Я откусил половину очередного наггетса и стал рассматривать остальных посетителей.
За соседним столиком со студентами сидели двое модно одетых парней. На обоих были дорогие ботинки, брюки и рубашки. Вообще, они были похожи, различались только некоторыми чертами гардероба. Например, на одном была жилетка, а на другом шарф. Непонятно, зачем нужный в такую погоду. Оба были похожи на манекенов с витрин торгового центра. Модные и бездушные. Бездушные потому, что почти не общались, а смотрели в экраны своих телефонов. И пили кофе. В том месте, куда все приходят пить пиво. Наверно, случайно забрели. При взгляде на них моя фантазия отказывалась работать. Единственное, что я мог представить, это то, как они с такими же сосредоточенными лицами сидят дома и разглядывают модные журналы, прикидывая, какое барахло нужно будет купить, чтобы быть модными в новом сезоне.
Я доел наггетс, сделал два глотка пива и принялся за следующий. Дверь открылась, и вошел еще один посетитель. Парень, на вид лет тридцати. Довольно просто одет: спортивная кофта серого цвета, классические джинсы и коричневые ботинки из нубука. Он сделал несколько шагов, остановился и осмотрелся. На лице его было заметно легкое раздражение. Но, увидев свободный столик, он направился к барной стойке, и негатив на его лице почти сошел на нет. «Наверно, кто-то слегка устал от этого мира сегодня», — подумал я про себя. Дверь в бар снова отворилась, и вошла еще одна парочка. Парень с девушкой, оба лет двадцати пяти. Он в белой футболке и джинсах, а она в довольно легком платье и джинсовой куртке, которая была велика ей на несколько размеров. Очевидно, это была его куртка. Они, весело переговариваясь, подошли к барной стойке смотреть меню. Они перекинулись парой слов, и девушка пошла и весело плюхнулась за единственный свободный столик. На лицо парня, вошедшего до них и в этот момент берущего в руки кружку заказанного пива, вернулось прежнее выражение. Только брови на этот раз спустились еще ниже. Меня эта ситуация слегка рассмешила, я улыбнулся, но, чтобы никто не заметил, взял в руку кружку и стал пить пиво.
Тем временем депрессивный посетитель бара повернулся к барной стойке спиной и, держа в одной руке кружку пива, а в другой тарелку с чипсами, снова начал оглядывать помещение строгим взглядом.
Наши взгляды встретились. Он, видимо, решив, что это знак, решительно двинулся к моему столику. А я в этот момент пытался понять, буду я рад компании или же нет. С одной стороны, я должен быть рад компании, ведь в любом случае оставшийся вечер предстояло провести дома в одиночку. С другой, я не знал этого человека, а находить язык с новыми людьми мне всегда тяжело. За те пару мгновений, что он шел ко мне, я сделал вывод, что мне все равно.
— Везде занято, я присяду? — спросил он, подойдя.
— Конечно.
Он поставил на стол кружку и тарелку, затем устало плюхнулся на стул. Выглядело это так, будто он сутки напролет трудился не покладая рук и наконец-то получил долгожданный отдых.
— Любовнички хреновы, — сказал он, поглядывая на парочку, занявшую столик, за который он собирался сесть.
— Может, нет, — сказал я и сделал еще глоток пива.
— Что нет? — он обернулся ко мне и уставился на меня, сохранив прежнюю гримасу недовольства.
— Может, еще не любовнички, — спокойно ответил я.
— Ага! Ща! Сейчас люди начинают спать вместе раньше, чем за руки берутся!
Я посмотрел на влюбленных. У меня они не вызывали раздражения, как у моего собеседника, а, напротив, казались довольно милой парой. Но я не стал комментировать это. Спорить не хотелось. Поэтому я вновь принялся за еду. Мой сосед последовал моему примеру.
Раздался громкий звук, и заиграла какая-то музыка — по телевизору началась реклама. Парня напротив меня такой внезапно появившийся рекламный блок, похоже, напугал. Он слегка дернулся. А его брови опустились еще ниже. Он медленно повернул голову в сторону телевизора.
— Знаешь, что самое ужасное в рекламе? — сказал он, повернувшись ко мне.
— Даже не знаю, что выбрать, — усмехнулся я.
— Обесценивание людей.
— В каком смысле?
— Во многих, — сказал он. Он сделал еще глоток пива, поставил кружку на стол и слегка поерзал на стуле, устраиваясь поудобнее. — В рекламе и в кино люди слишком идеальные.
Я посмотрел на него и ничего не ответил, ожидая объяснения. К тому же изучать окружающих взглядом уже надоело. Он тем временем продолжил.
— Особенно в рекламе. Все такие красивые, молодые, хорошо одетые, фигура хорошая… Прям идеальные. Понимаешь?
— Пожалуй.
— Вот мы пялимся в экраны, а нам навязывают образы несуществующих людей. Этих людей нет на самом деле, но нам впаривают, что люди такими должны быть.
— Я бы не сказал, что впаривают…
— Оооо! Еще как! Постоянный наплыв образов слишком хороших во всем людей! И если даже у главного героя ролика геморрой или вся рожа в прыщах, к концу он будет здоровым красавцем. Все здоровые, все красивые, у всех голливудская улыбка.
— Ну, может, это стимул к самосовершенствованию. Насмотришься на таких, и самому лучше быть захочется.
— Да ведь не получится быть во всем хорошим! Ты же не станешь стремиться к какому-то одному образу из рекламы дезодорантов или подгузников.
— Нет, конечно, — рассмеялся я.
— В итоге ты все равно не станешь лучше них. А ведь сравнить с кем-то себя захочется.
— На это есть окружающие.
— В принципе, это верно… Но! Окружающих ты тоже будешь сравнивать с этими образами. А они, как и ты, никогда не будут лучше людей из телевизора. Ты ведь сразу заметишь кривые зубы, некрасивую родинку…
Я кивнул в ответ.
— А представь, сравнивать было бы не с чем! Не было бы этих людей из ящика. Тогда, допустим, девушку, которую ты бы в обычной жизни на семерочку бы оценил, так как по ящику красоток показывают, ты бы оценил на десятку!
— В принципе, если бы я не видел девушек красивее нее, то да.
— Вооот! — радостно сказал он, будто добился своего, и откинулся на спинку стула.
— Но в реальной жизни тоже бывают красивые люди.
— Это да, но не в таких количествах, как нам ТВ показывает.
— Согласен.
— Их не настолько много, чтобы твою точку зрения поменять без помощи телевизора. И даже они начинают блекнуть благодаря ему.
Он сделал несколько больших глотков пива. Я последовал его примеру.
— Кстати, — он протянул мне руку. — Антон.
Я пожал ее и тоже представился.
— Но есть еще одна проблема во всем этом, — сказал он, наклоняясь к столу.
— И какая? — спросил я.
— Они нам впаривают моду на молодость.
Я засунул в рот последний наггетс. Беседа хорошо строилась и без моего участия. Так что я просто вопросительно посмотрел на него, пережевывая мясо.
— Обрати внимание, почти все эти идеальные люди — молодые. Людей старше сорока лет и тем более пятидесяти почти нет в рекламе.
— Встречаются иногда, — вставил я, дожевывая наггетс и запивая его пивом.
— Конечно, встречаются. В рекламе лекарств. Рекламодатель как считает, пошли седые волосы? Тебе больше не нужны модные ботинки и современный гаджет. Теперь тебе необходима только мазь от запора и таблетки от радикулита. Ну… или наоборот.
Я опять засмеялся.
— Погано то, что старым быть не модно. Да и не то что старым… Просто модно быть молодым, иначе ты не в тренде.
— Думаю, ты прав. Людей в возрасте действительно редко встретишь в рекламе.
— Конечно, прав! Они как бы намекают, что если тебе за сорок, то все! Пора к отходу готовиться! Только мазей и таблеток купи, чтоб проще было.
— Женщинам и так несладко. Они вечно переживают из-за возраста.
— Бабы-то? Да, они любят это дело. Но здесь мода на молодость тоже хорошо впишется. Так легче косметику и барахло впарить. Типа, тебе сорок? На, купи этот крем, тот шампунь и еще кучу всякой фигни ненужной, может, сойдешь на тридцать восемь. Главное трать бабок побольше!
— Знаешь, у каждого своя голова на плечах есть. Пусть сами решают, на что тратиться.
— Так как самим-то? Если этим дерьмом тебя постоянно поливает, как дождь в Англии. — Он допил пиво. — Ща вернусь.
Я остался сидеть и думать над его словами. Мое пиво тоже уже заканчивалось. Я допил и решил последовать его примеру. Когда он вернулся с полной кружкой, пена с которой несколько раз капнула на пол, пока он шел к столику, я встал и тоже
