Сквозь глиняные стены доносился лишь обычный шум джунглей: стрекотание цикад, кваканье лягушек, боевой клич мраморной кошки… Если все шло по плану, Патах, ТерТаВа и остальные уже связали сонного макака и освободили Шрии.
Нужно торопиться!
Из-за Шрии тревога могла подняться раньше, чем они завладеют пером. А что, если Краа проснется от выщипывания пера РАНЬШЕ, чем обезьяны освободят Шрии, и… Нет, нет! Мухоножка чувствовал, как эти мысли парализуют его движения.
«Поменьше думай, хрумкулус!» – любила повторять Лола… Легко сказать! И потом, Мухоножка не был уверен, что это такой уж хороший совет.
Зато Лола, не теряя ни секунды на размышления, скользнула прямиком к спящему грифону. Грызуны! Да, в этом все дело. Грызуны – они от природы более храбрые.
Солнечные перья росли у Краа на самом затылке. Сейчас, когда он спал, положив голову между передними лапами, к ним можно было подобраться. Мухоножке просто надо встать Лоле на плечи, взобраться по перьям Краа на самый верх, легонько потянуть… Но это же безумие! Как могли они, все вместе и каждый по отдельности, додуматься до такого: самую главную задачу смертельно опасной операции поручить самым маленьким? Это все крыса виновата! Гомункулус не забыл, как похолодело у него сердце при словах Лолы: «Да что тут обсуждать! За пером идем мы с гумпуклусом! Обезьяны думают только о Шрии, а вы… Вы все слишком большие и шумные!»
«Что тут обсуждать!» Лола замерла на возвышении. За ней вздымалась львиная грудь грифона. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Мухоножка взглянул на чудовищный клюв. Эта тварь могла склюнуть его одним движением, как вороны – спелую клубнику.
Усы Лолы нетерпеливо задергались.
Мухоножка залез ей на плечи и почувствовал на лице горячий ветер – дыхание грифона. Но как он ни тянулся, даже до самого нижнего из солнечных перьев было не достать.
Ну что ж, Мухоножка. Ты ведь знаешь, что делать.
«Нет!» – хотелось закричать ему. Нет! Мир прекрасно обойдется без крылатых лошадей. Но одновременно он оценивал в уме расстояние до блестящего пера. Храбрость – дело такое. У многих она проявляется только в тот момент, когда без нее не обойтись. Мухоножка был намного храбрее, чем он сам думал. Он запустил пальцы в светло-коричневые перья Краа и подтянулся на них. Еще чуть-чуть – и солнечное перо у него в руках.
– Гомуклус! – донеслось до него шипение Лолы. – Что ты там возишься?
Но Мухоножка уже протянул дрожащую руку…
40. Вторая цель
Ловчий ждет, но перчатка пуста.Я не стану звенеть бубенцами,Я полета свободою пьян.Мне отныне мила высота,Где я в танце кружусь с облакамиИли крыльями режу туман.Уильям Батлер Йейтс. Сокол (Перевод К. Николаенко)Обезвредить сонного макака, сторожившего клетку Шрии, оказалось и в самом деле легко. Эту задачу взял на себя ТерТаВа, опасаясь, что Патах просто придушит сторожа. Пока гиббон засовывал макаку в рот кляп и запирал его в одну из пустых клеток, Купо принялась за освобождение Шрии. Увидев сквозь прутья мохнатую мордочку, грифон сначала подумал, что она ему снится. Чего не приснится с голоду: ведь он уже несколько дней ничего не ел. Но тут он заметил ТерТаВа. И Патаха. Купо так обрадовалась, увидев Шрии живым и невредимым, что ее пальчики, всегда такие ловкие, никак не могли открыть замок.
А когда ей наконец удалось это, гриф, у которого в тесной клетке затекли все члены, выбирался наружу мучительно долго. Но счастье видеть Патаха, ТерТаВа и Купо невредимыми и на свободе было так велико, что бодрило измученное тело; он благодарно ткнулся клювом в грудь каждому. День и ночь глядеть сверху на трон Краа и беспомощно ждать казни было ужасно. Но сильнее всего мучал Шрии в эти бесконечные часы не страх смерти – его терзала мысль, что все, кто ему доверился и пошел за ним, заплатили за это свободой или жизнью.
Шрии с трудом вскарабкался на сук, с которого свисала клетка. Каждый мускул у него болел, а крылья с первой попытки не пожелали раскрываться. Но, видя озабоченные лица своих спасителей, он напряг последние силы. Он должен взлететь! Это был единственный путь к спасению. Хотя в небе он мог встретить остальных грифонов… Лететь. Как он соскучился по ветру в перьях! Но удержат ли его в воздухе ослабевшие мышцы? Огромное тело грифона весит немало.
Шрии наконец расправил изумрудные крылья. Боль растворилась в блаженном ощущении свободы.
– Лети на юг! – тихо сказал ему ТерТаВа. – Чра с компанией обычно охотится по ночам в горах на севере.
Шрии кивнул. И тут же замер, прислушиваясь. Из дворца Краа донесся гневный вопль.
– Лети, Шрии! – пропищала Купо.
– Один? А вы?
Может быть, он сможет унести их всех, несмотря на боль в крыльях. Нужно попытаться!
На вопль Краа отозвался хриплый крик. Купо в ужасе прижалась к Шрии, а ТерТаВа и Патах тревожно переглянулись. Все они хорошо знали этот голос.
Чра. Ну конечно. Он часто летел далеко впереди остальных.
Издалека послышались крики остальных грифонов. Они летят.
– Садитесь на меня! – позвал Шрии своих спасителей.
Но Патах уже вел остальных макак быстрыми прыжками вниз по дереву, подальше от разрывавших ночь страшных воплей. Лишь ТерТаВа и Купо залезли грифону на спину и спрятались между его крыльями.
Голос Чра пробудил в Шрии прежнюю ярость. Она дала ему силу. Силу льва, с которой он оттолкнулся от ветки. Силу орла, с которой он взмыл в воздух. И как ни болели у него крылья, они его несли! Он оставил далеко внизу клетки и дворец Краа, прорвал лиственный потолок и вырвался на простор ночного неба, где его оперение заиграло бликами звездного света.
Свободен.
Орлиные глаза Шрии различали вдали силуэты других грифонов. И вдруг он почуял что-то над собой. Присутствие, какого никогда прежде не ощущал. Шрии посмотрел вверх – и увидел их. Могучих, незнакомых, отливающих серебром, как луна.
Шрии забыл о других грифонах.
Забыл, что спасается бегством.
Забыл Краа и дни в плену.
Драконы!
Мать часто рассказывала ему о них. И о тех временах, когда драконы и грифоны летали бок о бок. Защитники, а не грабители. Свет, а не тьма.
Драконы тоже увидели Шрии, но в темноте зеленый цвет его перьев не был виден, и они приняли его за одного из грифонов-врагов. Тату оскалил зубы, и даже Лунг наклонил рогатую голову, готовясь ударить. Но тут огромные крылья под ними сверкнули зеленью в лунном свете. Уинстон радостно вскрикнул:
– Это Шрии! У них получилось! Он на свободе!
ТерТаВа и Купо замахали им со спины Шрии. Бен так обрадовался, увидев молодого грифона летящим над вершинами деревьев, что обхватил Серношерстку за мохнатую шею, хотя знал, что она терпеть не может объятий.
Но этой ночью у них была еще одна цель.
– ТерТаВа! – крикнул Бен гиббону. – А что с Мухоножкой? И Лолой? Вы их видели? Раздобыли они перо?
ТерТаВа и Купо виновато переглянулись.
– О ком они говорят? – спросил Шрии.
– Мы должны были доставить тебя в безопасное место! – откликнулся ТерТаВа. – Мы не могли помогать еще и им. Помнишь тот вопль? Боюсь, Краа их сожрал!
Бену показалось, что сердце у него в груди остановилось. Он так перегнулся через шею Лунга, что Серношерстка потянула его обратно.
– Лунг! – крикнул он дракону. – Мы должны найти Мухоножку!
– Ты с ума сошел?! – в ужасе воскликнула Серношерстка.
Бен и сам уже пожалел о своих словах. Серношерстка была права. Он, похоже, и правда ума лишился. Драконам нельзя здесь оставаться. Сюда летят грифоны! Но как же быть с Мухоножкой?
– Серношерстка права! Я сказал глупость – не обращай внимания! – крикнул
