– Благослови Бог государя! Александр Пересвет! Василий Петрович!
Вася услышала свое имя, выкрикиваемое наравне с другими. Даже в тумане усталости она нашла силы проехать хотя бы с прямой спиной.
– Оставьте коней, – сказал всем Родион. – О них хорошо позаботятся. – Молодой монах не взглянул на Васю. – Баня истоплена, – тревожно добавил он.
Дмитрий и Касьян одновременно спрыгнули с коней, окрыленные победой, беспечные. Их люди последовали примеру.
Вася занялась Соловьем, чтобы никто не задумался, почему она не пошла в баню с остальными.
Отца Сергия не было видно. Пока Вася чистила бока жеребца, Саша пошел его искать.
* * *В лавре было две бани. Монахи истопили одну для живых. В другой Сергий омыл и обернул в саваны погибших в бою. Там Саша его и нашел.
– Благослови, отче, – сказал Саша, оказавшись в темной душной комнате – упорядоченном мире воды и тепла, где люди на Руси рождались и оказывались после смерти.
– Благослови тебя Господь, – ответил Сергий, обняв его. На мгновенье Саша почувствовал себя мальчиком. Он крепко прижался к хрупкому, но сильному плечу монаха.
– Мы победили, – сказал Саша, собравшись с духом. – С Божьей милостью.
– Победили, – повторил Сергий, оглядывая тела погибших. Он медленно осенил их крестным знаменем. – Благодаря нашим братьям.
Старые влажные глаза смотрели в глаза ученика.
– Да, – сказал Саша, отвечая на повисший в тишине вопрос. – Она моя сестра, Василиса. Но она храбро вела себя сегодня.
Сергий фыркнул.
– Конечно. Лишь мальчики и глупцы думают, что мужчины храбрее. Мы не рожаем детей. Но вы с ней выбрали опасный путь.
– Я не вижу пути безопаснее, – вздохнул Саша. – Особенно теперь, когда боев больше не предвидится. Если правда вскроется, будет жуткий скандал. Некоторые воины Дмитрия с радостью овладеют ей темной ночью, если узнают ее секрет.
– Возможно, – тяжело сказал Сергий. – Но Дмитрий очень доверяет тебе. И не будет рад обману.
Саша молчал.
Сергий вздохнул.
– Делай то, что должен делать. Я буду молиться о тебе, – вздохнул Сергий. Он расцеловал Сашу в обе щеки. – Родион уже знает? Я поговорю с ним. Теперь ступай. Живым ты нужен больше, чем мертвым. Живых сложнее утешить.
* * *Тьма превратила святые земли лавры в языческие, полные теней и странных голосов. Колокол прозвонил повечерие, но даже он не мог отогнать темные отголоски боя и тревожные мысли Саши.
Рядом с баней топтались люди. Селяне остались разоренными, брошенными, и им оставалось уповать только на милость Господа. Женщина рыдала с открытым ртом.
– У меня была лишь она одна, – шептала женщина. – Лишь одна, мое сокровище. И вы не смогли найти ее? Никаких следов, господин?
Вася, несмотря на свою усталость, была с людьми. Она стояла как призрак, слабая перед горем женщины.
– Ваша дочь теперь в безопасности, – ответила Вася. – Она у Бога.
Женщина закрыла лицо руками. Вася с болью посмотрела на брата.
У Саши ныла раненая рука.
– Пойдемте, – сказал он женщине. – Пойдемте в церковь. Мы помолимся за вашу дочь. Мы попросим у Богородицы заботиться о ней, как о собственном ребенке.
Женщина подняла голову. Глаза блестели от слез на опухшем старом лице.
– Александр Пересвет, – прошептала она. Ее голос перешел в рыдания.
Саша медленно перекрестил ее.
Он долго молился с ней, молился со многими, кто пришел в церковь, чтобы обрести утешение, молился, пока люди не успокоились. Он считал своим долгом сражаться за христиан и разбираться с последствиями.
Вася оставалась в церкви, пока не ушел последний человек. Она тоже молилась, хоть и мысленно. Когда они с Сашей остались одни, уже забрезжил рассвет. Луна зашла, и лавру освещало мерцание звезд.
– Ты можешь спать? – спросил Саша.
Она покачала головой. Он уже видел этот взгляд у воинов, чья усталость перешла в состояние болезненной бодрости. То же самое было и с ним, когда он впервые убил человека.
– В моей келье есть кровать, – сказал Саша. – Если не можешь спать, мы отблагодарим Бога, и ты расскажешь, как оказалась здесь.
Вася лишь кивнула в ответ. Их ноги тонули в снегу, пока они шли бок о бок. Вася словно собиралась с силами.
– Я еще никогда не была так рада, как тогда, когда увидела тебя, брат, – тихо сказала она, пока они шли. – Прости, что не смогла сказать это раньше.
– Я тоже был рад видеть тебя, лягушонок, – ответил Саша.
Вася остановилась, словно пораженная. Внезапно она бросилась в его объятия, и Саша понял, что сестра рыдает.
– Саша, – шептала она. – Саша, я так скучала.
– Тише, – пробормотал он, неловко гладя Васю по спине. – Тише.
Через мгновенье Вася взяла себя в руки.
– Не похоже на поведение твоего храброго брата Василия, так ведь? – прошептала она, вытирая рукой нос. Они снова пошли. – Почему ты ни разу не приехал домой?
– Неважно, – ответил Саша. – Как ты оказалась здесь? Где ты взяла этого коня? Ты сбежала из дома? От мужа? Я хочу услышать правду, сестра.
Они подошли к его келье, маленькой и некрасивой в лунном свете, одной из многих. Саша открыл дверь и зажег свечу.
– Отец мертв, – сказала Вася, выпрямившись.
Саша шел молча со свечой в руке. Он пообещал вернуться домой после того, как стал монахом, но так этого и не сделал. Не сделал.
«Ты мне не сын», – в гневе сказал Петр, когда Саша уехал.
«Отец».
– Когда это произошло? – тихо спросил Саша. Он не узнал свой голос. – Как?
– Он погиб в схватке с медведем.
Он не мог понять выражение ее лица в темноте.
– Заходи, – сказал ей Саша. – Рассказывай все по порядку. Все.
* * *Разумеется, Вася не сказала правду. Она не могла. Вася любила своего брата и скучала по нему, но она не знала этого широкоплечего монаха с постригом и черной бородой. Поэтому она рассказала лишь часть истории.
Вася рассказала о златовласом священнике, который напугал людей в Лесном Краю. Она рассказала о тяжелых зимах и пожаре. Она со смехом рассказала о женихе, который приехал за ней и отменил свадьбу, и что отец после пожелал отправить ее в монастырь. Рассказала о смерти няни (но не о том, что произошло после) и о медведе. Она сказала, что Соловей был конем отца, но Саша ей не поверил. Она не рассказала, что мачеха отправила ее за подснежниками посреди зимы. Не рассказала она ни о доме в ельнике, ни о ледяном демоне – холодном, своенравном и порой нежном.
Вася закончила и замолчала. Саша нахмурился. Она почувствовала невысказанный вопрос.
– Нет, отец бы не отправился в лес, если бы меня там не было, – прошептала она. – Это сделала я. Это была я, брат.
– Поэтому ты убежала? – спросил Саша. Его голос (любимый, наполовину забытый) был тихим, а лицо спокойным. Вася не знала, о чем он думал. – Потому что ты убила отца?
Она вздрогнула и опустила голову.
– Да. Из-за этого. И люди… люди боялись меня и называли ведьмой. Священник призвал их бояться ведьм, и они послушались. Отец больше не мог защитить меня, поэтому я сбежала.
Саша молчал. Вася не видела его лицо и наконец не выдержала.
– Ради Бога, скажи что-нибудь!
– Ты ведьма, Вася? – вздохнул он.
Ее язык отяжелел, смерть воинов по-прежнему отдавалась дрожью в ее теле. У нее не осталось сил на ложь и выдумки.
– Я не знаю, братец, – прошептала Вася. – Я не знаю, что такое ведьма. Но я никому не желала зла.
– Я не думаю, что ты поступила верно, Вася, – медленно сказал Саша. – Грех женщине так одеваться. Нельзя было перечить отцу.
В келье снова воцарилась тишина. Васе казалось, что он тоже думал о том, как пошел наперекор желаниям отца.
– Но ты была
