Я не стал отвечать, понимая, что, даже если передумаю, Виктор этого не узнает. До июля он не доживет.
– Зачем меня позвали? Я так понял, что моя помощь вам больше не требуется.
Эйзенхарт поморщился.
– Не столько не требуется, сколько… Мешает работе.
– Ваше нынешнее состояние, безусловно, намного продуктивнее, – согласился я. – Почему вы вообще до сих пор работаете? Вам следует…
– Что? – перебил меня Эйзенхарт. – Завернуться в саван и отправиться на кладбище? Могу еще цветы с собой захватить, не зря же кто-то на них тратился.
Я промолчал. Слишком хорошо понимал его нежелание принимать новую реальность.
– Простите, – отвернувшись, Виктор потушил окурок об оставленное на подоконнике ведро с краской. – Значит, по-вашему, морфий поможет?
– Нет, – не стал я лгать. – Но вам будет легче.
Он не жаловался на боль, но такие всплески говорили сами за себя. Во взгляде Виктора появилась знакомая мне мрачная решимость. Мысленно я поежился, ожидая, что будет дальше: в последний раз, когда я видел его таким, Эйзенхарт вслед за быком выпрыгнул из окна третьего этажа.
В этот раз только закатал рукав.
– Ладно. Давайте сюда свою иголку.
Мы уже закончили, когда постучал Шон.
– Никуда я не сбежал, – отмахнулся Эйзенхарт от хмурого кузена. – Не надо меня ни в чем подозревать. Здесь просто тише.
Только дурак поверил бы его вранью. Шон, несмотря на возраст и внешность, к ним не относился.
– Я принес фотографии. Лой передает, что, когда они работали, домой вернулась соседка покойной. Сказала, у той была громкая ссора с мужчиной, как раз перед смертью.
Эйзенхарт зашелестел бумагами.
– Это меняет дело. Расспроси ту соседку как следует, вернешься – перескажешь мне. – Оторвавшись от фотографий, он удивленно заметил меня. – Вы еще здесь, доктор? Идите, я вам позвоню.
Глава 6
Эйзенхарт
Пока Брэмли опрашивал свидетелей, Виктор, благодаря своему обещанию запертый в управлении, решил узнать о погибшей с другой стороны.
– Соедините меня с Соколиной площадью, 22-17, – попросил он телефонистку.
В ожидании ответа он прижал прохладную эбонитовую трубку к щеке, раздумывая, что сейчас скажет.
– «Новости Гетценбурга», Лидия Кромме у аппарата, – прозвучал хорошо знакомый голос.
Годы работы на «Флит и партнеры» стерли портовый акцент, но Виктор помнил, как он звучал при первой их встрече. Он представил себе, как она сидит сейчас за своим столом: телефонная трубка прижата к щеке плечом, в пальцах одной руки зажата тонкая сигаретка, другой же Лидия пытается допечатать на машинке статью. Перестук клавиш на заднем плане подсказал, что так оно и было.
– Это я, – сказал он.
И тут же себя обругал. Гениальное начало. Но больше ничего в голову не пришло.
– Виктор? – насторожилась Лидия. – Что тебе нужно?
– Кажется, я умираю.
На том конце провода молчали. Наконец она что-то пробормотала в сторону и резко выдохнула.
– Знаешь, сколько раз я это слышала?
– Десять? – попытался угадать Виктор. Недоверчивое хмыканье подсказало, что он сильно занизил цифру. – Но сейчас все серьезно.
– То же самое ты говорил в прошлый раз. И до того… Ты только поэтому позвонил?
– Мне нужна информация по Коринн Лакруа. Поможешь?
– С этим могу, – голос если не потеплел, то хотя бы лишился северного холода. – Пришлешь курьера?
– Я мог бы и сам приехать, – предложил Виктор.
– Нет! – она ответила слишком поспешно и теперь пыталась сгладить неловкость: – У нас скоро начнется совещание, не могу сказать, когда освобожусь. Зачем тебе ждать?
– Конечно, – Виктор постарался скрыть разочарование. – Скажи, а о леди Хэрриет Лайонелл ты что-нибудь слышала?
Сложно сказать, что сподвигло его спросить о Хэрриет. Возможно, в глубине души он был не так уж уверен, что она покончила с собой. Или просто искал повод продлить разговор с Лидией хоть на секунду.
– Ничего, – удивилась Лидия. – Но могу спросить в светской хронике, если хочешь.
Подумав, Виктор отказался. Если что-то выяснится, будет повод позвонить еще раз. А пока… Встав из-за стола, он взял с вешалки пиджак и шляпу. Конечно, он дал слово не работать сегодня в городе, но обещание касалось дела Лакруа. По поводу леди Хэрриет он ничего не говорил. И, если быстро вернуться, Брэм ничего не узнает.
Первым пунктом маршрута была квартира молодого Дегнарда. Бывший жених леди Хэрриет оказался действительно молод и мало походил на человека, разбившего чье-то сердце. Скорее на того, кто потерял свою любовь и не успел еще оплакать.
– Мы действительно расстались, – признал он. – Но это произошло не по моему желанию.
– Я слышал иное.
– Официально инициатором был я. Но на самом деле… Хэтти пришла ко мне и сказала, что встретила и полюбила другого. Что я мог сделать? Только пожелать ей счастья и взять вину за разрыв на себя.
Виктор кивнул. Расставание по инициативе леди вызвало бы волну любопытства и осуждения среди знакомых, в то время как джентльмен, разумеется, имел право выбора. Неудивительно, что Дегнард, любивший леди Хэрриет, из благородных побуждений предложил сказать неправду.
– Леди Хэрриет называла имя?
– Нет. Я и сам хотел бы знать, учитывая, чем все закончилось, – мрачно ответил сэр Джон.
Виктор с ним согласился. В поисках третьей стороны этого любовного треугольника он отправился к Лайонеллам, где его встретили куда менее дружелюбно, чем в предыдущий раз.
– Я думал, вы все для себя уяснили, детектив, – с упреком посмотрел на него лорд Лайонелл.
– Да, сэр. Но ввиду новой информации я хочу попросить вас дать разрешение на осмотр вещей вашей дочери.
– Какой информации?
– Не могу сказать, сэр.
На мгновение Виктор почти устыдился своего вранья. Стоило ли тревожить их еще раз, чтобы потешить любопытство? Все равно результат ясен. Не один мужчина, так другой, но, скорее всего, леди Хэриетт покончила с собой по этой причине. Однако он еще не знал имени человека, ради которого она разорвала помолвку. А не знать чего-то Виктор терпеть не мог.
В комнате леди Хэрриет еще не успели убрать. С наслаждением вдохнув спертый пыльный воздух – все равно лучше, чем в пропитавшейся запахом траурных букетов гостиной, – Виктор медленно обошел спальню, гадая, с чего начать поиски. Письменный стол был пуст. Под пресс-папье лежали только вырезанные из газеты рекламные объявления, промокашка была заменена на новую. В шкатулке с украшениями нашлись пара тонких колечек и цепочка с аквамарином. Все они выглядели недорогими и не особенно новыми, вряд ли это подарки последнего возлюбленного леди Хэрриет.
Виктор прошелся вдоль книжного шкафа, отмечая миниатюрные томики поэзии и подшивки модных журналов. На одной из полок стояла фотография самой леди Хэрриет в серебряной рамке: длинные белые волосы, русалочьи глаза, роза в тонких пальцах. Надпись на обратной стороне подсказала, что снимок был сделан за полгода до смерти. Откинув покрывало, Виктор залез рукой под матрас в поисках дневника, но, увы, там было пусто. Вспомнив, как в детстве он обнаружил дневник своей сестры в щели между стеной и шкафом (а также единственную запись в нем, краткое и эмоциональное «Не лезь, Виктор!»), он проверил и там. Ничего. Зато
