Да, окончил я физмат, но учились мы с математиками раздельно и с таким же успехом мне могли предложить географию, литературу, физкультуру, пение. Ну, вообще назвался груздем полезай не в свою тарелку, почему не сделать одолжение, если просят, тем более, что все эти закулисные игры до меня не доходили и разговаривали со мной очень благожелательно. При знакомстве с директором интерната В.Я.Глейзер, она с улыбкой сообщила, что знакома с моим братом с моими родителями, что они хорошие учителя. Я стал принимать кабинет у Н., он показывал мне какую-нибудь трубку, говорил название и потом мы искали в списке, даже лишние оказались. Он сообщил, что радиоузел хандрит, но ничего молодой, починишь. Потом я перетаскивал аппаратуру, которую на лето прятали на склад, помогали мне ученики, а один из них, Леня Морозов, сообщил, что они думали, будто я 8-классник новый к ним пришел/интернат был 8-леткой/. На следующий день я пришел в кабинет и долго ходил из угла в угол, потирая руки. Я стал переставлять приборы, зашел в лаборантскую комнату, включил и выключил все станки, потом пошел в радиоузел. Сначала надо было разобраться, что куда включается, так как я сталкивался с ним впервые и без инструкции. Первый раз отделался легким замыканием, второй раз легким испугом, в дверь просунулась голова: "Вы наш новый физик, будем знакомы, Екимов", и протянул мне руку. На вид ему было лет 17, и я растерялся, не зная, кто это. Он вытащил пачку папирос и предложил закурить, я вежливо отказался, так как минут 15 назад завуч А.Е. встретив меня с папиросой, сказала, что при учениках курить не педагогично. Он закурил и подойдя к радиоузлу, быстро перекинув и подсоединив провода включил щелкнув тумблером.
Потом было августовское совещание и встреча с молодыми специалистами вечером во вновь открытой 4 средней школе, куда и перешел Н., все было очень красиво с выпивкой и танцами. Нам много и тепло желали, говорили, рассказывали, мы остались довольными. И, наконец, предпоследний день, в тетради записаны аккуратные конспекты первых уроков, составлены планы. Как же он будет выглядеть этот первый урок, этот первый день? Но все оказалось обычным и даже удивило, дети такие тихие, так внимательно слушают, просто чудо! Домой я летел как на крыльях, а не плохо быть учителем; ты говоришь, а тебя слушают. В первый день была только математика, и я понял то, что объяснял. Все так просто и интересно. Приходил корреспондент, сфотографировал меня на уроке. Я был на седьмом небе от счастья. Так прошла первая рабочая неделя... Опять зарядил дождь, после трехдневной передышки. Противный, мелкий, пронизывающий и одежду, и тело, и душу. До работы добираюсь на двух автобусах, изредка пешком. Что-то начинает закрадываться в душу беспокойство, тревога, пока неосознанная, щемящая. Проверяю домашнее задание и обнаруживаю, что никто ничего не понимает.
Прихожу на подготовку, воспитатель сообщает, что у них до меня сменилось 15 математиков, у них большие пробелы и вообще они балбесы и тупые. Меня поразило не то, что они запущенные, а то, что они не понимали мое объяснение. Стал искать причину и нашел, случайно обнаружил, что меня фактически никто не слушал. Занимался кто чем, кто книгу читал, кто в морской бой играл, кто просто спал. Если во время объяснения я иногда обнаруживал перед собой класс, /я так сильно увлекался, что вообще ничего перед собой не видел/, то обнаруживал макушки, глаз и лиц не было. Я начал возмущаться и вот здесь-то началось. Через месяц спохватилась дирекция, меня начали ругать, то бишь учить. Перед вами не студенты, а вы им лекции читаете. С класса выгонять нельзя. Почему вы оставили класс без второго завтрака, наказывать едой нельзя т.д. И я смотрел на учеников и думал, а вдруг завтра произойдет землетрясение, или мне предложат ехать куда-нибудь на Кубу, ведь нужны же там учителя. На педсовете мне было стыдно, меня ругали за все. Радиоузел раньше лучше работал, дети ничего не знают, болтаются по коридору, на уроках отсутствует методика, класса совершенно не видите. Вам нужно быть не учителем, а лектором, педагога из вас не выйдет! Влетало не только за это. Однажды А.Е., завуч (ученики прозвали ее Пума) зашла в физкабинет в 10 часов вечера и обнаружила двоих учеников Кузовлева Мишу и Морозова Леню.
Мы так увлеклись сборкой приемника, что не заметили ее. Она отчитала их, не обратив на меня никакого внимания, и послала спать. Директор школы Вера Яковлевна Глейзер, как-то зайдя в физкабинет в 21-30, обнаружила у меня всех мальчиков 8 класса. А однажды произошел такой случай. У Татьяны Андреевны, воспитателя, муж, милиционер, и обычно в 23-30 он приходил за ней. Зайдя во двор школы, он увидел странную картину: скрипнуло и открылось окно на втором этаже, и сначала показалась какая-то подозрительная труба, потом ученик. Он хотел поднять шум, но я выглянул в окно и успокоил его, заявив, что мы наблюдаем за Юпитером. Любили мы заниматься опытами по телепатии, соревновались, кто больше простоит на руках или привязывали мотор к голове и отжимались на руках между парт, кто больше. Вообще, с 8 классом мне легче было работать. С ребятами мы сдружились, на уроках у меня был порядок, если не считать мелочей. Ушла одна ученица из интерната, директор заявила, что она ушла из-за того, что ей нужна физика. Эта ученица работает продавцом в продовольственном магазине. И все-таки из всех увлекательных дел больше всего нам нравилась радиотехника, правда успехи были невелики: один разобранный магнитофон, и двухламповый радиоприемник, который почему-то не говорил. Зато электромагнитный молот у нас получился блестяще, даже грецкие орехи колол. Сделали мы прибор для тренировки космонавтов, в котором на короткое время включались картинки, и нужно было успеть запомнить.
А в конце учебного года даже взялись за создание кабинета с программированным обучением с электромеханическими машинками-экзаменаторами. Были и детективные истории: однажды в радиоузле пропал микрофон. Мы создали тайную комиссию по расследованию преступления, под руководством В.Непряхина /он учился в простой школе, что-то там натворил, его должны были судить и отправить в колонию, но передумали и перевели
