Гром и молнии! Ливень начинается сразу, как водопад, остатки костра затухают немедленно, и мы с Кирюхой прячемся под плиты. Закуток метра два на полтора, почти как купе в поезде, однако, дождь настолько силён, что сверху струится вода, а земля стремительно намокает, превращаясь в маленькое болотце. О комфорте можно забыть, но сумма выпитого не предполагает уныния: расправившись с напитками, мы медленно отходим ко сну, найдя рядом по сухой плите и расстелив подмокшие спальники.
Утро не предвещает ничего хорошего: головка, в общем-то, бо-бо, денежки точно тю-тю, изо рта разит перегаром, ноги хлюпают по расползшейся серой грязи с мелкими вкраплениями какой-то колючей травы.
«Ну чё – грамотно погудели?»
«А то...»
Однако – вперёд, на Вильно! В сырой одежде и дурном настроении возвращаемся на автовокзал и без особых проблем седлаем видавший виды ПАЗ-672, идущий в странный населённый пункт с названием Валга. Собственно, странен он только тем, что в нём прямо по городу проходит граница между республиками, деля его на относительно большую эстонскую Валгу и латышскую Валку поменьше. Это, конечно, не Берлин и даже не Никозия, но взглянуть интересно. Пазик надрывается, пыхтит, но всё же трогается в путь, и это хорошо: дурацкий дождь кончился, все целы и движутся в правильном направлении.
Валга оказывается неяркой заурядной дырой, в которой нет даже пива, зато, перейдя небольшой пограничный овраг, в Валке мы обнаруживаем полную смену декораций: на вкус неплохой, но отвратительно тёплый «Курземс» действует как бальзам на раны, а бефстроганов в местной столовке выше всяких похвал.
Насытившись, возвращаемся в Валгу, откуда очень приличный с виду отечественный дизель типа ДР-1А везёт нас в сторону Риги. Тем не менее, перед столицей нам надо посетить кондовую провинциальную Латвию, и Цесис представляется в этом плане идеальным вариантом. Сойдя с поезда на маленьком вокзале, обращаем внимание на жуткую летучую пыль: она везде – на привокзальной площади, где одно такси, один автобус и пара пешеходов, на узеньких улочках с двухэтажными домиками, рядом с гостиницей... Да, Эстония выглядела почище. Тощие коты стаями шатаются по городу, возможно, охотясь на грызунов, возможно – ища сытную помойку. Все магазинчики маленькие, тесные, на одного-двух покупателей, кафе тоже маленькие, мест в них нет, зато доносится шикарный запах свежемолотого кофе.
Как ни странно, находятся места в единственной гостинице. Наши паспорта и заполненные анкеты администраторша передаёт сменщице со странными словами:
«Засели к Жабочке на одни сутки...»
На вполне закономерный вопрос:
«Куда-куда?» - молчит и даже не улыбается, хотя и выдаёт жёлтенький ключик на огромной деревянной бобине. Номер пуст, хотя на одной из коек видны следы пребывания не очень опрятного мужчины: один дырявый носок, кустарный галстук на резинке с надписью «СОЧИ-78» и рваная газета с пятнами томатного соуса. Початая банка килек стоит на подоконнике. Ну да ладно, мы сами ничем не лучше – ночуем по сеновалам да стройплощадкам, а в гостиницах гости нечастые. Хотя сейчас поплескаемся под душем и будем как новые.
Сосед, длинный парень с колоритным акцентом, является через полчаса и сразу представляется:
«Виктор Жабочка, из Ужгорода...»
«Хохол?»
«Не-а, венгр или словак наполовину, у нас там всё перемешано в Карпатах...»,- и, почти с гордостью:
«Я секретарь райкома комсомола, у нас тут мероприятие одно, по обмену опытом. А вы, вижу, в отпуск?»
«Ага, в отпуск...»
«Накатим за знакомство?»
Жабочка достаёт из-под койки видавший виды командировочный портфель, а из него бутылку «Андроповки», но в номере почему-то пить отказывается, приглашая на природу. Это хорошо, как раз эту часть Цесиса мы с Кирюхой ещё не обследовали, оставляя на завтра.
Зелёная река Гауя плещется в очень глубокой долине, почти под скалой, вокруг растут дубы и сосны, везде какие-то пахучие дикие цветы, поют птицы – живопись на холсте. Мы садимся втроём на огромную дубовую ветку, стелющуюся по земле, Кирюха достаёт свой фирменный складной стакан, Жабочка со словами «Опять птички нет!» ловко откупоривает пузырь зубами и – по восемь булек – чётко разливает первую дозу.
Сивуха неимоверная! Я давлюсь, но виду не показываю, передавая стакан дальше. Когда ритуал окончен, на аллее появляется милицейский уазик с синей мигалкой на крыше. Из его динамика слышится многократно повторяемая какая-то латышская фраза, и её приказной тон не предвещает нам ничего хорошего.
«Шухер!» - орёт Жабочка, и мы машинально ускоряем шаг до спринтерского бега и врассыпную, едва дыша, бежим в гору, в сторону гостиницы. Вот тебе и Цесис маленький! Добравшись до номера, в изнеможении валимся на койки и засыпаем без снов до утра. В восемь Жабочки на месте уже нет, видимо мероприяте по обмену опытом начинается рано.
«Во ист дер вег нах Рига?»
В ливонскую столицу попадаем на том же самом дизеле ДР-1А-138, минуя Валмиеру и Сигулду, на которые просто нет времени, Вильнюс пока ещё ждёт...
Всё здесь уже хожено-перехожено, но трепетно и в диковинку снова и снова: и улицы и площади, по которым ходить без сна, и вантовый мост, и понтонный, и луковые клопсы и рольмопсы в кафе, и тесный универмаг, и музей истории, и отличная пивная в далёкой Югле, и дурацкая пивная с очередью и обязательными бутербродами в нагрузку напротив вокзала.
Совершаем долгий моцион по городу, обедаем в расторане «Астория», куда нас поначалу не хочет пускать пузатый швейцар в коричневой ливрее. Но нам уже давно известно, что автостоп максимально хорош только тогда, когда пленэр творчески сочетается с цивилизацией. Кухня хороша, антураж классичен и дорог – что ещё могут пожелать два непросыхающих нечёсаных субъекта в столице Латвийской ССР? Из окна ресторана открывается вид на Даугаву, вдалеке маячит телевизионная вышка. Вот туда ночевать и пойдём...
В любом мегаполисе есть такие места, где желающий отдохнуть непритязательный индивидуум найдёт относительно комфортные условия ночлега, стоит только включить солдатскую смекалку и не размениваться по мелочам. И всего-то три остановки на троллейбусе: вполне заурядная ШКОДА Тр-14 доставляет нас по новому мосту на остров Закю, где строится комплекс телецентра, но в целом это огромный пустырь с обилием разного вида кустарников, молодых деревьев и мягкой свежей травы. Остановка по требованию, и когда Кирюха нажимает на кнопку, на лице у водителя проскальзывает странная ухмылка. Зря смеёшься, дядя!
Из живых существ на всём острове находятся только пара бездомных дворняжек какой-то непонятной серо-бежевой масти, да полчища ворон, живущих в старой иве прямо у берега. Зато жёлтый и рассыпчатый песок здешнего пляжа даст сто очков вперёд любому курорту... Вечер тёпл и
