Взглянула на Стеллу — она зорко следила за мной, но при этом во взгляде читалось предвкушение. Понимает, что оба заклинания гадкие и не учитывают мои интересы.
«Охотнику надобна ведьма любящая, только через сердце она напоит его силой. Коли любви нет, ее заступит тяга телесная. Всяко лучше неприкаянного воя без любезной. Страсть должно запирать на вещь, с коей охотник неразлучен. Его жажда через заклятие пробудит ответную жажду в ведьме…»
Стелла предлагала мне самой сделать для себя амулет-приворот? Чтобы я с радостью прыгала в постель не просто по просьбе Германа, а отзеркаливала его страсть? Безотказная, на все всегда согласная…
Истинно ведьминское коварство.
Второе заклинание, о котором я никогда не слышала, щадило мою честь, но не жизнь. Если оно поможет и Герман разлюбит, Стелла гарантированно меня убьет.
Что выбрать? Жизнь с мужчиной, к которому равнодушна? И зависимость от него и секс, замешанный на одной страсти и чарах? Или же выбрать второе заклинание, которое справится с безответной любовью Волкова, и потом гордо умереть?
Ведьма может спать с нелюбимым мужчиной по разным причинам: любопытство, сиюминутное притяжение, крайняя необходимость, как в случае с лишением невинности на стороне. Но именно она будет инициатором и никогда не пойдет против своих желаний.
Первое заклинание обещало иллюзию защищенности и сулило бурные ночи. Но при этом паршивое чувство, что капкан захлопнулся навеки, не исчезало.
Второе щадило чувство достоинства, и я бы воспользовалась им, не будь Стелла заинтересована в моей смерти. Если Герман не будет горевать по мне, она с легкой душой меня уничтожит.
— Вероника, часики тикают, да и не могу я сидеть здесь без дела, пока ты чешешь репу, — язвительно напомнила о себе Стелла.
Не ответив на подколку, вытащила из пачки лист и принялась переписывать второе заклинание.
Буквально сразу в кабинет влетела Роза. Вскинув бровь при виде меня, восседающей за столом Верховной, она перевела взгляд на старшую сестру.
— Стелла, к тебе посетители.
— Видишь, я занята?
— Это важно и срочно, Стелла! — стояла на своем Змеева.
Подойдя к столу, Волкова сухо велела:
— Переписывай и жди в кабинете, я скоро вернусь.
Как только дверь за сестрами закрылась, я кинулась листать фолиант. Раз собственный гримуар недоступен, попрошу помощи у чужого.
Увы, чужачке упрямая книженция открыться не пожелала — страницы словно слиплись, а когда я попыталась их рассоединить — слегка ударили током. И я могла читать текст только в двух местах — там, где лежали закладки из плотного кружева цвета топленого молока, то есть там, где мне разрешили.
Повздыхав, я принялась быстро писать заклинание. А закончив, перечитала его и…
Нет. Мне рано умирать, я еще побарахтаюсь. Скомкав лист, я швырнула его в корзину для мусора под столом и открыла гримуар на первой закладке. Да, я малодушная, слабая и трусливая. Хочу жить, пускай с нелюбимым, и не испытывать боль…
Когда вернулись сестры-ведьмы, я заканчивала писать.
— Все? Нет? Сколько можно копаться, Вероника!
Я пропустила мимо ушей оскорбления Волковой и дописала последние строчки.
Выдернув из моих рук лист с заклинанием, Стелла бегло прочитала его и презрительно усмехнулась.
— Так я и думала… Что ж, ты выбор сделала, смотри, Вероника, не пожалей. Пока свободна.
Сложив лист в два раза, я поспешила к выходу из кабинета.
— Стой! — неожиданно велела Верховная. — Роза, обыщи ее.
Я недоуменно посмотрела на Стеллу. Она что, совсем сбрендила?! Думает, что я выписала из гримуара что-то лишнее?
— О да, лучше проверить, не унесла ли наша Никочка что-нибудь ценное, — осклабилась Роза. — У слабых ведьм нет чести, они играют не по правилам.
Унижение и горечь, а еще гнев и ненависть — коктейль из этих чувств бурлил в крови, грозясь лишить самоконтроля. Я стиснула зубы так сильно, что они заболели. Если не научусь отстраняться, придется стать частым клиентом стоматолога.
У слабых ведьм нет чести? Тогда у сильных, наделенных властью, нет совести и души.
Думаю, удалось не показать, как зацепила меня подколка. И я выдержала досмотр с непроницаемым лицом.
Но это не значит, что им сойдет с рук мое унижение. Пусть я слабая, но у меня есть терпение. Не знаю когда и как, но Стелла пожалеет обо всем, что она сделала Вороновым. Она расплатится за мою боль и смерть моей матери.
До приезда Германа я успела подготовить ингредиенты. Четко соблюдая пропорции, смешала эфирные масла: сандал, бей, имбирь, бергамот, ветивер, иссоп, вербена, шалфей и мирт. Всего девять растений. Одни ароматы дополняли друг друга, другие, наоборот, глушили, но все недостатки и противоречия стирали чары.
Дала постоять хрустальному флакону под светом полной луны, извечной свидетельницы душевных метаний влюбленных пар, которая никогда не выдавала чужих тайн. Выдернув живую волосинку с виска, сожгла ее заклинанием и добавила пепел в ароматную смесь. Затем настал черед капли крови с безымянного пальца левой руки.
Под недовольное карканье возмущенного Морригана прочитала слова заклинания: «Твои прикосновения лишают разума. Взор зажигает мою кровь. Я готова пить твое дыхание вечно, растворяясь в твоей страсти». Завершающий штрих — набрать полную грудь воздуха и выдохнуть в горлышко флакона, запечатывая заклинание.
Готовить для себя магический афродизиак — странный опыт, и не скажу, что бесценный. Надеюсь, ничем подобным мне больше не предстоит заниматься в будущем.
Ворон, которого я по глупости оставила тогда на кухне, пытался разбить бутылочку. Он понимал, на что я обрекла сама себя. Гореть в пламени страсти без любви, отзеркалив желания безразличного мне мужчины.
Одно радовало — на медальон необходимо регулярно капать зелье, чтобы чары продолжали действовать. Когда-нибудь, когда моя месть свершится и я стану свободной, достаточно всего лишь расколотить флакон — и тяга к охотнику исчезнет навсегда…
* * *Первые лучи солнца заглянули в кухонное окно. Захлопнув крышечку медальона, я тихо произнесла заклинание:
— Твои прикосновения лишают разума. Взор зажигает мою кровь. Я готова пить твое дыхание вечно, растворяясь в твоей страсти.
Какие все-таки тут романтичные слова, особенно то, как названы поцелуи — «пить дыхание вечно». С любимым человеком можно разделить одно дыхание на двоих.
После треволнений ночи я ужасно хотела спать. Глаза сами закрывались, тяжелая голова мечтала оказаться на подушке. Осталось осторожно надеть на Волкова медальон и можно исполнить свое заветное на данный момент желание.
И у меня почти получилось…
— Ника… — Рука мужчины легла на мое бедро, когда я скользнула под покрывало. — Ника…
Сонные карие глаза, полные желания и любви, смотрели на меня ожидающе. И я потянулась к его губам за порцией нежности.
Охотник притянул к себе, недвусмысленно прижимая к жесткому телу. Запах сандала стал ярче.
Демоново заклинание… Демонова Стелла!..
* * *Она его не любила. Во всем виновата магия.
Губы наблюдателя искривила недобрая улыбка. Этой
