– Стойте! – Голос Осмунда звучал намного визгливее, чем обычно. – Отвечайте, ну же! – прикрикнул он на своего начальника крепости и дал ему пинка, от которого загремели колючие доспехи Бездушного. – Ответьте наконец этому воздыхающему куску скорби на его вопрос!
– Нет, чёрт побери! И не подумаю! – прорычал Рован Бездушный и ткнул колючим локтем в бок своего господина. – Мне слишком нравится слушать его вечные воздыхания. А вы-то почему ничего не делаете? Оставляете нас тут болтаться одураченными перед всем миром! А я-то думал, вы великий волшебник!
Осмунд на это ничего не ответил.
– В настоящий момент он вообще никакой не волшебник, – ответил за него сэр Ламорак. – Я об этом позаботился. А насколько великим он был раньше, об этом можно поспорить.
Рован Бездушный метнул в своего беспомощного господина презрительный взгляд.
– И тем не менее! – пробурчал он. – Даже если ваши люди сейчас изрубят нас на куски, я ничего не скажу.
– Тогда я скажу! – выкрикнул Осмунд. Он так дрыгал в воздухе ногами, что с него свалились башмаки. – Они в шатре! В его шатре!
Игрэйн взглянула на него с недоумением:
– Лжец! Я была в его шатре. Там нет никаких дам. Я бы их заметила.
Бездушный воззрился на неё сверху, как будто ослышался.
– Что ты несёшь, мерзавка? – прорычал он. – Ты не могла быть в моём шатре.
– Разумеется, она там была, – ответил за Игрэйн Альберт. – И расколдовала вашу пику. Или почему, думаете, эта пика на сей раз не помогла вам победить?
На бледных щеках Рована Бездушного впервые появился румянец.
– Ну погоди, поганка! – прошипел он. – Когда я снова ступлю на землю…
– А вот этого придётся подождать, я думаю, – невозмутимо перебила Игрэйн.
Её отец вытащил из своих волос мышку, которая перепрыгнула на него с головы Альберта, и посадил на плечо.
– Так-так, Осмунд, – укоризненно покачал он головой, – вы опять пытаетесь нас обмануть. Как это подло! Я думаю, нам действительно стоит пойти поужинать, как предлагал Альберт.
С мышкой на плече сэр Ламорак шагнул к краю Осмундова помоста и протянул руку Игрэйн:
– Идём, моё сокровище. После стольких подвигов ты, должно быть, ужасно проголодалась.
– Я не обманываю! – проревел им вслед Осмунд. – Три дамы находятся в шатре моего начальника крепости! Я превратил их в птиц! По его просьбе.
Игрэйн остановилась словно громом поражённая.
– Птицы? – переспросила она.
– Да-да, птицы! – Осмунд так размахивал руками, что внезапно повис вниз головой.
А Игрэйн повернулась к Печальному рыцарю.
– Он не лжёт, – сказала она. – Птиц я видела. Только их было четыре.
Три дамы с горы слёз
Печальный рыцарь, Альберт с Игрэйн и их родители отправились к шатру Рована Бездушного. Осмунда и его начальника крепости они оставили висеть в воздухе, приказав Сизифу охранять их. Коту это совсем не нравилось, но Мелисанда наколдовала ему ведро жирной рыбы и тем самым уговорила его остаться.
В красном шатре Колючего было темно, но Альберт, сэр Ламорак и прекрасная Мелисанда всё ещё были усыпаны искрами от их колдовской молнии, и в том мягком свете, который они распространяли вокруг себя, отчётливо виднелись соколы на насесте. Они сидели, сжавшись в комочек и спрятав голову под крыло. Первым снова встрепенулся самый маленький сокол. Он расправил крылья, как делал это и в тот раз, когда Игрэйн прокрадывалась мимо него, и издал такой противный крик, что остальные птицы вытянули головы из-под крыльев.
– Видите? – сказала Игрэйн. – Здесь четыре сокола. Может, самый беспокойный из них и есть единственный настоящий!
– Может быть. – Печальный рыцарь подошёл к птицам и стянул с их голов кожаные колпачки.
Они растерянно щурились на странный, искрящийся свет, наполняющий шатёр.
– Благородный рыцарь, – сказала прекрасная Мелисанда, положив ладонь ему на плечо, закованное в латы, – ваше мужество дало время, необходимое для того, чтобы обрести наш прежний облик. Теперь позвольте и нам прийти вам на помощь.
Печальный рыцарь недоверчиво обернулся к ней:
– Вы хотите сказать, что могли бы лишить силы колдовство Осмунда?
– Ну разумеется, – ответил сэр Ламорак. – Видите ли, нормальное колдовство гораздо легче нейтрализовать, чем исправить ошибку чародейства.
Прекрасная Мелисанда мягко отстранила рыцаря, встала перед насестом с птицами и сняла со своего плеча меньшую из волшебных книг. Как только книга очутилась на левой ладони Мелисандры, она начала тихо напевать.
Соколы беспокойно завертели головами, прислушиваясь к странным звукам.
– Страница четыре, – сказала Мелисанда, и книга раскрылась на странице, изрисованной крошечными разноцветными животными. Они ползали, прыгали и порхали над буквами, словно живые.
Мелисанда закрыла глаза, подняла книгу чуть выше и произнесла голосом, который был не громче шёпота ветра:
Станьте, какими вы были, птицы,Платья из перьев носить не годится.Вспомните, что на себя надевали.Девушкам перья к лицу едва ли!Тонкая золотая перекладина насеста сломалась, как трухлявая ветка, когда оказалось, что на ней сидят четыре дамы. Да, их было четыре! Они так и упали на ковёр, которым был выстлан шатёр Рована Бездушного. Когда облако юбок и накидок рассеялось, Печальный рыцарь помог своим трём потерянным дамам подняться на ноги. Они сияли улыбками счастья. А Игрэйн протянула руку четвёртой.
– Здравствуйте, баронесса, – сказала она, поднимая старую даму с ковра. – А вы-то что здесь делаете?
С глубоким вздохом баронесса фон Дюстерфельс отвела со лба растрёпанные седые волосы и осмотрела себя.
– Всё на месте! – с облегчением отметила она. – И правда. Больше никаких перьев, никаких когтей вместо пальцев на ногах. – Баронесса озабоченно ощупала своё лицо и снова вздохнула, с успокоением найдя там нос вместо крючковатого клюва. – Моя дорогая Игрэйн, – сказала она и со строгой миной пошлёпала её по шлему. – А ты что, не могла ещё сегодня утром избавить меня от этой ужасной участи? Разве я недостаточно хлопала этими проклятыми крыльями, когда ты сновала вокруг меня?
– Но как же я могла знать, что это были вы? – спросила Игрэйн. – И как допустили, что вас заколдовал ваш собственный племянник?
Старая дама смущённо выдернула пёрышко из своего платья.
– Я думала, он милый человек, – пролепетала она. – Должна признаться, то была ошибка.
– Ещё бы! – фыркнул сэр Ламорак. – Как мне сказал Бертрам, Осмунд распорядился вылить всё ваше медовое пиво в крепостной ров Дюстерфельса. Для ваших зубов это, конечно, хорошо, но…
– Что-что он распорядился сделать? – не поверила своим ушам баронесса. – И где он сам?
Но сэр Ламорак уже повернулся к ней спиной, поскольку три другие дамы робко теребили его за рукав. Очень похожие друг на друга, с золотистыми волосами, почти одного роста, одеты дамы были в нарядные – правда, непрактичные – платья, а ножки у них оказались совсем уж миниатюрными, на таких не убежишь далеко от Колючего рыцаря.
– Благородный господин! – обратилась к сэру Ламораку самая рослая из дам, при этом две другие мило улыбались. – Вам и вашей супруге мы обязаны очень многим и бесконечно благодарны. Если пожелаете, то я и мои сёстры
