Перед отплытием баркаса, пытались взять Мурада с собой, но тот сказал, что его там ждёт позорная смерть и лучше пусть убьют его здесь. Ладно, пусть остаётся, отправим на остров у входа в бухту, пусть обживает.
На третий день подошли к реке с Аулом. Так решили его называть. Ветер слабый, хорошо хоть южный. Часа через два, преодолев каких-то семь километров вверх по небольшой речке, увидели Аул. На берег высыпало всё население, больше семидесяти человек, и десяток собак, которые облаивали нас. Поднялись метров на двести выше Аула, подошли ближе к берегу, на сколько позволяла глубина. Жители селения враждебности не выказывали. Спустили сходню, и вместе с Гориславом сошли на берег, на поясе ножи и кремниевые пистоли, в руках несли топор, мотыгу, серп и лопату. От толпы отделился пожилой дзурдзук, в бешмете цвета светлой охры, в мягких чириках, на голове что- то вроде папахи, на узком поясе большой нож или кинжал. Подошли друг к другу, мы сложили наши инструменты на землю, сделали шаг назад, я сказал, что мы пришли с миром, это наши подарки, и мы желаем торговать. Горислав как сумел, перевёл эти слова. По выражению лица старейшины, похоже, что это был он, так как одет кажется чуть богаче остальных, было ясно что нас поняли. Подошедшие дзурдзуки большей частью в серых одеждах, стояли за ним метрах в десяти. Заговорил старейшина, Горислав переводил. Как мы поняли, нас спрашивали, кто мы?, и откуда?, почему нас, раньше не видели?
Пришлось выдать краткую легенду, что мы славы–россы, живём в междуречье и по берегу моря. Вот решили торговать с ними по соседски, зная что они мирные равнинные дзурдзуки . Старейшина сказал, что их называют букураминами, они родственны дзурдзукам. Старейшина махнул рукой, к нему подбежал молодой парень собрал инструменты и унёс. Старейшина расспрашивал, что нам надо, мы расспрашивали, что у них есть для продажи.
Нам предлагали шкуры, зерно, мёд и сухой как камень сыр. Мы просили еще лошадей. Время подошло к вечеру, народ начал расходиться, договорились на торговлю завтра с утра. Спросили, как тут на берегу, можно ли нам сойти, какие ограничения? Если собак не боимся, можно гулять по аулу. Ночь прошла без происшествий.
А утром начался базар, мы выставили наши товары изготовленные кузнецами, жители аула подходили, смотрели, щупали. Горислав успевал везде, от одного к другому сновал. Больше всего их заинтересовали медные котелки. У нас они были маленькие, пяти литровые и побольше, на десять литров. Старейшина прислал своего парня с приглашением на обед. Решили идти втроём. Алексей, я и Горислав в роли переводчика. Торговлей занимались трое людей Будивого, остальные трое сидели на борту судна следя за обстановкой на берегу и подходами к аулу. Кроме пистолей в карманах разгрузки у нас по две Ф-ки, «наши», главное чтобы по рукам не повязали. Старейшина вышел навстречу нам, жестом пригласил усаживаться за низенький круглый стол. Горислава усаживают рядом за другой стол с молодым парнем, который приглашал нас. Кроме старейшины, были ещё трое стариков.
Молодые женщины подали деревянные доски-блюда с жаренным и отварным мясом, на блюде же лепешки и в глиняных больших, толи пиалах, толи чашах, напиток. Старейшины поднялись и подняв лица вверх что то забормотали, молитва похоже, я сделал знак подняться и молчать. Вспомнилось как когда -то на «Королёве», мы работали совместно с «пендосами» у них на полигоне «WALOPS». Это со стороны Атлантики, севернее Норфолка. Пригласили нас посетить местный городок, а там нам устроили маленький приём. Городок небольшой, больших залов для приёмов нет, такие мероприятия они устраивают в помещении пожарной команды. На втором этаже накрыли столы и рассадили, кто, как и с кем желал. Тут поднимается их священник, и наш помполит. Помполит и говорит, что у них так принято, перед обедом благодарить бога молитвой, а мы в гостях, поэтому молча, стоим и слушаем. Разумно, я даже зауважал нашего помполита. Стоим молчим, священник своё дело делает, в английском мы почти все «со словарём», осматриваем столы, куриные ножки в сухарях, на больших блюдах, вот там-то, мы впервые познакомились с ножками «Буша», хлебцы маленькие, высокие бокалы, а напитков нет. Тут священник заканчивает проповедь все опускаются на скамьи и в зал входят десяток женщин, с подносами уставленными графинами. В жидкости коньячного цвета, мелодично позвякивают кубики льда. А так как после проповеди в зале стоит тишина, слышится шёпот Саши Муравьенко; «виски, виски». Все рассаживаются, разливают по бокалам напиток, я смотрю на Александра, тот подносит наполненный бокал ко рту, делает глоток, второй, у него появляется обиженное выражение лица. В чём дело, пью …. , и что, да это же чай со льдом. Пиво было после обеда, когда все вышли из-за стола, внесли несколько переносных холодильника, в мелко наколотом льду, «MILLER», «BLUE RIBOON» и «BUDWEISER».
Старейшины заканчивают бормотанье, усаживаются, следом и мы опускаемся на маленькие скамейки. Мангу, так зовут старейшину, представляет своих стариков, мы называем свои имена. Расспрашиваем о соседях, кто и где живёт, как далеко следующее селение, ну и так далее, пытаясь побольше узнать. Старейшина отвечает осторожно, и не многословно. Спрашиваем о дзурдзуках с гор. Мол в Равента говорят, что они разбойничают, старейшина делает вид что не понял вопроса, мы не настаиваем. Продолжаем разговор о лошадях, есть лошади, но мало. Сейчас начнётся (отёл), надо подождать, выбрать. По окончанию обеда пригласили их к нам на ужин. Горислав объяснил им, как только солнце начнётся садиться за вон тот холм, ждём вас. Торговля шла вяло, почти никак, или нечего было нам предложить, или присматривались. Топор да пару мотыг обменяли на десяток шкур буйволов, да ещё шкуру леопарда или барса. Свернув торговлю и отправив вахту отдыхать перед ночным бдением. Занялись приготовлением встречи гостей. Пошёл дождь и чтобы не приглашать на баркас, на берегу натянули полог, вместо столика установили щит, вокруг него расставили чурбаки вместо скамеек. Ну, а потом и ужином занялись, вчера перед входом в речушку добыли молодого самца антилопы, мясо есть, свежая рыба есть. К заходу солнца стол был сервирован, Глубокие миски нашего гончара, кружки опять того же гончара, который удивлялся ручкам на наших кружках, и когда мы
