Перезвон стали утихает на время. Мы кружим друг вокруг друга по залу храма, который все более наполняется утренним светом. Вот-вот взойдет солнце, а судьба мира еще не решена. Именно в этот момент у меня появляется мысль, как победить. Я ухмыляюсь:
— Последний шанс, Враг мой! Сдайся, и уйдешь живым. Я лишь хочу защитить наш мир, а чего хочешь ты?
— Спасти его от Тьмы! — восклицает противник и вновь бросается в атаку.
И тогда я вижу его ловушку. Он раскрывается, убеждая меня атаковать. Брешь в обороне едва заметна. Только по-настоящему опытный боец увидит ее и, тем более, попытается использовать в своих интересах. Это его способ заманить меня, дав мне понять, что эта ошибка случайна, что никто не стал бы намерено открываться лишь на такое ничтожное мгновение, что этим практически невозможно воспользоваться.
Я бросаюсь в атаку, навстречу ловушке, которую мне приготовил мой Враг. И тут же вижу его план. О, он совершенен! Задуманная им контратака безупречна и смертоносна — иной и не жду от столь умелого бойца. Угодив в ловушку, я уже не в силах ничего изменить. Все, что могу — это немного изменить положение своего тела, так чтобы его удар пришелся туда, куда мне надо.
Мой клинок пролетает возле самого его горла, лишь чудом не дотянувшись до цели, а его Меч в следующий миг, описав красивую дугу, отсекает мне правую руку почти по локоть. Воспользовавшись мой беззащитностью, Враг крутится вокруг себя и наносит добивающий удар, пронзив мне грудь. Его план сработал целиком и полностью, ведь он был идеален. Но именно тут я затаил свою ловушку. Противник не посчитал нужным вернуть на место щит, который я отвел в сторону при своей атаке. Зачем, если соперник уже побежден?
Моя левая рука устремляется вверх и узкий клинок кинжала входит под подбородок светловолосого воина, пронзая его голову насквозь. Левый глаз Врага мутнеет и поворачивается в сторону, а правый — смотрит на меня с изумлением. Едва я выдергиваю кинжал обратно, как противник падает на пол к моим ногам.
Я победил.
На подгибающихся ногах отхожу к стене и сажусь на пол. Холодный камень приятно холодит спину, в глазах темнеет. Боли нет, лишь пустота и разочарование. Вся моя жизнь была ради этого момента, но теперь, когда цель достигнута, я не чувствую удовлетворения. Этот мужчина, павший от моей руки — это единственный человек, который мог бы меня понять, ведь он прошел через то же самое. Но я только что убил его. Причем Меч Мечей оказался лишь орудием, которое помогло мне, но даже не он нанес финальный удар. Я был не прав, думая, что являюсь лишь его слугой. Меч, каким бы древним и заколдованным он не был, всего лишь проводник для силы и мастерства воина, который держит его в руке. Двое являются воплощением высших сил, а одинаковые Мечи служат лишь одной цели — сделать так, чтобы противники встретились.
Син появляется в храме почти тотчас же. Со скоростью недоступной обычным старикам, он устремляется ко мне, уже снимая с себя кожаный пояс. Сделав петлю, он накидывает ее мне на культю и принимается затягивать жгут.
— Ты мог бы обойтись и без этого, — ворчит старый учитель.
— Прости, — говорю я. — Ты сам сказал, что этот бой только для того чтобы победить. И я сделал это!
— Но какой ценой?!
— Именно такой, какой было должно, — я умолкаю на время, а потом спрашиваю Сина. — Учитель, мой Враг сказал нечто, что я не могу уразуметь.
— Я слышал, — бормочет старик. — Я был за дверью и все слышал. Он сказал правду.
— Как такое возможно? Всю жизнь ты готовил меня к спасению мира, а он утверждает, что спаситель — это он, а я — Воин Тьмы. Неужели мы изначально были на стороне зла?
— Зла? — учитель затянул пояс на моей руке, остановив кровь. — Кто говорит о зле или добре? Эти абстрактные понятия здесь ни при чем. Понимаешь, это длится с первых дней мира. Каждые пятьсот лет двое воинов сходятся в поединке. Свет и Тьма сражаются их руками за власть на миром. Две тысячи лет назад Свет уступил и Воин Тьмы одержал верх. Миропорядок, существовавший тысячелетиями пал. Великий катаклизм уничтожил все, что было построено людьми. И после этого на руинах старого мира появился и развился новый. Мы все живем в мире Тьмы и не ведаем иного.
— И если бы я проиграл...
Син обеими руками берется за рукоять меча, все еще торчащего из моей груди, и выдергивает клинок. Крови почти нет, ведь в этом месте моей груди уже давно лишь пустота, которую семь лет назад лекарь стянул умелыми швами. Вновь моя анатомическая необычность спасает меня от смерти. Может ли быть совпадением то, что две эти схватки оказались так схожи по своему течению, хоть и различны по итогам?
— В этом случае, — говорит старик, отирая Меч о рукав, — новый катаклизм прокатился бы по всем землям людей, сметая все, что мы отстроили за два тысячелетия. Но этого не случится ни — благодаря тебе — сегодня, ни через пятьсот лет. Воины Света в Светлом мире были почти непобедимыми защитниками. Они знали, за что сражаются, что берегут, и бились так, как нам и не снилось. Но теперь, они оказались в роли врагов, штурмующих чуждый им мир. А эта позиция не очень подходит Рыцарям Света, а потому, они заведомо слабее тех, кто бьется за Тьму. Впрочем, судя по тебе, этот парень был близок к тому, чтобы победить, чтобы обречь мир на погибель.
Медленно-медленно я поднимаюсь на ноги. Голова кружится, а в глазах темно, но мне удается устоять. Покачиваясь, подхожу к поверженному Врагу, лежащему в луже крови. Воин Света. Он же знал свою роль, свое предназначение. Учитель скрывал правду от меня с понятной целью — чтобы я не боялся своей участи избранника Тьмы. Но этот человек наверняка знал правду, и знал что будет, если он достигнет своей цели. Он шел, ведомый судьбой, несмотря на то, что его действия уничтожат мир. Он готов был пожертвовать всем ради победы. Или нет...
И тут
