— Да, я знаю, — кивнул Шет. — Однако мне все равно очень за вас страшно.
Он перегнулся через стол и взял меня за руку, совсем как Дерек пять дней назад.
— Я бы позвал тебя с собой. — В его глазах появилась такая щемящая тоска, что у меня по коже побежали мурашки. — Но ведь ты не поедешь. Если не поехала с ним, что уж говорить обо мне. Молчи, не перебивай! Иногда я думаю — кто ты? Великая милость или наказание за все мои грехи? Я так тебя люблю…
Он наклонился и горячо поцеловал мои пальцы.
— Если бы не мерзкая история с терактом, я бы еще поспорил с Хозером за твое сердце. А теперь в этом нет смысла. Я просто не смогу обеспечить тебе нормальную спокойную жизнь. Что там! Не факт, что я и себе-то смогу ее устроить.
— Ларен, подождите, — сжала я его ладонь. — Я могу вам помочь. У меня есть связи в столичном УСП, там очень ценят сотрудничество и взаимовыручку…
— Ви, — он мягко погладил мое запястье, — обо мне не нужно волноваться. Меня не убьют и даже не покалечат. Ты ведь не знаешь особенности устройства нашей организации. И совершенно не представляешь уровень влиятельности и возможностей ее шефов. Да тебе и не нужно этого знать. Просто поверь, помощь нужна не мне, а тебе. Мне невыносимо сознавать, что ты можешь оказаться в опасности.
— Хорошо, — сжала я его ладонь второй рукой. — Что вы предлагаете?
— Уезжай в Лиару. К мужу. Он находится так близко к трону, что рядом с ним ты будешь в безопасности всю свою жизнь.
— Не вариант.
— Ты еще торгуешься? — усмехнулся Шет.
— Просто я не боюсь, Ларен. Из-за своей профессии рискую головой практически каждый день. И недоброжелателей у меня хватает.
— Как только я уеду, их станет больше. Тебя не трогали, потому что я строго запретил это делать.
— Когда вы уезжаете?
— Сегодня вечером.
Я усмехнулась.
— Что ж, значит, жить в этом городе мне станет еще интереснее.
— Ненормальная… — Он снова поцеловал мои пальцы. — Впрочем, я предполагал, что ты откажешься. Поэтому на всякий случай договорился со своими бывшими подчиненными, чтобы они ненавязчиво за тобой присматривали. Если вдруг увидишь в толпе знакомые лица, знай, что это друзья. А магам своим скажи, чтобы поставили защиту на твой дом и машину. И гребни фамильные не снимай. Желательно никогда.
Я смотрела на него и не знала, улыбаться мне или плакать. Вот сидит передо мной главный преступник города и рассуждает, как сохранить мою жизнь и обезопасить от своих коллег. Держит за руку, смотрит в глаза с такой невыразимой нежностью, что перехватывает дыхание. Словно это не тот человек, с которым я на протяжении двух лет вела негласное противостояние. И уж совсем не тот, который ради собственного благополучия был готов рискнуть жизнями сотен человек.
А моей вот жизнью рискнуть не может.
— Я уеду далеко, — продолжал между тем Шет. — Но все равно время от времени буду интересоваться твоей жизнью. Ты не против, Ви?
— Не против, — снова усмехнулась я.
Можно подумать, Ларен, вам действительно нужно на это мое согласие.
Он встал из-за стола. Я, продолжая держать его руку, поднялась вслед за ним. Шет мягко притянул меня к себе, осторожно погладил по щеке.
— Пожалуйста, не обижайся на меня, — тихо сказал уже бывший глава ривского теневого дома. — Мне невыносимо думать, что из-за некрасивой ситуации с Орли ты будешь вспоминать обо мне с недовольством.
Я покачала головой.
— Это мне нужно просить у вас прощения, — грустно ответила ему. — Это ведь из-за меня в вашей жизни происходят такие большие перемены. Если бы вы отказались мне помогать, никто бы вам «повышение» не предложил.
— Глупости! — Ларен крепко меня обнял. — Я осознанно помогал и УСП, и Тайной канцелярии. И ни о чем не жалею. Попробуй помириться с Хозером, Ви. Я очень хочу, чтобы у тебя все было хорошо.
Я подняла голову. Шет посмотрел мне в глаза, а потом быстро и очень горячо поцеловал в губы. После этого выпустил из объятий, развернулся и ушел.
Я почти минуту стояла посреди кухни, прислушиваясь к доносящемуся с улицы шуму. Затем вернулась в спальню, машинально надела первое попавшееся под руку платье, рассеянно провела по лицу пуховкой с пудрой и отправилась на работу.
По пути думала о том, что у любви бывают разные формы и проявления. Кому-то нужен огонь и ревность, кому-то — нежность и умиротворение. Кто-то сказал, что взаимная любовь — высшее проявление эгоизма. Действительно, легко любить, когда на свои чувства ты получаешь равноценный ответ. А если этого ответа нет? Что, если чувство может оказаться губительным для объекта твоей страсти? Много ли среди нас тех, кто уйдет в сторону, откажется от возлюбленного, чтобы ему, возлюбленному, просто было хорошо?
Господи, как же это, наверное, больно…
Приехав в Управление, я заперлась в своем кабинете, опустила жалюзи. А потом упала в кресло и заплакала.
Дни неторопливо бежали вперед. Жизнь окончательно вернулась в свою колею, а мой отдел — к привычным криминальным расследованиям.
Прошел май. Наступил июнь.
Время от времени я просматривала электронные версии столичных газет, однако ничего интересного в них не находила. Как и говорил Дориан Зорак, ни одно СМИ ни строчки не написало о заговоре, взрывчатке и готовившихся терактах. Только однажды, в середине первого летнего месяца, мне попалась крошечная заметка о том, что в Зариноре сменился министр культуры и народных увеселений. Куда делся прежний министр, герцог Джорно, сказано не было.
Об истории с кручем все будто забыли. Словно ничего не было и быть не могло.
И если позиция короля и Тайной канцелярии в данном вопросе мне была более-менее понятна, то безразличное отношение ривского УСП возмущало. В конце концов, это ведь именно наш отдел обратил внимание на убитых собак и раскрыл заговор против короны. А нам за это никто даже спасибо не сказал.
Мои «сыновья» по этому
