Арбитратор попала внутрь луны.
Наркисс и Конд наблюдали за схождением гор с аппарели, ведущей в главный грузовой отсек «Воинственной пылкости». Вдруг ощутив толчок в позвоночнике, Леандр понял, что рухнул на пол — ноги просто не держали его. Деметрия же стояла так неподвижно, будто увиденное обратило ее в камень.
В первые секунды после того, как орки захлопнули капкан, Наркисс решил, что хребты движутся целиком. Он ошибся: чужаки возвели гряды отдельными секциями. Колоссальные стены сомкнулись только на том участке равнины, где находились крестоносцы. Зона высадки осталась нетронутой.
Конд что-то прошептала, но умолкающее металлическое эхо погубленной надежды заглушило ее.
— Что ты сказала? — переспросил капитан.
— Нас не бомбили, — повторила Деметрия.
— Да, верно.
Кое-как поднявшись, Леандр неуклюже спустился до конца рампы. Им почти ничего не осталось — только избавиться от внутреннего отрицания, принять разгром во всей его безнадежности и, возможно, совершить напоследок нечто отдаленно героическое. Наркисс оглядел равнину и сотни космолетов, добравшихся до звездной крепости. Флотилию, которой орки позволили приземлиться.
Капитан поднял голову. На низкой орбите висели громадные корабли, виднелись их габаритные огни. Два крейсера изначально принадлежали чужакам, остальные суда они захватили в ходе абордажа. Леандр осознал, что доблестный рывок «Воинственной пылкости» к цели был всего лишь фарсом. Зеленокожие штурмовали только те звездолеты, которые не сумели бы опуститься на планетоид. Враг пропустил часть флота, позволив людям самим доставить транспорты на луну, и уничтожил корабли, не интересовавшие его.
«Мы подарили им армаду», — подумал Наркисс.
Простиравшиеся до горизонта ряды судов с минимальным экипажем беспомощно ждали захватчиков.
И они явились, пока Леандр стоял у аппарели. По всему периметру равнины у основания железных гор распахнулись огромные двери, выпуская зеленую орду.
Капитан вернулся на рампу и вместе с Конд поднялся в корабль. Заперев люк, они отступили на мостик, собрали там оставшуюся команду и вооружились.
Наркисс понимал, что последняя схватка будет короткой и бессмысленной. Но он умрет, сражаясь, — возможно, хотя бы этого у него не отнимут.
В люк заколотили.
Глава 17
Терра — Императорский ДворецНикто не кричал и не плакал. Воцарилось всеобщее безмолвие, и жители Терры не сводили глаз с орочьей луны. Они не рассчитывали увидеть воинство ополченцев, хотя в своем коллективном воображении подданные Императора приземлились на планетоиде вместе с армадой.
И все, кто смотрел в небо, узрели гибель крестового похода. Движение гор было видно даже с Терры — звездная крепость словно бы прикрыла глаз, насмешливо подмигнув беззащитной жертве.
Вангорич тогда находился в Церебриуме, один. Прочие Верховные лорды были на заседании. Чиновники не покидали Великий Зал на протяжении всей операции, которая вышла не такой героической, как ожидалось. Война продлилась меньше суток.
Сдвиг на поверхности луны казался незначительным, небольшим в географических масштабах. Но Дракан понимал, что это означает. Прежде ассасин говорил себе, что ему безразлична авантюра Тулл. Вангорич понял, что ошибался, когда невидимые тиски сдавили нечто у него в груди.
Великий магистр вспомнил доклады о станции зеленокожих над Ардамантуа. О ее «лице», о том, как она говорила. До нынешнего дня Дракан не представлял себе масштабов подобной мимики. Он вообразил, каково это — оказаться на планетоиде чужаков, между смыкающимися горными хребтами. Стать созданием настолько незначительным, что жест, едва заметный с Терры, уничтожает тебя.
Ассасин вздохнул и покинул Церебриум, рассудив, что ему стоит присутствовать в Великом Зале при окончании этого балагана. Запомнить все как следует. Если Виенанд или какой-нибудь иной избавитель, еще не прибывший в систему Сола, вдруг совершит чудо, будущему суду понадобятся свидетели.
В палате для заседаний Вангорича встретило молчание. На трибунах не было свободных мест, как и при начале крестового похода. Все присутствовавшие сидели, утратив волю к действию. Сотня тысяч опустошенных служителей Империума… Некоторые плакали, но так тихо и далеко друг от друга, что тишина как будто сгущалась еще сильнее.
Неподвижность сковала и лордов на возвышении. На всем протяжении операции там царствовала Юскина Тулл. Когда поступили рапорты о высадке, спикер преисполнилась еще большего величия, энергичность ее речей и жестов стала почти сверхчеловеческой. Теперь же Тулл словно бы съежилась, а ее потухшее лицо затерялось среди пышных украшений неуместного теперь наряда.
Дракан вспомнил, как после первой речи Юскины, уходя из зала вместе с Веритусом, размышлял об устранении спикера и всех чиновников, поддержавших ее. Тогда он счел подобный шаг бессмысленным. Вангорич по-прежнему так думал, но все равно пожалел о принятом решении.
«Часть сегодняшнего позора лежит и на мне», — решил он.
На пикт-экранах вокруг возвышения мелькали помехи.
Магистр ассасинов поднялся к остальным Верховным лордам, оценивая подоплеку их безмолвия. Союзники Тулл выглядели такими же побежденными, как и она. Генерал-фабрикатор Кубик переводил взгляд с одного монитора на другой и порой издавал короткую двоичную трель, словно отмечая что-то для себя. Веритус выглядел задумчивым, но отнюдь не разгромленным.
— Не поделитесь своим оптимизмом с остальным Сенаторумом, инквизитор? — поинтересовался Дракан. — Придумали, что делать дальше?
— Ваше легкомыслие не ко времени, — нахмурился тот.
— Разве? — Помедлив, Вангорич кивнул. — Пожалуй, соглашусь. — Он повернулся к Тулл сотоварищи: — Хватит с нас фривольного слабоумия.
Дисплей слева от трона Удо моргнул, на нем вновь появилось изображение.
— Это Лансунг, — сказал лорд-командующий.
Сигнал от флотоводца стабилизировался.
— Мы засекли сигнал, — сообщил он. — С орочьей луны поднялся корабль, держит курс на Терру.
— Началась атака? — предположил Верро.
— Нет, там всего один транспорт. Он терранский и передает идентификационные коды. Торговое судно «Воинственная пылкость».
— Что посоветуете, верховный лорд-адмирал? — вмешался Дракан.
— Пусть приземляются. Не может быть, чтобы чужаки так начали вторжение.
— Тогда что же это? — по-детски срывающимся голосом спросил Экхарт, магистр Администратума.
Звук его всхлипа вывел Месринга из ступора. Экклезиарх поднялся с лицом, озаренным светом вдохновения, и заговорил.
Вскрик Экхарта, подхваченный Месрингом, набирал силу. Он вырывался из молчания, как тишайшая жалоба со дна гулкого колодца.
Что же это? Что же это? Что же это?
Новость о приближающемся корабле волнами расходилась из Великого Зала по всей Терре. Его видели только планетарные сенсоры, но несчастные души, что взирали на орочью луну, мысленно отслеживали траекторию «Воинственной пылкости».
Что же это? Что же это? Что же это?
Проповедь экклезиарха лишь повторяла вопрос, не давая ответов. В ней Месринг отметал возможные варианты. Космолет — не оружие Судного дня, ведь он слишком мал, да и какой смысл в разрушении Терры?
— Возможно, — изрек экклезиарх, — на наших глазах свершается чудо. Быть может, милостью Отца Человечества сие благословенное судно обрело спасение от неприятеля.
«Спасение». Побег единственного корабля не мог даровать истинную надежду, но пробуждал грезы.
Что же это?
Это знак.
В ответ на всхлип испуганного ребенка прозвучал призыв к молитве, и люди услышали его. Вера была их последним прибежищем, и сейчас они вдвойне неистово взывали к небесам, всякий раз упоминая «Воинственную пылкость». Человечество не искало
