– Это ужасно, Уилсон! Говорят, книги опять мутировали. Поедают другие виды растительного вещества: траву, кустарники. На берегу океана некоторые отважились войти в воду и поглощают водоросли. Внутри материка некоторые нападают друг на друга. Бард ест Барда! И обвиняют меня! «Разносись, зимний ветер, и вой! Ты безвреднее злобы людской»[9]. Ну, правительство объявило карантин и подумывает организовать какую-нибудь операцию по ликвидации последствий…
– Хорошая идея. Для нее нужно кодовое слово. – Чет Уилсон втянул воздух сквозь зубы и произнес: – Надо подумать.
Спустя некоторое время Уилсон сказал:
– «Укрощение слизи»? Что думаешь, Дрисколл? Дрисколл?
* * *Такие истории только заставляли Яна Родерика искать новые, подобные им. И сестра Колин все сильнее беспокоилась о нем.
Глава 24
Позже Джошуа сравнивал время, когда его лихорадило, с пребыванием под водой. Как будто он не спал по-настоящему, а погрузился в неглубокое озеро и смотрел на мир над собой через выпукло-вогнутую линзу, по которой шла рябь. А над поверхностью день сменялся ночью и на него смотрели большие, похожие на луны, лица троллей.
Иногда они его двигали. Патрик, большой молодой самец, поднимал его, обхватив за спину мохнатой ручищей. Поврежденная нога тут же посылала по всему телу новую волну боли, и Джошуа слабо сопротивлялся и протестовал. Позже он со стыдом вспоминал некоторые выражения, от которых покраснел бы даже Билл Чамберс.
Временами, когда он выныривал из алой темноты своего сна навстречу дневному свету, они пытались его кормить. Он не был голоден, но всегда дико хотел пить, выплевывал пищу и требовал воды. Иногда они позволяли ему не есть, а иногда кормили насильно. Самец сажал Джошуа, позволив голове откинуться назад, чтобы открылся рот, а самка, Салли, пихала корешки и листья, а также вливала кислый сок какого-то фрукта. Джошуа давился, мотал головой и пытался выплюнуть все. Но Патрик сжимал ему челюсти, а Салли гладила горло, и Джошуа глотал – у него не оставалось выбора.
После он понял, что они пытались накормить его какими-то лечебными растениями, чьи свойства, без сомнения, были выявлены благодаря случайным открытиям в течение тысячелетий: мудрость, хранившаяся в странном коллективном сознании троллей – их долгом зове. Учитывая, что постепенно Джошуа выздоравливал, это, видимо, сработало. Хотя современные антибиотики из его рюкзака, которые он глотал каждый раз, когда достаточно приходил в себя, чтобы вспомнить об этом, тоже, несомненно помогли.
Он знал, что тролли спасали ему жизнь. Просто они всегда были так неаккуратны. Большие мускулистые человекообразные, чей метод охоты заключался в том, чтобы собраться группой и завалить зверя размером с молодого слона на землю. Матери даже переносили детей, держа на весу за одну руку или за загривок.
– Что до медсестер, этим троллям нужно подучиться обращению с пациентами…
Джошуа понял, что сказал это вслух. Значит, сейчас у него период ясного сознания.
Он лежал на спине, глядя в безоблачное небо. Воздух был прохладнее, чем он помнил до лихорадки. Наверное, на этой венерианской планете наступает осень. Сколько он здесь пролежал? И он до сих пор не знает, насколько суровой будет зима. Приблизительные характеристики мира можно прикинуть, исходя из пояса, в котором он находится, но чтобы установить точно, нужно прожить год или больше. А прежде чем понять, сможешь ли ты прожить этот год…
Перед его затуманенным взором появилось троллье лицо. Серое сморщенное лицо в окружении седеющих черных волос. На мгновение Джошуа растерялся.
– Санчо!
– Ух.
– Привет, приятель. Ты меня спас. Ты и твои родные…
Слева прилетело что-то мягкое и ярко-розовое, ударило Санчо в висок и откатилось прочь.
– Что за черт?
– Ха!
Санчо повернулся в ту сторону, сердито зыркнул и пропал из вида.
Джошуа сумел повернуть голову налево. Санчо ковылял за одним из детенышей, возможно, Лиззи. Очевидно, это она запустила в него помпоном болельщицы. Она убегала, смеясь, как умеют только тролли.
Помпон болельщицы. Откуда у тролля взяться помпону болельщицы? Мало того, Джошуа показалось, что он узнал расцветку.
– Санчо!
Джошуа попытался подняться на локтях, чтобы видеть больше. Но это отняло слишком много сил. Когда он пошевелился, в голове все как будто стало жидким, и он упал в обморок.
Глава 25
Настал день, когда он выздоровел.
Ну, ему так казалось. Он пробудился от настоящего сна. Зрение было ясным, только побаливала голова, но жажда мучила по-прежнему.
Он осторожно сел. В верхней части тела чувствовались слабость и дрожь, голова на мгновение закружилась, когда он ее повернул, но это прошло. Правая нога, вытянутая перед ним, представляла то еще зрелище. Голая, грязная, перевязанная окровавленными бинтами между двумя массивными ветками. Тролли ни в чем не деликатничали. Но боль притупилась до пульсации глубоко в кости, и Джошуа боялся, что с ней придется смириться до конца своих дней.
Оглядевшись, он увидел поблизости свою аптечку – в укрытии ближайшей скалы, по-прежнему под защитой спасательного одеяла. На первый взгляд ее не трогали, не считая того, что он сам в ней рылся. Джошуа покопался в рюкзаке, достал нож и засунул его за пояс сзади. Тролли – это хорошо, но он чувствовал себя в большей безопасности, если под рукой было какое-нибудь оружие.
Однако воды здесь не было, и унять жестокую жажду стало самой насущной проблемой. А также опустошить болезненно переполненный мочевой пузырь. До берега мелкой, неторопливой реки было недалеко – дюжина шагов, не больше. Пустяк, если идти обеими ногами, но дьявольски сложно в его состоянии. Он опять огляделся. Поблизости ничего, что можно использовать как костыль. Он попытался подняться, помогая себе руками и сгибая здоровую ногу, но поврежденная представляла непреодолимую помеху. Вскоре ослабевшие мышцы начали дрожать, и он плюхнулся на землю.
Перед глазами появилось лицо тролля – видение из болезни. Это был детеныш-девочка, Лиз. Повертев головой, Джошуа разглядел на некотором расстоянии группу ее сородичей, которые искали друг у друга блох, и еще нескольких у реки. Похоже, большая часть племени отсутствует.
Лиз была смышленой и быстро сообразила, чего он хочет. Не задумываясь, подхватила его под мышки и без особых усилий, с обычной тролльей бесцеремонностью поставила на ноги. Он закричал, когда нога повисла в воздухе, но Лиз никуда не ушла, и он сумел встать прямо. Обхватив ее за плечи, Джошуа держался, балансируя на левой ноге.
Он выдавил усмешку.
– Спасибо. Знаешь, ты подходящего роста. Теперь – вода?
Он показал на реку и на свой рот.
Она отправилась в путь, но слишком быстро. Джошуа попросту тащили, он дико подскакивал, а больная нога волочилась по земле.
– Эй! Помедленнее, торопыга. – Прыг, прыг. – Маленькими шажками…
Когда они отошли от места, где он лежал, Джошуа увидел, что земля вокруг его снаряжения истоптана и перепачкана. Он смутно помнил, как его перемещали. Должно быть, его обмывали после того, как он пачкался, или по крайней мере переносили
