- Тогда к чему было строить сцены с Василием Васильевичем?
- Просто вы не похожи на человека, которому можно доверять, но я ошиблась. Прошу Вас, вы единственный кто может помочь здесь людям, - она похлопала меня по плечу и медленно начала уходить, постоянно смотря на меня; я же растворялся в мыслях, ища логичное средство от пойманной мной за хвост вирусной инвазии; повернувшись еще раз она продолжила, - И еще, - она спрятала глаза, - Я Вас... кажется... - Я поднял голову; такой внимательности к словам еще мной не занималось, - Люблю...
Она проглотила слова и убежала вниз; так что я не смог сказать ни слова; устало я уложил голову на колено, провожая Милу глазами к лагерю; а потом сам с собой начал:
- Если мои расчеты верны: самый лучший производитель иммуноглобулина - сам человек.
Из кармана я достал шприц с той самой взятой мной из трупа крови; если мертвый возбудитель еще в крови, мне повезет, и я сам стану вакциной.
- А если нет! Ну что же ты Геннадий Степанович? Сдрейфил?
Я смотрел на шприц; выбор сделан Геннадий Степанович; точным ударом я ввел гемолизированную кровь в вену; было бы странно - я мог умереть от шока; только я все просчитал - я - универсальный реципиент.
-9-
Я смотрел на себя в зеркало: мой правый глаз не видел; инфаркт сетчатки, который я получил сделал меня слепым; весь я покрыт пятнами, больше с правой стороны; именно туда я вводил гемолизированную кровь; произошло это на 10-ый день. На 8-ой у меня поднялась температура сначала до 40, затем с появлением пятен спустилась до субфебрилитета; мои мышцы выжимало, кололо; страшно болела голова; на 11-ый день болел живот около пупка; меня тошнило и рвало, правда без крови. На 15-ый день признаки ослабевали; на 20-ый я чувствовал себя удовлетворительно; Мила застала меня в ванной в моем тенте; я не показывался ей на глаза почти 2 недели; больше из-за того разговора, что должен был состояться.
- Что с Вами стало? - она бросилась ко мне, нежно и со страхом трогая кровяные пятна на моей правой руке.
- Небольшие изменения. Уйдут через 30 дней. Зараза к заразе не липнет. Нам пора готовить сыворотку. Есть роторный мотор? Я сделаю из него центрифугу. Мне нужны все пробирки; что у нас есть.
Мила уже злобно:
- Что вы с собой сделали?
- Василий Васильевич сделал вылазку в глубь острова?
Я убирал руку и прятал от нее в карман; как ребенок, которого поймали за курением. За время моей болезни я потерял мертвыми 147 моряков; а 148-ому решился на переливание моей крови; учитывая 20-ый день моей болезни сыворотка моей крови должна была помочь; и я не ошибся: на растворах и антибиотиках я выходил его; последний корабль дал мне последнюю ниточку информации: среди топчанов я обнаружил сухие тела виновника эпидемии: того или иного тропического клеща; видимо, именно их и перевозили моряки. Узнать было это значительно проще; на 21-ый день, взяв оружие у Рысакова, я медленно прихрамывая отправился в тент Мурзилкина; мой разговор начался с того, что я ударил его в лоб прикладом винтовки.
- Ну, теперь, думаю, поговорим.
Мурзилкин, выпучив глаза, кивал: "Все скажу, не убивай!"; он боялся не только оружия, но и моего пятнистого вида.
- Что перевозили моряки?
- Для опытов на континент клещей.
- Зачем? - направил я на него оружие.
- Не знаю - кричал он в исступлении; рукой я надавил между ключицей и мышцей; так что предать собственное командование его заставила сильная боль.
- Американцы! - кричал он - Американцы! Они проводят опыты с вирусом клеща!
Получив нужную информация; я ударил его прикладом и бессознательного закрыл в чулане; теперь мне все ясно; разыскав с помощью Рысакова на острове пропавшего Василий Васильевича; а тот был направлен в заготовительную группу; я поручил ему уничтожить заготовленных клещей; в глубине острова располагалась маленькая заготовительная лаборатория; толку от нее было мало; ни сывороток, ни вакцин; только пробирки и неизвестные мне анализы - видимо, на возбудителя. Рысаков и Василий Васильевич вошли в мою ванну; вместе с ними вошли Саша и Эллиот; я одобрительно кивнул всем.
- Геннадий Степанович, по пилингу корабль пребывает завтра, - Рысаков сказал это первым с расчетом; что мы сможем помочь.
- Клещи уничтожены, - Василий Васильевич улыбнулся; ждавши новых приказаний.
- Наш последний день здесь? - Мила с ужасом повторила это еще раз.
Я с сожалением послал ей счастливый взгляд; пора было делать сыворотку: на это у нас была ночь.
В моем склепе мы разобрали роторный мотор; из лаборатории в глубине острова мы забрали дистилляторы и прочие очистители; пока Мила и Рысаков готовили растворы - мы работали над центрифугой. Через 4 часа все было готово; теперь дело оставалось за большим - моей кровью; я забрал у каждого из нашей команды по 500 мл крови и у себя около 2-ух литров, заместив это антибиотиками и растворами. Приготовленного центрифугата крови хватит на шестерых моряков. На другое утро: мы вышли на пристань; теперь она была похожа на сплошное пепелище; каждый приходящий корабль мы сжигали; предварительно забирая из него лекарства. Последний корабль нервно качался на волнах; мы были уже готовы; я нес сыворотку; Мила растворы; остальные - антибиотики и прочие лекарства; я не стал дожидаться шварт и в брод подсекся на корабль; моему примеру последовали все. Мало того, уже ретроспективно: сыворотка подействовала эффективно - ведь Василий Васильевич переболел лимфаденитом; а значит легкой формой этой инфекции, что давало нам необходимые дополнительные АТ; а кровь остальных в медицине называли - нормальный иммуноглобулин человека; на корабле оставалось шестеро живых, именно им мы и начали массивную терапию. Из них выжило трое на неделю, поставили мы на ноги только одного; уничтожив пожаром заготовительную лабораторию с Милой, мы поспешили разделаться
