– Поживем, посмотрим.
– Это я уже где-то слышал. Бай-бай!
Майкл сорвался с места, глянул на часы, рывком выхватил из каретки машинки статью и кинулся к главному. Вбежав в кабинет, он положил листок перед редактором и, пятясь к выходу, торопливо выпалил:
– Сэр, он только что позвонил. Я должен срочно отбыть на Вестфлагнер-стрит. Приеду, обо всем расскажу. Хорошо?
– Может быть, – редактор, низенький упитанный мужчина средних лет, взял отпечатанную страницу и пробежал по строчкам быстрым взглядом, – здесь все?
– Да, сэр, – уже на ходу выкрикнул Майкл.
«Конец рабочего дня. Мона должна быть дома», – подумал он, садясь в машину. Оставалось не так много времени, чтобы надеяться на успех. Он не представлял даже приблизительно, что в первую очередь нужно было сделать. Найти злополучные бумаги, на что уйдет больше часа, или ехать в Фан-клуб спасать свидетельницу? На это – еще больше. Где сейчас Джон? Как с ним связаться, если в машине нет радиосвязи?
Однако в некотором смысле картина проясняется. Появился свидетель, хоть какой-то. Это успокаивает. Собственный сюжет потихоньку самовольно обрастает персонажными линиями. А раз так, то автор имеет право на подтекст и выгодное справедливое завершение романа. Главное, не впасть в банальность, чтобы убийце-самозванцу не к чему было придраться.
Мона открыла дверь не сразу, переспросила.
– Я вижу, дорогая, тебя порядком напугали твои воры-невидимки!
– О, Майкл! – она обняла Майкла, – меня это все скоро добьет. Что будешь есть, пить?
После ее слов Майкл внезапно ощутил невыразимую нежность к женщине, которую тайно любил. Он сел на софу и торопливо начал объяснять обстановку.
– Мона, дорогая, нет времени, поэтому слушай и запоминай. Джон ходил к управляющему, и выяснилось, что ты, Мона, по имени и описанию, была с Клодом там у него в день оформления квартиры, где произошло убийство. Об этом узнал шеф. И если Билли тебе еще ничего не сказал, то это не значит, что тебя с минуты на минуту не арестуют.
– Как это? – Мона побледнела, молча стиснула пальцы, прижав их к коленям.
– Подожди. Дальше. Уже известно, но еще не доказано участие в этом деле любовницы Клода. Она сейчас в опасности. Мне звонил этот тип.
Мона вскочила, сжала ладонями виски, принялась ходить взад-вперед перед Майклом. В панике пыталась собраться с мыслями.
– И третье, – продолжал Майкл, – а это, наверное, самое главное, – он взглянул на часы.
Мона замерла перед Майклом в ожидании еще чего-то ужасного и безысходного.
– Я знаю, ты не новичок в экстремальных ситуациях и найдешь выход. Сюда к тебе очень скоро приедут с обыском и соответственно – с арестом. Живее думай, Мона. Они будут искать ценные бумаги ученого Назарова, которые пропали в Международной Ассоциации Биоэнергетики. Об этом сообщали по телеканалам. Все поняла? Теперь расслабься и пока есть время, – он еще раз посмотрел на часы, – есть двадцать минут, начни искать. Нужно осмотреть по возможности все.
– Майкл! Бог ты мой! Где же мне это искать? – вскрикнула она и кинулась к шкафу с верхней одеждой. Она принялась вышвыривать все подряд на пол. – А что же Джон? Где он? Так, теперь мне понятно. Джон мне не верит, и он меня покинул, Майкл. Он меня покинул! Боже! – она залилась слезами, размазывая тыльной стороной руки краску на лице, всхлипывала и сокрушенно произносила одни и те же слова горя, как маленькая девочка, потерявшая самую дорогую куклу на свете.
Майкл осматривал подряд все, что попадалось под руку, начиная от входной двери – открыл книжный шкаф, окинул плотные ряды классиков, энциклопедий, справочников. Перебрал пачки журналов. Открыл сервант с посудой... За пятнадцать минут они с Моной перебрали все, что было доступно, где могли быть спрятаны какие-либо бумаги или папка.
Майкл зашел в туалет, заглянул там во все углы, вернулся в комнату, в недоумении развел руками, сказал, зло прищурившись:
– Шутка? Сукин сын!
Мона обессилено плюхнулась на софу, потупив взгляд в палас, некоторое время сидела неподвижно.
– Мне теперь все равно, Майкл. Не суетись. Мне без Джона жизни нет. Теперь мне все равно. Пусть приходят, обыскивают, арестовывают. Он меня покинул, Майкл! Вот уже второй день он не является.
Майкл подошел, обнял Мону, поцеловал в щеку.
– Не волнуйся, дорогая. Все выяснится. Знай, я всегда буду рядом с тобой. Я понимаю, ты любишь Джона. Но он мой друг, и я ему уступаю... потому, что этого хочешь ты.
Мона грустно посмотрела на Майкла.
– Майкл. Но ты меня прости, ладно? Моя болезнь Джоном навсегда. Я с этим уйду куда угодно – в тюрьму, к дьяволу в пекло. Я уже думала об этом, Майкл. Ты хороший мальчик, – она провела ладонью по его щеке, – ты меня любишь, глупенький, но я тебе не буду верна никогда, а это несправедливо. Такой преданный друг не должен терпеть измены. Я всегда с ним или без него буду с Джоном, понимаешь?
Майкл молча кивнул.
В дверь позвонили. Мона равнодушно пошла открывать.
На пороге стоял шеф полиции Билли Гроунд. За его спиной на Мону внимательно смотрели две пары глаз его помощников.
– Ну что, милая, – полушутя начал Гроунд, – вот ордер на обыск. Ты, конечно, уже знала о нашем визите. Тебя оповестили не только осведомители, но и доброжелатели, – он скосил взгляд на Майкла, – и правильно сделала, что послушала этого пройдоху-журналиста – он молодец. И не исчезла до моего приезда. Правильно, милая. А теперь посиди спокойно, а мы
