Вивиан считала, что Джонатан помчится к доктору Уайландеру заранее. И очень удивилась, когда он вообще не пришел обедать на большой перемене. По мнению ее пояса, было уже двенадцать тридцать пять, а Джонатан все не появлялся. Вивиан подождала еще несколько минут, а потом вырвалась из любопытствующей толпы, которой хотелось узнать побольше про войну. И двинулась в Перпетуум одна, дрожа как осиновый лист.
Джонатан нашелся на зеленой лужайке со статуями возле Континуума. Он опирался на большую статую женщины совсем без рук и о чем-то увлеченно беседовал с каким-то студентом. Это был тот самый юноша, который обещал отдать деньги на пиво за фильм о том, как Страж помешал церемонии. Вивиан запомнился короткий белый килт и мускулистые ноги юноши под ним. Одну из этих мускулистых ног юноша, болтая с Джонатаном, непринужденно перевесил черед великанскую ступню статуи, а в остальном растянулся на травке. Из этого положения он заметил Вивиан раньше Джонатана и дружески помахал ей.
– Ой, что, уже так поздно? – сказал Джонатан. – Леон, это моя кузина В. С. В. С., познакомься, это Леон Харди, он из сто второго века.
Леон Харди грациозно поднялся на ноги:
– Приятно познакомиться, Ви. – Он улыбнулся, и на бронзовом лице блеснули два ряда белых зубов.
От всего этого Вивиан несколько оторопела. Очень уж он был похож на кинозвезду.
– А разве сотый с чем-то – это не Нестабильная эпоха? – неуверенно спросила она.
– Начиная с конца сто девятого, – пояснил Леон. – Последняя Фиксированная эпоха до Расселения, но до этого после моего времени еще несколько столетий. В мое время все занимаются последствиями распада Европы. Очень интересное время, много разных изобретений, и я здесь, чтобы изучить всю науку и технику, сколько получится.
– Нам пора, – сказал Джонатан.
– А то Уайландер спустит вас со всех лестниц в Перпетууме, – рассмеялся Леон. – Я слышал, он грозился, что спустит Энкиана. Иди, юный Джонатан. Награда за свидетельство очевидца потихоньку накапливается. Я с тобой свяжусь дня через два.
«Вот о чем они болтали!» – подумала Вивиан. Они с Джонатаном прошли по сводчатому коридору Континуума, и всю дорогу Вивиан думала, почему люди, которые тебе нравятся как кинозвезды, в настоящей жизни тебе не то чтобы нравятся.
– Что еще за награда? – спросила она.
– Потом расскажу, – ответил Джонатан.
Вивиан покосилась на него и увидела, что он шагает самой своей пружинистой и царственной походкой.
«Только не это! У него очередная дурацкая идея! – подумала Вивиан. – Надеюсь, на сей раз он никого не собирается похищать!»
Глава десятая
Церемонии
Чуть ли не всю дорогу вверх по лестницам Перпетуума они бежали. Похоже, это был такой день, когда везде опаздываешь. Несмотря на помощь антигравитационной функции в поясах, Вивиан и Джонатан ввалились в Нечастый тупик без малого на пять минут позже назначенного. Доктор Уайландер сидел и раскуривал трубку. И только посмотрел на них сквозь пелену дыма, но они не отважились ни шелохнуться, ни заговорить, пока он не прокряхтел:
– Вижу, вы хотя бы не собираетесь тратить время на никчемные оправдания. Сядьте. Вивиан, как твой перевод?
– Вторая часть вышла странная, – призналась Вивиан.
– Тогда потрудись найти в ней смысл, пока я откушу кусок-другой от твоего кузена, – прорычал доктор Уайландер.
Вивиан старалась изо всех сил, краем уха слушая, как щелкают книгокубики и грызут косу зубы Джонатана. В этой кособокой комнатушке, пахнувшей деревом, было тихо и спокойно – подозрительно тихо и спокойно. Когда Вивиан отдышалась, до нее мало-помалу дошло, что Джонатан почти не задает вопросов. А если задает, они не имеют отношения к Нестабильным эпохам. У Вивиан появилось препротивное ощущение, что что-то идет не так. Она не понимала, почему Джонатан решил не выуживать из Уайландера сведения о Четырех веках мироздания, и решила, что лучше попробует сама, если, конечно, отважится.
– Э-э… – сказала она.
Доктор Уайландер повернул огромную голову и посмотрел на нее:
– Да?
Наткнувшись на взгляд этих умных глазок, буравивший ее из-за завесы дыма, Вивиан окончательно струсила.
– Не понимаю, что значит этот символ, – «редкий» или «нелепый», – выдавила она.
– Попробуй «диковинный» – это значит и то и другое, – прорычал доктор Уайландер и повернулся обратно к Джонатану.
Вивиан вздохнула и попыталась пожевать свою письменную функцию. Зубы клацнули в пустоте. «Соберись! – сказала она себе. – Спрашивай! Перехитри его, а то никогда не вернешься к маме!» Без толку. Она до того боялась доктора Уайландера, что так ничего и не сказала, пока тот не развернулся массивным корпусом в ее сторону.
– А теперь послушаем продолжение удивительной истории о приключениях кузнеца и бешено размножающихся старушек, – сказал он.
– Но перед тем, как вы… – выдавила Вивиан. При этих словах ее точно так же тряхнуло от страха, как когда она прикоснулась к не вполне вещественной руке Стража, но она заставила себя продолжать. – Перед тем, как я прочитаю перевод, если можно, расскажите мне о Нестабильных эпохах. То есть как их определять, вот что я хотела спросить. И все о них.
Ну вот, спросила. Вивиан всю колотило, а Джонатан уткнулся в свои записи, как будто не имел к ней отношения. Но она знала, что это важно.
– Хочешь оттянуть час расплаты, да? – прокряхтел доктор Уайландер. Но все же благодушно пыхнул трубкой и обдумал ответ. – Ты ведь и сама только что оттуда, естественно, что тебе это непонятно, – заметил он. – Нельзя понять, что эпоха нестабильна, если сам в ней живешь. Это видно только со стороны, отсюда, из Города Времени. И дело не только в том, что жители Нестабильной эпохи не знают своего будущего – его никто не знает. Оно меняется день ото дня. – Он положил трубку на стол и сцепил толстые волосатые пальцы на огромном колене. – Не будем брать в качестве примера эпоху, откуда ты прибыла. Там невообразимая путаница, особенно сейчас. Возьмем пример поближе. Рассмотрим Город Времени.
– Город Времени?! – воскликнула Вивиан.
Джонатан так поразился, что бросил делать вид, будто не имеет отношения к Вивиан, и развернул стул, чтобы тоже участвовать в разговоре:
– Разве Город Времени нестабилен?!
– Вот доказательство первого пункта, – прорычал доктор Уайландер. – Ты этого не знаешь, потому что здесь живешь. Конечно нестабилен, мальчик мой! Если бы мы могли взглянуть на него со стороны, с точки зрения не только вне истории, но и вне времени, то увидели бы, что прошлое и будущее города так же изменчиво, как двадцатый век. Как вы думаете, почему у нас есть хроники каждого года в истории и практически нет хроник самого города? Только потому, что хроники с течением местного времени становились бы неточными! И вы знаете, что станется с городом завтра? Нет. И я не знаю.
– Нет, мы знаем! – возразил Джонатан. – Мы знаем, какая будет погода, какие
