- Сколько с меня?! - поинтересовалась женщина и раскрыла белую сумочку, висевшую на плече.
- Сколько дадите, - добродушно сообщил водитель и открыл переднюю пассажирскую дверцу.
- Спасибо, - женщина опустилась в кресло, натянула подол платья на коленки и поставила на них сумочку.
- И меня прихватите в Гобенки! - призывно крикнул Золукин и преградил легковушке путь вперед.
- Запрыгивай! - пригласил водитель.
- Спасибо, - поблагодарил Золукин и устроился на заднем сиденье, за спиной попутчицы.
Развернувшись на площади, белые «Жигули» выехали по асфальтированной дороге из привокзального поселка и шустро покатили по грунтовке через неоглядное поле, на котором набирала силу озимая пшеница.
- Извините, может, вы знаете, где в Гобенках живет Сидориха? - спросила женщина у водителя.
- Знаю, - отозвался тот и объехал череду канав на грунтовке. - В Гобенках только две избушки. В одной живет мой старший брат - Тимофей Степанович; в другой Сидориха и девчушка Прасковья.
- Правда, что Сидориха лечит всякие тяжелые болезни? - поинтересовалась женщина, внимательно рассматривая носатый профиль водителя.
- Правда, - подтвердил тот, достал из нагрудного кармана выцветшей гимнастерки и надел солнцезащитные очки, хотя облачная пелена закрывала небо. - Вчера я отвозил из Гобенок на станцию мать с десятилетним сыном. Когда было мальчишке пять лет, огромная дворняга напугала его и сделала заикой. Так Сидориха вылечила его за полчаса. Возвращаясь на станцию, он лопотал, как диктор новости по радио.
- Правда, что Сидориха по фотографии лечит от пьянства? – спросила женщина.
- Лечит, - обнадежил водитель.
За окнами легковушки однообразная зелень на поле прервалась широкой полосой свежей пашни.
- Я ничего не пожалею для Сидорихи, если она вылечит моего мужа от водки, - с надрывом в голосе пообещала женщина. - Пьет он у меня без меры. Он добрый, работящий, но пьяный - становится зверем. Дерется. Очень дерется. Сил моих больше нет терпеть его кулаки...
Слушая исповедь попутчицы об издевательствах над ней пьяного мужа, Золукин вспомнил о своей жене. Каким бы он пьяным не был, он никогда не бил ее. Да, он часто ругался с женой - она в гостях и на улице строила глазки мужчинам; а на его замечания: «веди себя скромней, ты же замужняя женщина», - она пренебрежительно фыркала. А он приносил жене все деньги, заработанные за рулем фуры. А ей все было мало!
Тем временем «Жигули» свернули с поля, проехали укатанной дорогой по березовому лесу и остановились на прогалине у изгороди, за которой виднелась приземистая изба и палисадник с хилыми кустами смородины.
- Здесь живет Сидориха, - объявил водитель и заглушил мотор.
Женщина из сумочки достала и заплатила за поездку несколькими монетками и покинула салон.
- Ты, что ж, не выходишь? - обратился водитель к печальному Золукину.
- Я не к Сидорихе. Я на рыбалку в Гобенки приехал. Слышал от своего кореша о здешней рыбной речке.
- Не твой ли это кореш неделю назад сюда приезжал? Невысокий, мордастый, чернявый такой, - зловеще спросил водитель. - Он еще дорогие удочки у Тимофея, у брата моего, оставил.
- Нет, - спокойно ответил Золукин. - Мой кореш окуней ловил здесь в прошлом году.
- А-а, - равнодушно откликнулся водитель. - Тогда ступай к Тимофею, - и махнул рукой на укрытую рубероидом крышу, торчавшую за сараем, который находился левее избы Сидорихи.
Золукин вылез из машины, вошел в калитку, обогнул по каменистой дорожке сарай и приблизился к терраске указанной избы. В одной ячейке ее решетчатого окна, виднелась непричесанная седовласая голова.
- Здравствуйте!- громко сказал Золукин. – Я – рыбак. Пусти меня на постой!
- Заходи!- пригласил старик, поманил рукой и исчез.
3
В прохладной комнате, в которую Золукин попал из полутемных сеней, носился легкий аромат можжевельника, и было достаточно светло благодаря двум широким окнам. В простенке между ними висел плакат-календарь религиозных праздников. Бревенчатые стены были аккуратно проконопачены и выкрашены в коричневый цвет. Ковровая дорожка, протертая до дыр, вела от входной двери к столу, мимо узкой кровати, застеленной лоскутным одеялом. Вырезанная из дерева жар-птица весела на бечевке под потолком рядом с желтым абажуром.
- Здравствуйте, - еще раз поздоровался Золукин и присел рядом с хозяином избы, на лавку у стола.
- Как звать? - спросил старик и, приветливо глядя серыми глазами на гостя, провел мизинцем по густой пепельной брови. Свет из окон пронизывал его всклокоченные седые волосы.
- Мишей, - ответил Золукин, прислонил чехол с удочками к стене, снял с плеч рюкзак, достал из него и водрузил на стол две бутылки водки и батон вареной колбасы. - Выпьем за знакомство?
- Выпьем, - смешно скривив тонкие губы, согласился старик и принес из-за перегородки, которая отделяла комнату от кухни, две алюминиевые кружки, буханку черного хлеба и нож, похожий на маленький кинжал.
Золукин налил грамм по сто водки в кружки.
- Я - Тимофей Степанович, - выпив свою порцию водки, назвался старик, отрезал от колбасы несколько тонких кружочков, от буханки горбушку и сделал бутерброд. - Скажи, Миша, не бойся: ты с какой нуждой приехал в Гобенки?
Быстро закусив выпитую водку кружком колбасы, Золукин ответил, как учил Локареев:
- Порыбачить приехал. Мне кореш хвалил здешнюю речку.
- Твоего кореша Сашкой кличут? Он такое крепкий телом и чернявый? - предположил старик.
- Нет, Колькой. Он худой, в очках, - соврал Золукин, сблизил пустые кружки на столе и увидел в окне девочку в ярко-красном сарафане. Часто кивая головой и приглаживая рукой длинные черные волосы, она разговаривала с водителем белых «Жигулей».
- Тимофей Степанович, что за девчонка, вон там, за изгородью? С ней болтает ваш брат, который привез меня сюда, - Золукин с равнодушным лицом указал большим пальцем в окно.
Точно имея еще глаза на затылке, старик, рассматривая остатки водки в бутылке, сообщил торжественно:
- Это Прасковья. Прошлой весной на станции Сидориха встретила ее - грязную и голодную, и приютила у себя.
- Видимо у Сидорихи доброе сердце, - одобрительно произнес Золукин, опорожнил бутылку в кружки. – Ты давно ее знаешь?
- Сидориха появилась в Гобенках лет сорок назад. Тогда ей было двадцать. Все парни из окрестных деревень сватались к ней, и я тоже сватался, - с задумчивой неторопливостью поведал старик и выпил водку из кружки. - Тогда у Сидорихи было три брата. Они оберегали ее от женихов, как собаководы оберегают породистую суку от безродных кобелей.
