– Ну, – сказала она весело. – Идём, что ли?
– Куда? – шепнула Юля, уже зная, что услышит в ответ.
– Конечно, на раскопки. Ловить призраков.
Нет, ночью, тайно, искать призраков – и Юля! Ну никто бы не поверил. Она ж девочка разумная... Вот стыда-то будет, если кто узнает! По дороге Юля сочинила оправдание: во-первых, привидений никаких нет – сёстры просто ищут хулиганов; во-вторых, она должна следить за Майей. А что же делать, если Майя потащилась ночью на раскоп? Сопровождать её...
Идти по тёмным улицам, как вскоре оказалось, было вовсе даже и не страшно. Скромный городок казался безопасным – хотя, может, и напрасно. Думалось: бандиты – в мегаполисах, а здесь все люди честные. Прохладный чистый воздух делал удовольствием нелепую прогулку. Тишина вокруг была не угрожающей, а мирной.
Разумеется, ворота в окружавшем весь раскоп заборе были прочно заперты. Девчонки тихо перелезли через верх. У Майи был фонарик, но его решили не включать для маскировки. В полной темноте, рискуя провалиться в яму и сломать хребет о слой XIV века, девочки на ощупь отыскали место переборки, «свой» навес и «свои» ящики. За ними-то и спрятались.
Прошло минут пятнадцать. Девочки молчали, чтоб себя не выдать. Наконец, устав от скучной тишины, Майя спросила:
– Юль... Скажи мне букву!
– Т-с-с! Какую ещё букву?
– Да любую. Я бы город на неё придумала. Проверить – сколько помню.
– Ну давай... Э!
– Э-э-э... Электросталь!
– Что? Нет такого города.
– А вот и есть. Он... – Майя не закончила. – Ой, слышишь, кто-то ходит?
Сёстры замерли. Нет, вроде Майе показалось.
– Давай ещё раз... – попросила старшая. – Да только посложнее.
– Гэ! – шепнула Юля.
– Гуанчжоу! – гордо сообщила ей сестра.
– Так ты и иностранные...
Раздался явный хруст. Девчонки замолчали, взялись за руки, чтоб было не так страшно, и все обратились в слух. Но слушать стало нечего. Наверно, тот, кто захрустел, стал осторожней.
Ещё четверть часа пролетело в полной тишине.
– Да нет здесь никого, – сказала Майя. – Всё мерещится. Скажи мне лучше букву.
– Как тебе не надоест?! Ха, – сказала Юля.
– Ха... ха... – размышляла старшая. – Нет, я же что-то знала... Точно помню...
В эту же секунду до ушей девчонок донеслось:
– БЛИН!
Обе тут же вскочили.
– Эй, слышь, там кто-то есть! – внезапно раздалось из темноты.
– Кто? Призраки!!! – ответил второй голос.
– Граф Дракула! – забавно пискнул третий. – Чёрт, врубай фонарик!.
Так случилось, что и Майя, и тот незнакомец, кому был адресован сей приказ, включили фонари одновременно. Два пучка лучей столкнулись и смешались в темноте, сломав всю маскировку девочек одним концом и высветив вторым испуганные лица траншейщика и мусорщиков.
– Это вы, что ль? – кисло выдавил один из пацанов. – А призраки где?
– Да сам ты призрак, блин! – сказал ему товарищ и отвесил сочный подзатыльник.
Третий – парень с родинкой под глазом – промолчал. Он просто глупо уставился на девчонок, так, как будто они правда были привидениями.
Немного успокоившись, Юля сообщила:
– Так и знала, что всё это – одни сказки!
По пути обратно Майя, чуть разочарованная, вспомнила:
– Хараре!
– Что? – спросила Юля. – Это ты кому?
– Хараре. Зимбабвийская столица.
5
День несправедливости
С утра шёл дождь – злой враг всех археологов. Раскоп – то есть та яма, где все ковырялись – стал похож на ванну. В чёрной жиже плавали ошмётки бересты, какой-то мусор и оставленная с вечера скамеечка. Траншейщик изловчился и поймал её. Два мусорщика бегали, вычерпывая воду и бурча себе под нос ругательства: для них, обычно праздных, наконец пришла пора работать. Остальные все сидели под навесом. Ждали солнца.
Важные студенты снова обсуждали свою заумь, изредка хихикая над тем товарищем, который вместе с Майей продолжал искать обломок гусляра: ведь им-то дождик не мешал. Носилки с той землёй, где, вероятно, могла находиться голова, втащили под навес – и парочка работала.
Студенты посмеялись, позевывали, обсудили свою «историографию» и явно заскучали.
– Миша! – предложил вдруг кто-то. – Спой нам песню!
И пошёл концерт...
Майя романтически вздохнула.
– А между прочим, – вылезла Олеся, как только песня кончилась, – сегодня по раскопу призраки гуляли! Я сама их видела.
– Ой, ладно гнать-то! – грубо заявил в ответ один из мусорщиков: видимо, боялся, что сейчас всем скажут, как смешно он потащился ночью «на охоту» и кого «поймал».
– Молчал бы! Сам дурак! – отрезала Олеся. – Я ж живу в соседнем доме. Около двенадцати в окно-то посмотрела: а там – эти! Всякие огни горят! Такой кошмар, вообще...
– Та-а-ак! Мракобесие – отставить! – возле спорщиков возникла Анна Александровна. – Здесь призраков не водится и впредь не заведётся! Всем понятно? Смотрите лучше, что я принесла вам.
У начальницы участка был в руках вчерашний кусок грамоты – очищенный и влажный.
– Ну и кто сможет прочитать теперь? – спросила она с вызовом.
Студенты собрались вокруг, задумались. Первая же буква озадачивала многих. Но не всех, к счастью:
– От Улиты ко Дмитр... – прочёл певец.
– Водати... Офоносу... – продолжал его товарищ.
– Плакахся зело иже гор... – крикнул кто-то.
– Вылази в пяток ко...! – радостно закончили студенты.
– Что, вкусили, какова интрига? – весело спросила Анна Александровна.
– Да... злобный Офонос!
– Вот вам – традиционная мораль!
Девчонки ничего не понимали. Разве то, что кто-то плакал, кто-то вылез. И что грамота написана Улитой – дочерью боярина. Но Анна Александровна всё быстро объяснила:
– От Улиты к Дмитрию. Смотрите, в то время как Волк пытается сосватать свою дочку за большую шишку Афанасия, девчонка закрутила роман с местным парнем. Тут она как раз об этом: «вдать мя
