Они с Джонатаном вернулись в Годичный дворец и обнаружили, что намечается очередная церемония. Вестибюль был усеян золотыми шляпами и туфлями в самоцветах. Где-то над головами топали шаги и кричали голоса. Джонатан поглядел на все это и тихонько испарился. Вивиан даже не заметила, как он исчез, потому что с лестницы вниз хлынула целая толпа с Вековечным Уокером во главе.
– Да не та золотая шляпа! – орал Вековечный Уокер. – Мне нужна Ампорическая митра, идиот! И куда, черт возьми, засунули мою Ампорийскую мантию?!
Он повернул и ринулся через вестибюль к рассветной, а все остальные бросились за ним. За толпой бежал Элио, размахивая чем-то вроде жилета из тонкой золотой ткани. Самой последней по лестнице семенила Дженни. Она, очевидно, тоже принимала участие в церемонии, поскольку на ходу застегивала на себе голубое с сиреневым платье, которое стягивало колени и расширялось книзу, и вид у нее был чрезвычайно обеспокоенный.
– О, Вивиан! – сказала она. – Будь добра, помоги нам, разыщи ему Ампорическую митру. Где-то должна быть! Мне тоже надо одеваться. Это церемония из крупных, и мы очень боимся опоздать.
– А как она выглядит? – спросила Вивиан.
– Такой золотой сливной сифон, – бросила Дженни черед плечо и засеменила вверх по лестнице.
Вивиан прилежно принялась за поиски. Это было гораздо веселее, чем волноваться из-за ковчегов и их Стражей, и к тому же давало восхитительную возможность заглянуть в те уголки дворца, где она еще не бывала. Во время поисков мимо нее то и дело проносилась толпа, во главе которой мчалась Петула с чем-то меховым в руках, а в хвосте – Элио с золотой жилеткой. Иногда толпа неслась по пятам Вековечного. Иногда Вековечный пролетал мимо в одиночку и орал, чтобы ему принесли Митру, Эземпластический посох и горностаевые котурны. Каждый раз при виде его у Вивиан начинало щекотать в горле от смеха, и ей приходилось юркать за ближайшую дверь, чтобы похихикать. Так она и отыскала Ампорическую митру. За последней дверью, куда она юркнула, оказалась ванная. По крайней мере, Вивиан заключила, что это ванная, по мокрым следам Вековечного на пробковом полу, но в своем двадцатом веке она и представить себе не могла ничего похожего на огромную стеклянную ванну высотой в полстены, полную зеленой воды, бурлившей, словно в ведьминском котле. Краем глаза Вивиан заметила по ту сторону стеклянной ванны что-то вроде золотого сливного сифона и поначалу решила, что это и есть золотой сливной сифон. К счастью, ванна так ее заворожила, что Вивиан обошла ее по кругу. И там на влажном полу и лежала митра.
Вивиан подняла ее, нагнала толпу и побежала вместе со всеми, размахивая митрой и крича Вековечному Уокеру, что она ее нашла. Но тот все скакал впереди и не обращал на нее никакого внимания. Когда все добежали сначала до мансарды, а потом обратно и вроде бы снова направились наверх, Вивиан так разобрало от смеха, что она совсем не могла дышать. Поэтому она поступила очевидным образом и осталась подождать в вестибюле, пока толпа не низринулась обратно.
Первым показался Вековечный Уокер – он помчался вниз по лестнице к Вивиан, шлепая по ступенькам одним горностаевым котурном, а второй держал в руке.
– Где моя Ампорическая митра?! – орал Вековечный.
Вивиан глубоко вздохнула, чтобы перестать смеяться.
– Держите! – выкрикнула она, а потом задержала оставшийся воздух, чтобы смех не вырвался наружу.
Не помогло. Когда Вивиан сунула митру в свободную руку Вековечного, хохот все-таки вырвался. И Вивиан прямо-таки прыснула Вековечному в лицо. Потом пришлось согнуться пополам, по щекам у нее текли слезы.
– Ой-ой-ой! – воскликнула она. – Вы просто умора!
Вековечный Уокер застыл и направил на Вивиан самый свой страдальческий взгляд. Пока он стоял и смотрел, по лестнице сбежала Петула и вручила ему Эземпластический посох. Элио пробился сквозь толпу, которая беспорядочно мчалась вниз следом за ней, и набросил золотую жилетку Вековечному на плечи.
– Ампорийский плащ, сэр. – Он единственный не запыхался.
Вековечный Уокер обратил страдальческий взгляд на Элио. Потом обвел толпу глубоко обиженным взором и заковылял в кабинет, шлепая котурном. Все сделали суровые лица и двинулись за ним с разнообразными регалиями в руках. У Вивиан возникло в точности такое же чувство, как утром, когда она ляпнула глупость Стражу.
– Напрасно вы смеялись, мисс, – серьезно сообщил ей Элио, прежде чем последовать за всеми. – То есть прямо ему в лицо. Вековечный, как и все биологические люди, нуждается в сильных эмоциях, а его работа очень скучна. Поэтому я стараюсь перед каждой церемонией спрятать хотя бы один предмет одежды.
Вивиан хотелось уже не смеяться, а плакать.
– Он меня не простит?
– Не знаю, – ответил Элио. – До сих пор никто не осмеливался смеяться над ним.
Вивиан пошла в рассветную и сидела там, сгорая со стыда, пока во дворце все не стихло. Потом она вышла в вестибюль. Как она и думала, по лестнице беспечно спускался Джонатан с таким видом, будто лишь по чистой случайности объявился именно в тот момент, когда скандал затих.
– Пошли посмотрим церемонию, – сказала ему Вивиан. Она чувствовала, что в долгу перед Вековечным Уокером.
– Ты правда хочешь? – Джонатан очень удивился. – Это же скука смертная.
Однако покорно пошел с ней на площадь Эпох, где они нашли себе местечко среди туристов у стеклянной аркады. Подоспели они вовремя: щеголеватый строй Временного Дозора как раз выходил из штаб-квартиры Дозора и выстраивался у камня Фабера Джона. Из других домов и из-под арок выходили отряды в красных, белых и синих плащах и тоже выстраивались на площади. Потом появились процессии. Вивиан увидела Дженни, которая теперь куталась в просторную розовато-лиловую мантию, в окружении целой толпы, передвигавшейся мелкими шажками, потому что под мантиями у них были узкие платья. Потом Вивиан увидела мистера Энкиана, который важно вышагивал во главе колонны библиотекарей в синих плащах. Была здесь и компания студентов в пыльно-серых мантиях. Похоже, в церемонии участвовали все. Пришел даже доктор Уайландер в огромном поношенном фиолетовом балахоне. Вивиан поняла, почему он почти безвылазно сидит в своем Нечастом тупике. Уайландер сильно хромал.
Она увидела, как мимо медленно идет отец Джонатана, царственный, золотой, и на голове у него высится золотая шляпа, очень похожая на сифон.
– А по какому поводу церемония? – спросила Вивиан.
– Понятия не имею, – ответил Джонатан.
– Ну так прочитайте, – сказал суровый мужчина рядом с ними. Турист – в тоге в солидную синюю с желтым клетку. Он сложил информационный буклет и поднес его к лицу Джонатана. – Это первая из Четырех церемоний основания города. Очень древняя, восходит к самому зарождению города и, как считается, знаменует первые мгновения, когда Город Времени обособился от истории. Вам следует
