Но вот Лансунг… Безнадежный случай. Он понимал символическую важность военных побед, но не мог представить себе обратное.
— Взираете на плоды своих трудов? — поинтересовался верховный лорд-адмирал.
Отвернувшись от окна, Юскина кивнула Георгу Штайнерту, своему мажордому. Тот вышел.
— Взирала, — сказала она флотоводцу.
— Вы, несомненно, гордитесь собой.
— Горжусь всеми нами. Настал великий час.
Лансунг фыркнул:
— Ну, наслаждайтесь им без меня.
— О чем вы?..
— Я не приму участия в развертывании.
— Но «Автокефалий извечный»…
— Останется на позиции.
— Вы же понимаете, как это будет выглядеть.
Тулл обрадовалась, что ответила без промедления, словно решение лорда-адмирала было чем-то незначительным. Возможно, так оно и есть.
— Да. — В одном этом слоге прозвучала неимоверная усталость. Похоже, в какой-то момент стыд от унижения сменился у Лансунга безразличием.
— Вы — трус, — произнесла Юскина так, чтобы флотоводец ясно понял, что его ждет.
— Я не строю из себя героя.
— Да, понимаю. Хочу сообщить вам простую истину: если вы покинете Народный крестовый поход, я вас уничтожу.
— Значит, угрозы?
— Простая истина, как я и говорила.
Лорд-адмирал пожал плечами.
— Угрозы, — повторил он. — Причем пустые.
— Вы блефуете? — уточнила Тулл.
Он покачал головой:
— Это и есть истина, раз уж о ней зашла речь. Вы меня не уничтожите. Об этом позаботятся орки, когда пойдут в наступление. Впрочем, я переживу ваш флот глупцов. Кстати, вы их не сопровождаете…
— Я не полководец.
— Да. Вы определенно не полководец.
Юскина улыбнулась:
— Кажется, вы хотите донести какую-то мысль, адмирал.
Лансунг одарил ее жестким, изможденным взглядом.
— Уже донес. — Он повернулся, собираясь уходить.
— Вы сознаете, что я уничтожу вас? — повторила спикер.
Лорд-адмирал остановился.
— Я понимаю, что вы можете. Но зачем? От досады?
— Нет, конечно, вы же меня знаете.
— Уже не уверен.
— Вы губите неописуемо важное дело.
— Громкие слова.
— Истина.
— Как угодно. Но… оно важно для Терры или для вас?
— Убирайтесь.
Флотоводец зашагал к двери.
Тулл вернулась к окну. Было слышно, как Штайнерт провожает Лансунга. Посмотрев на Поля Крылатой Победы, спикер сделала глубокий вдох. Он вышел неуверенным, что наверняка порадовало бы лорда-адмирала.
Но Лансунг ошибся бы, решив, что смутил ее. Юскина была готова к непростым вопросам в беседе с ним. Да, она не полководец и понимает это. Но все же Тулл возглавила целую кампанию и направляет ее. Спикер заручилась поддержкой Верро и Зека, хотя и старается не использовать их в открытую. Она устроила так, чтобы полки Астра Милитарум распределили по Армаде, — это поможет как-то организовать отряды гражданских. Кроме того, так Юскина ослабила влияние Авеля. Он, провост-маршал, Месринг, Экхарт — все ее союзники обладали рычагами воздействия на крестовый поход, но только Тулл контролировала Торговый флот. Капитаны подчинялись спикеру, поэтому ей принадлежало последнее слово при обсуждении диспозиции, начала операции…
И стратегии.
План атаки был незамысловатым. Впрочем, иначе его и не удалось бы исполнить — экипажи судов ведь состояли из торговцев. Да, на многих кораблях имелись талантливые пилоты, успешно справлявшиеся с настолько же смертельными угрозами, что и рулевые Космофлота, но все они обладали навыками одиночного полета. Никто из них не знал, как действовать в строю. Они всегда удирали от сражений, а не искали их.
Юскина задала себе вопрос, которого избегала с того момента, как объявила о начале Народного крестового похода. Что, если она поступает неправильно? Тулл заставила себя обдумать возможные последствия. Она проанализировала воображаемые сводные балансы, оценила вложения с учетом рисков, сравнила потенциальную прибыль с вероятным убытком.
Как ни странно, спикер успокоилась.
Если крестовый поход провалится, крах политической карьеры станет меньшей из ее забот. Всем вокруг будет не до возмездия. В случае поражения все погибнет, но вот успех вознесет Тулл на позицию неоспоримого лидера. Получается, уравнение выглядит так: триумф Армады равняется личной победе спикера, разгром — отсутствию победителей. Значит, сомневаться не в чем. Она поступила разумно.
Но было нечто еще более важное. Юскина верила в то, что делала.
На Полях сейчас собрались невиданно огромные толпы. Они состояли уже не из добровольцев, последние из которых погрузились на корабли несколько часов назад. Их сменили родные рекрутов, поздравители и празднующие. Восторженные, любопытствующие, рассчитывающие на лучшее… отчаявшиеся люди. Все они отчаялись.
И Тулл дала им надежду. Она дала надежду всей Терре. Поистине исключительное достижение — спикер гордилась им. Планету охватил величайший кризис со времен Осады, настал худший день на памяти каждого терранина. Чума безысходности поразила мир, арбитры Зека не могли остановить панику, но Юскина единственной речью одолела ужас. Она подарила миллиардам решимость и целеустремленность, указала им путь. Предприятие легендарных масштабов обрело жизнь по ее слову, и, что бы ни думали Вангорич с Лансунгом, поход не был безумием. Бездействие стало бы безумием. И какие еще у них оставались варианты? Зов о помощи умчался в пустоту, но силы Космофлота или Адептус Астартес не успеют добраться до Терры вовремя.
«Откуда тебе знать?»
На этот вопрос спикер не находила ответа. Он неизменно открывал ларчик сомнений. Тулл вновь заперла их на замок логики. Неважно, почему орки медлят; чужаки в любом случае не станут ждать до прихода подкреплений. Юскина предполагала, что зеленокожие уверены в победе и начнут вторжение, когда им заблагорассудится.
Спикер направилась к двери в коридор. Пора идти в Великий Зал. Пора произносить новую речь. Пора показать оркам, как они ошибаются.
Пора начинать.
— Мы полетим на ней? — не поверил Корд.
Их челнок приближался к посадочной палубе «Воинственной пылкости».
— А ты чего ждал? — спросила Хаас. — Гранд-крейсера?
— Нет, конечно. Но это судно… такое маленькое.
Он был прав.
— Вон те даже меньше, — показала Галатея.
— Спасибо, успокоила, — вытянув шею, Оттмар заглянул в обзорный модуль возле своей скамьи. Потом заерзал в гравфиксаторах. — Я рассчитывал, ну, на сверхтяжелый грузовоз. — Корд ткнул пальцем куда-то за плечо Хаас. — Они повезут тысячи бойцов.
— Там не для всех есть место. Как я слышала, они в основном предназначены для рот Имперской Гвардии.
— Да знаю я! — раздраженно отозвался Корд. — Просто говорю, на что надеялся. Те корабли крепкие, переживут несколько попаданий. А эту мошку смахнут в первые секунды атаки. Мы — пушечное мясо.
— Для тебя это откровение?
Оттмар пожал плечами. Он не оборачивался к Галатее, только наблюдал, как челнок садится на палубу «Пылкости».
— О чем ты думал, когда мы подписывались на эту затею?
Тот же самый жест.
— Посмотри на меня! — потребовала Хаас.
Он повернулся, сжав челюсти, с сомнением в глазах.
— Я не хотела участвовать в походе, — напомнила Галатея. — Я считала, что наш долг — охранять закон, и больше ничего.
— Прости… — начал Корд.
Хаас подняла руку:
— Дай мне закончить. Ты был прав, а я ошибалась. Сейчас мы делаем то, что от нас требуется. Если победим, то сохраним Терру и закон. Если проиграем, погибнет и то и другое. Оттмар, я горжусь тем, что я здесь. И тебе следовало бы. Впрочем, я хорошо понимаю, что произойдет дальше. И тебе стоит понять. Да, мы — пушечное мясо, без всяких сомнений. Как и любой другой боец
