Андрей замер, слушая то, о чём говорила Глория. Он чувствовал себя сидящим за партой школьником, которому так подробно и доходчиво рассказывают об архивах и автобиографических повестях, которые оставили после себя творческие люди. «Да, из Глории получился бы профессиональный преподаватель. Возможно, она писала бы эссе или другие статьи о творческих людях. Она ведь училась. И начала уже учить, но эта трагедия... Как интересно она рассказывает», - думал про себя Андрей. Ему стало жаль Глорию. Её мечты пока не сбываются, и она это знает, а это ещё хуже. Он слушал и удивлялся, ведь Глория так ещё не раскрывалась, не показывала себя с этой стороны. Он слушал и не перебивал. Не задавал никаких вопросов. Своим молчанием он помогал ей найти себя прежнюю, окунуться в ту жизнь, о которой она мечтает с детства. Он это понимал. Глория же, почувствовав себя в своей стихии, продолжала урок:
- Ещё раз повторяю: то время для творческих людей было золотым. Вот бы найти эту повесть, Андре. Отчасти, эти два романа и есть – автобиографическая повесть, но в них всё нейтрально или хорошо. Это значит, что твой дед никого не задел и не обидел, хотя написал, особенно в романе «Камилла», обо всех творческих людях, кто представлял интерес, а главное, творил. Кстати, у твоего деда была большая любовь с художницей, и звали её Камилла. В честь неё и названа книга. Она умерла, вернее, ей сделали эвтаназию в Цюрихе, молодой. Потом твой дед Эдгар познакомился с Ларой, в честь неё названа вторая книга. У них родилась дочь. Они назвали её Камиллой. Это – твоя мать, которая проживает сейчас со своим любимым в Америке. Ты у матери ничего не спрашивал? У неё нет архива?..
- Нет. Она мне ничего не рассказывала. Да и насколько я помню, она далека от искусства. Мы и не общаемся. Ты много рассказала о моём предке. После смерти отца она так влюбилась в этого скрипача, что забыла и обо мне, и обо всём на свете. У них начался роман. Познакомились они на концерте в Краснодаре, куда оркестр из Америки, из штата Алабама, приехал на гастроли. Он уехал. Она места себе не находила. Потеряла покой, сон. Ела мало и порой, вообще, забывала о еде, пока я ей не напоминал. Постоянно звонила ему. Просила у меня денег на это. Разговоры с Америкой дорого стоят. А они разговаривали часами. Короче, стала уходить в себя. Всё так быстро произошло.
Теперь Глория слушала Андрея. Она не сказала ему, что уже знает о том, что дед Андрея был поэтом и писателем. Она случайно прочитала анонс к роману «Лара» в доме у депутата и начала, по всей вероятности, своё расследование, чтобы сделать супругу сюрприз.
Андрей продолжал:
- Я ей говорю: «Мам, а как же я? Ты уезжаешь в Америку, что я буду делать?" Она промолчала. Она долетела до Москвы, из Москвы улетела в Америку. Сумасшедшая любовь, похожая больше, как мне кажется, на безумие, чем на взаимные отношения. Ты забыла всё? Всё происходило на твоих глазах? Конечно, в тумане, но…
- Как Адель Гюго! – громко произнесла Глория и добавила:
- Если ты прочтёшь эти книги, узнаешь о своих предках всё. И о Дарине, о Кире, Андрее, своих бабушках и других… Андрей, эти две книги – энциклопедия вашего рода. Ценнейший материал. И, кстати, в романе «Лара» твой дед пишет в конце, словами автора, конечно, что твоя мать, это я уже перевожу тебе, может стать поэтессой, или художницей, или скульптором-графиком, как Камилла Клодель, или пересечёт океан, чтобы быть рядом со своим возлюбленным, которого она полюбит страстной и безответной любовью.
- Что это значит?
- Это значит, что твоя мать стала Аделью Гюго. Долго тебе объяснять. Прочти книги. Всё узнаешь и поймёшь. Вот дела?! А я всё думала, гадала, но твои дополнения о матери всё поставили, к счастью, на свои места. В это трудно поверить! Это же такой, безусловно, важный материал для книги! Всё, что нужно, уже под рукой. Кажется, туман в моей голове, как застоявшийся циклон, и
