– Ваше величество, – задумчиво поинтересовалась я, – вам же очень не хочется все это рассказывать, так зачем вы это делаете?
– Она у нас еще и умна, – вдруг светло улыбнулся хозяин и хитро прищурился: – Обещаю ответить честно, если ты снова будешь называть меня просто Айнором.
– Хорошо, Айнор.
– Мне очень хочется, – медленно произнес он и горько вздохнул, – чтобы мои дети никогда не стали врагами из-за совершенных мной ошибок. Сам я ни грана не жалею о том, что когда-то выбрал не ту женщину, наградой за все стали рожденные ею сыновья. А тем более не могу жалеть о том, что однажды встретил Летти… И хочу попросить у Элни прощения за поступок жены, определенно это Кейла ее настроила.
– Я ее ни в чем не виню, – твердо ответила я.
– А откуда взялся тот лекарь? – вдруг спросил отца Ренд.
– Сам пришел, – снова помрачнел Айнор. – Представился просто травником, потерявшим при нападении винтов все имущество и семью. У меня не хватает людей, беру всех, кто пройдет тайную проверку амулетом истины.
– Значит, он сильнее амулета! – сам сложился у меня вывод.
– Отец, – пользуясь моим нежеланием спорить при его родителе, Ренд приобнял меня и легонько прижал к себе, – мы с Элни никогда не обидим твоих малышей и любых других. И Герт, я уверен, тоже. Он ведь о них знает?
Король только виновато кивнул.
– Тогда у меня остался только один вопрос: ради чего ты должен столько работать, чтобы прокормить детей? – испытующе смотрел на отца принц. – Ведь у тебя были свои деньги, и немалые. Даже я уже могу купить себе любой замок.
– Как интересно, – шутливо насторожилась я. – А зачем в таком случае ты выпросил у меня угол?
– Так ведь твой угол в сто раз лучше любого дворца, – мгновенно ответил Ренд. – Для чего мне дворец без тебя, любимая? Когда поженимся – куплю, какой ты пожелаешь. А сейчас хочу услышать ответ…
– Странно, командир, – с деланой подозрительностью прищурилась я, внезапно ощутив сочувствие к его отцу, всю жизнь расплачивавшемуся за невинную ошибку юности. – Обычно ты внимательнее. Он же сказал – королева его обобрала и до сих пор получает долги. Поэтому теперь любопытно мне, кто сейчас хранит тайное богатство Ютенсии и какие указания насчет него получил.
О том, что искать эти деньги в королевской сокровищнице и даже в столичном банке бесполезно, говорить не имело смысла. Всем нам и так было ясно, что Юта никогда не сделала бы подобной глупости.
– Другого выхода не было, – нехотя согласился Айнор и хмуро усмехнулся: – Разумеется, деньги я отдаю не ей. Пересылаю одному торговцу, вроде за оружие. Он передает другому. Раскопать всю цепочку мне не удалось. Она мигом узнала и прислала вестника.
– И чем пригрозила? – снова не сдержалась я.
Бывший король не ответил, только горько вздохнул.
– Неужели детьми? – помрачнел Ренд и решительно достал почтовый артефакт. – Извини, отец, но терпеть и прощать такие вещи я не собираюсь. Хотя от матери и не отказываюсь, но уверен – она либо помешалась, либо заигралась во всемогущество. А за это следует наказывать или лечить.
Мы молча проследили, как он отправил вестника, и почти одновременно поднялись с кресел. Я намеревалась проведать детей и проверить защиту, теперь мне начало казаться, что она недостаточно мощна. Ведь ставя ее, я вовсе не рассчитывала, что против моего умения будут мощные артефакты из королевской сокровищницы.
Куда собрались отправиться отец с сыном, меня ничуть не заботило. И вовсе не из-за равнодушия, его я к Ренду никогда не испытывала. Просто мне сейчас не нужно спрашивать, куда идет командир. Когда над нами стоят мои щиты, я могу найти его за несколько секунд по амулету напарников. Кроме того, должна быть связь по королевским медальонам, но заняться ее изучением мне пока не хватило времени.
По дороге я размышляла о короле, который неожиданно оказался очень интересным, благородным, ранимым и, несомненно, добрым человеком. Доброту и честность всегда ценила в людях превыше всего – и благодаря собственному опыту, и помня рассуждения Манефы.
– Девицы как сороки, – мягко посмеивалась она. – Любят все блестящее. Но поверь старухе, цветочек мой лазоревый, внешний блеск многих людей – лишь оболочка. Глянешь на иного павлина – ах как хорош! Прямо картины с него писать надобно… И плечист, и речист, и глаз горит, и бровь говорит – юные дебютантки к его ногам сами падают перезрелыми яблоками. Да и чужую беду при случае так сноровисто разрешит – на словах, конечно. И на охоте он самый ловкий, и в танце закружит, как на карусели, – душа в облаках. Но довелось мне видеть, в какое унылое, брюзжащее и неловкое существо превращаются подобные франты, если судьба пошлет им серьезное испытание. А вот с добрыми и тихими зачастую происходит прямо противоположное. Они и выход из беды найдут, и родным помогут, и слабых поддержат.
Бабушке я поверила, конечно, но все же мечтала именно о таком – ярком и дерзком красавце, пока не влюбилась в Ренда. А он именно добр и смел, и теперь мне понятно в кого.
Хотя однажды не сдержался, но в той ситуации не так просто было сохранить невозмутимость и способность рассуждать здраво. К тому же Юта усиленно подливала масла в огонь – чужими руками, как обычно.
Поймав себя на том,
