Перикл беззвучно открывал рот, показывая пальцем на статую Афины. Но у каменной богини было лицо и тело моей Надин. Геродот тянул к ней ладони, намереваясь дотронуться до обнажённых бёдер, а моя жена смеялась, отталкивая руки философа. Потом появились гоплиты, которыми командовал Черчилль. Они схватили Надин, закрыли её божественное тело щитами и потащили куда-то вниз по странным спиральным лестницам. Я шёл за процессией, с трудом отрывая подошвы башмаков от раскисающей под ногами земли пропитанной кровью. Мой отчаянный крик отразился эхом от мраморных колонн Пропилеи, но гоплиты его не услышали. Никто не оглянулся и не остановился. Лестницы кончилась. На пыльной площади стояла толпа, жадными глазами разглядывая Надин, которую уже привязали к столбу. За столом, накрытым чёрным полотном, сидел Кромвель. Поверх лат на нём красовалась белая тога в пятнах крови, застёгнутая на левом плече бронзовой пряжкой в виде льва. Шеренга солдат одетых в красные мундиры охватывала стол с трёх сторон, оставляя лорду-протектору широкий сектор обзора. Рядом со столбом стояла корзина и плаха, в которую вонзилось лезвие топора, сверкая рукояткой отполированной до ослепительной белизны.
- Что это? Зачем? - шептал я, раздвигая локтями толпу, стоящую плотной стеной.
Я хорошо видел жену поверх голов людей, одетых в одинаковые обноски, напоминающие мои собственные рваную рубашку и видавшие лучшие времена джинсы. Мужчины и женщины, старики и дети медленно отступали в сторону, опуская лица и пряча глаза.
Кромвель встал, опираясь о стол железными перчатками, наклонил голову и начал читать какой-то текст по бумажке, лежащей перед ним.
- Именем и властью короля, открываю заседание трибунала по обвинению этой женщины в колдовстве, приготовлении дьявольских снадобий из сушёных сердец погубленных ею младенцев, жабьих лап, паутины и хвостов ящериц. Также эта колдунья виновна в покушении на жизнь английского монарха, заговоре против британского парламента и попытках организации референдума о независимости Шотландии.
- Чушь! - закричал я, выбираясь из толпы.
Кромвель, будто не видя меня, поднял глаза на красавицу Надин, криво усмехнулся и повысил голос.
- Вина мерзкой колдуньи доказана. Она будет обезглавлена. Если кому-то есть что сказать в её защиту, пусть выйдет вперёд.
Я рванулся из серой массы людей, но кто-то схватил меня сзади за плечи.
- Отпустите! Она ни в чём не виновна.
Громкий издевательский смех Надин прозвучал, будто пощёчина мне.
- Дайте дорогу этому неудачнику.
- Остынь парень! Не торопись, - грубый голос заставил меня оглянуться.
Мои локти держали два дюжих шотландца, в которых я узнал старых приятелей из кланов Маккаурри и Лакхан. - Ты забыл? За тобой должок.
Громкий скрежещущий звук долетел до моих ушей. Я перевёл взгляд на место казни. Возле плахи стоял Джордж Вашингтон и каменным оселком водил по лезвию топора. От нестерпимого блеска остро заточенного железа мои веки сами по себе опустились.
- А вы, как думали, милейший? Любая революция, а тем более американская требует жертв. Завоёванные права и свободы намного ценнее, если смочены кровью мучеников, - в тихом голосе полковника Вашингтона звучало торжество.
- Боже-е-е! - закричал я и открыл глаза.
В сарае было темно. Только в проёме двери виднелся кусочек Луны, и сверкали близкие звёзды. Я облизнул пересохшие губы, вытер капли пота с висков и сел на постели. Снаружи безумствовали цикады, перекрывая звук вращения лопастей ветряной электростанции.
- Приснится же такое, - прошептал я.
Сновидения давно уже не посещали мой разум, и кошмар, который обрушился на сознание этой ночью, испугал меня.
Я встал, вышел из сарая, посмотрел на тёмный дверной проём бочки и направился к холодильнику. Там в морозильной камере оставался лёд. Завернув несколько кубиков в старый полиэтиленовый пакет, я приложил лёд к пылающему льду. Минуты шли, и, наконец, действие холода начало меня успокаивать. Я немного постоял, подышал свежим ночным воздухом и, боясь разбудить Роберта, вернулся в сарай. Через полчаса мне снова удалось заснуть, но сон опять повторился. Он начался именно с того момента, когда палач взял в руки топор и стал водить по нему оселком. Я закричал, проснулся, снова выбрался из постели и покинул своё убежище. Всего попыток заснуть было ещё три, и каждый раз, когда я закрывал глаза, через какое-то время видения возвращались. С наступлением рассвета ноги сами понесли меня к озеру, где холодная вода привела моё тело и расстроенный разум в относительную гармонию с реальностью.
Вернувшись, я застал англичанина в сарае. Он отдёрнул руки от дверцы шкафчика, где я прятал планшет.
- Думаю, куда ты делся? - сказал Роберт, торопливо оборачиваясь в мою сторону. - Купался?
- Да.
- Ты - ранняя пташка.
- Поплавал немного. Кошмары снились.
- Бывает, - сказал хозяин бочки, садясь на мою постель. - Тебе нужно развеяться. Блуждания по лабиринту могут любого выбить из колеи. Давай я позвоню девчонкам, назначу свидание?
- Валяй, - проворчал я мрачно, не зная, каким образом заставить Роберта уйти. Мне хотелось проверить - на месте ли планшет.
- Хорошо, - сказал англичанин. - В полдень позвоню. Я пошёл умываться, а ты свари пару яиц и сардельки. Жрать охота.
Я дождался, пока Роберт покинет моё жилище, открыл шкаф и увидел планшет. Казалось, что к нему никто не прикасался, но ручаться я не мог. После завтрака англичанин выстирал свою сутану, повесил её сушиться на верёвке, а сам скрылся в бочке. Через открытую дверь мне удалось разглядеть, что он делает. Роберт засел за свой компьютер. Три часа англичанина не было слышно, а потом до меня донеслись обрывки разговора. Парень игривым тоном болтал с кем-то по сотовому телефону. Наверняка он договаривался о вечернем свидании. Я ушёл в лес и стал бродить в тени деревьев, пытаясь понять, к чему мне снился ночью один и тот же кошмар. Ближе к вечеру озеро снова приняло меня в свои прохладные объятия.
Я оказался возле бочки в тот момент, когда Роберт выходил из неё тщательно выбритым. На парне красовались старые, но чистые белых брюки и клетчатая рубашка светло синего цвета. Его щёки лоснились от крема и одеколона.
- А я решил, что ты передумал. Так едем в Ираклион или нет?
- Едем, - сказал я решительно и пошёл надевать подаренную мне красную футболку с логотипом "Dolce&Gabbana".
Оказалось, что тропа, по которой ездил на
