будет договориться.
— Я мог бы вас убить, — сказал полковник, — и пока не делаю этого только потому, что вы отправили мне послание и избавили от больших неприятностей. Но я жду объяснений.
— Да, конечно.
— Это послание исходило от вас? Или от кого-то другого?
— От кого же еще? — спокойно поинтересовался Корсон.
Послание с его подписью? Он не помнил, чтобы отправлял его. Он ведь даже не знал Верана. А между тем в нем наверняка была назначена встреча на этой планете, в этом месте и в этот час. И совет Верану — как покинуть Эргистаэл, когда положение станет безнадежным. Это послание, которое ему только предстояло отправить! Оно могло быть частью плана, складывавшегося в его голове, и означало, что в будущем этот план станет более основательным. Он еще подумает над ним, когда будет знать и уметь больше, но сейчас мелькают лишь какие-то обрывки. А если что-нибудь не получится, если Веран не согласится на союз, сможет ли Корсон тогда отправить послание? Ведь оно существовало, без него Веран не прилетел бы на Урию, значит он должен был его отправить. Но когда ему пришло в голову то, что должно прийти в голову? Сейчас или позже? Отправил бы он послание не зная, что Веран его получит? Как трудно разрабатывать стратегию, даже тактику войны во времени! Нужен хоть какой-то опыт.
— Вы слишком долго размышляете. Не люблю этого, — сухо сказал Веран.
— Мне надо многое вам сказать. Только не здесь.
Веран кивнул своим солдатам.
— При нем никакого оружия, — ответил один, с серыми нашивками техника. — Только передатчик. Звуковой, без изображения.
— Хорошо, — усмехнулся Веран. — Пойдемте.
27
— …У всякого человека есть цель, — говорил Веран, — даже если он ничего о ней не знает. Но я не пойму, чего хотите вы, Корсон. Одними, мной, например, движет честолюбие, другими страх или, в определенные эпохи, жажда денег. Они могут стрелять хорошо или плохо, но все их поступки — это стрелы, пущенные в одну цель. А куда летят ваши? Терпеть не могу договариваться с кем-то, пока не пойму его цель.
— Считайте, что мною движет честолюбие. И страх. С помощью уриан я получу власть. И еще я боюсь. Меня преследуют, ведь я военный преступник. Как и вы, Веран.
— Полковник Веран, — поправил тот.
— Как и вы, полковник! Я не имею ни малейшего желания возвращаться в Эргистаэл и жить нескончаемой идиотской войной. В этом есть смысл, не правда ли?
— Вы думаете, — медленно произнес Веран, с нажимом выговаривая каждое слово, — что воевать за Эргистаэл бессмысленно? Что там нечего завоевывать, в Эргистаэле?
— Мне так кажется.
— Вы слишком логичны. Когда противник хочет заставить вас поверить, что собирается предпринять какой-то маневр, он позаботится о правдоподобных причинах. Он укроется за ними, но сделает совсем другое. А вы останетесь в дураках.
— Хотите чтобы я расплакался? Что я всего лишь несчастный, потерявшийся в пространстве и времени, похищенный в Эргистаэле каким-то работорговцем и перепроданный банде фанатиков?
— Послание, — напомнил Веран.
Корсон положил руки на стол и попытался расслабить мускулы.
— Вы говорили, — продолжал полковник, — что передали его через уриан. Сожалею, но я его потерял. Вы не могли бы мне его напомнить?
— Я назначал вам встречу здесь, полковник. И объяснял, как выбраться из Эргистаэла. Я…
— Точнее, Корсон! Слово в слово.
Корсон пристально глядел на свои руки. Ему показалось, что кровь отхлынула от пальцев, и ногти сделались белыми как мел.
— Я забыл, полковник.
— Скажите лучше, что и не знали, Корсон, — процедил Веран. — Вы еще ничего мне не посылали. Если бы вы работали на кого-то, кто отправил письмо от вашего имени, вы помнили бы его наизусть. Это письмо принадлежит вашему будущему, а я совсем не уверен, что могу доверять вашему будущему.
— Допустим, вы правы, полковник. Но это значит, что в будущем я окажу вам большую услугу. Вы понимаете, что это значит?
Повисла тишина. Затем, глядя на Корсона, Веран произнес с ноткой раздражения:
— Я не могу вас убить. Во всяком случае, до того, как вы отправите послание. Но меня беспокоит другое. Я не убиваю ради удовольствия. Плохо то, что вас невозможно запугать. Вот это мне совсем не нравится. Я не люблю использовать людей, которых не понимаю и которые не боятся меня.
— Пат, — Корсон заставил себя улыбнуться.
— Пат?
— Слово из древней игры в шахматы, обозначающее ничью.
— Я не игрок, — сказал Веран. — Слишком люблю выигрывать.
— Это не азартная игра. Скорее что-то вроде упражнения в стратегии.
— Вроде Kriegspiel? И время как неизвестное?
— Нет, — сказал Корсон. — Без времени.
Веран коротко хохотнул.
— Слишком просто. Меня бы это не заинтересовало.
Время, думал Корсон. Самый безупречный механизм.
Меня защитит письмо, которое я когда-нибудь, вероятно, отправлю, хотя еще его не знаю, а час назад даже не подозревал о нем. Я иду по своим следам, сам о том не догадываясь, но спасет ли это от ловушек?
— А что будет, если меня убьют и я не успею отправить письмо?
— Вас слишком беспокоит философия. Откуда мне знать? Возможно, послание отправит кто-то другой. Или это будет другое послание. Или я вообще ничего не получу, останусь в Эргистаэле и меня изрубят в куски. — Он широко улыбнулся, и Корсон вдруг увидел, что у него нет зубов, только заточенные полоски белого металла. — Может быть, там я уже пленник, или даже хуже.
— В Эргистаэле умирают ненадолго.
— И это вы тоже знаете?
— Я же говорил, что был там.
— Худшее, — сказал Веран, — это не оказаться убитым. Худшее — это проиграть сражение.
— Но вы уже здесь.
— И хочу здесь остаться. Когда жонглируешь множеством вероятностей, главным становится настоящее. А его узнаёшь более или менее быстро. У меня появились совершенно новые возможности, и я хочу ими воспользоваться.
— Значит, вы все-таки не можете меня убить, — сказал Корсон.
— А жаль, — осклабился Веран. — Не ради убийства. Просто из принципа.
— Вы даже не можете задержать меня. Когда я захочу уйти, вам придется меня отпустить, чтобы я смог отправить письмо.
— Я составлю вам компанию, — заявил Веран, но Корсону показалось, что уверенность полковника слабеет.
— Тогда я ничего не смогу вам отправить.
— Я вас заставлю.
Корсону вдруг пришел в голову вопрос, после которого спор становился бессмысленным. Он нащупал слабое место в рассуждениях Верана.
— Почему бы вам не отправить послание самому?
Полковник покачал головой.
— Вы, кажется, вздумали шутить? Эргистаэл — на другом конце Вселенной. Я даже не знал бы, куда его адресовать. Без переданных вами координат я никогда не нашел бы эту планету. Даже за миллиард лет. К тому же, теория неубывающей информации…
— Какая теория?
— Отправитель не может одновременно быть адресатом, — спокойно пояснил Веран. — Я не могу передать информацию самому себе. Это породило
