Лунг взглянул на Тату.
Другие грифоны были еще далеко, но один силуэт приближался с бешеной скоростью. Он летел прямо на Шрии. При виде двух драконов Чра на мгновение забыл, за кем он гонится. Но опомнился и с криком, от которого стыла кровь в жилах у всего живого на Булу, бросился на молодого грифона.
Шрии еще не оправился после плена. Чра вонзил когти ему в грудь, прежде чем он успел поднять лапы для защиты. Но Шрии был молод и силен. Он стряхнул Чра, а когда тот ринулся в новую атаку, рядом со Шрии оказались оба дракона. Чра попытался ударить клювом Тату, но тот ловко увернулся, а Уинстон ударил грифона в грудь изготовленной Хотброддом дубинкой. Даже Берулу забыл свой страх и угрожающе скалил на Чра крошечные зубы.
Теперь у старого грифона не оставалось шансов, но он продолжал борьбу. Единственной целью его бешеных атак был Шрии. Драконы делали что могли, прикрывая молодого грифона, но Лунг чувствовал, как в нем снова разгорается гнев, который он ощутил при виде браконьеров. Тогда он смог себя усмирить с помощью Бена и Серношерстки. Но когда Чра отчаянным ударом когтей разодрал Лунгу крыло, Тату утратил самообладание; пока Уинстон испуганно глядел на Лунга, Тату дохнул огнем, и Чра охватило голубое пламя. Языки его лизали шкуру и перья старого грифона, но вместо того, чтобы загореться, тело Чра превратилось в серый булыжник и стремительно упало на землю. Тату, ничего не понимая, с ужасом смотрел, как огромный камень прорвал лиственный потолок и скрылся из глаз. Но времени задуматься над тем, что произошло, у них не было.
– Остальные! – закричал Уинстон. – Они уже здесь!
Пять грифонов вынырнули из ночной тьмы и с яростными боевыми криками бросились на них.
– Шрии! – крикнул Лунг. – Спасайся! Мы тебя прикроем, но надолго их задержать не получится!
Молодой грифон все еще смотрел на ветви и листья, под которыми исчез Чра. Но, услышав голос Лунга, он поднял голову и взглянул на атакующую стаю.
– Нет! – ответил он Лунгу. – Я слишком долго прятался. Летим искать ваших друзей!
Бен хотел было протестовать, но он слишком хорошо знал Лунга. Разумеется, никуда ни он, ни Тату сейчас не улетят.
– Отлично! – воскликнула Серношерстка! – Вперед! Борьба! Опасность! Может, мне их не хватало? Еще чего!
Лунг и Тату уже спускались к лиственному пологу. И Шрии – вслед за ними.
41. Никогда не слышал
Он думал о времени, наступающем для каждого вожака, когда его силы уходят и он все слабеет и слабеет, пока наконец стая не убивает его и не является новый вожак, которого в свою очередь тоже убьют.
Редьярд Киплинг. Книга Джунглей (Перевод Е. Чистяковой-Вэр)Краа не сожрал Мухоножку. Еще не сожрал. Но положение гомункулуса было незавидное. Крайне незавидное. Его держал в тонких коричневых пальцах Накал.
– Чем дольше я разглядываю это существо, танунда, – обратился он к Краа с подобострастной улыбкой, – тем больше удивляюсь. Посмотрите, во что он одет. А эта бледная кожа и острый нос! Мне кажется, он в буквальном смысле не от мира сего.
Неплохое описание гомункулуса, если вдуматься!
Накал вблизи пах приторно-сладко, как те хищные цветы, что питаются мушками. Как будто он пропитал всю свою длинную шерсть духами! Мухоножка заткнул бы нос, но Накал держал его так крепко, что он не мог пошевелить рукой. Как могли они с Лолой забыть про носача! Они подумали о скорпионах-шакалах, о змеях, об обезьянах… С другой стороны, кто мог догадаться, что жезлоносец Краа спит под крылом своего господина?
Накал понюхал волосы Мухоножки, словно хотел понять, из чего они сделаны. «Я и сам хотел бы знать!» – чуть не крикнул ему гомункулус, но у Накала были слишком длинные и острые зубы, а в глазах таилась злоба, не уступавшая той, которой славился его повелитель.
Лола, конечно, успела удрать. Мухоножка до сих пор не мог поверить, что она так постыдно бросила его в беде. Хотя, нужно признать, даже такая отчаянная крыса, как Лола, вряд ли могла ему чем-то помочь. Даже если она вернется с подмогой, он к тому времени уже будет лежать полупереваренный в желудке у Краа. Ну и конец! Гомункулусы, видимо, всегда кончают жизнь в брюхе какого-нибудь чудища. Ах, зачем он не оказался, раз уж такое дело, в том же брюхе, что его братья! Глупости, Мухоножка! Если бы Крапивник сожрал тебя тогда вместе с братьями, ты никогда не встретился бы с Беном; а хозяин, безусловно, лучшее, что было у тебя в жизни. Неужели они действительно никогда больше не увидятся?
Над ним поблескивали в мерцании светлячков солнечные перья Краа, словно язычки пламени на песочно-желтом оперении уроженца пустыни. Все напрасно! Они не справились с задачей. Он не может утешать себя даже тем, что его гибель спасла последних пегасов! «Прекрати, хромункус, – зазвучал у него в ушах насмешливый голос Лолы. – Жалеть себя – опасная трата времени, если ты влип».
– Знаете, что мне кажется, танунда? Это то самое существо, которое мы продали браконьерам! – Накал говорил с такой важной миной, словно это открытие поднимало завесу над всеми тайнами мироздания. – И знаете, крыса мне тоже показалась подозрительно знакомой! С чего бы браконьеры отпустили эту парочку? Предположим, за крысу много денег не выручишь. Но этот… – он повертел Мухоножку в руках, как куклу, – на него-то уж точно нашелся бы покупатель!
Как хотелось Мухоножке пнуть его с размаху в огромный нос! Но тогда Накал наверняка откусит ему голову. «А это уж точно совсем ни к чему, гумклупулус, – сказал Лолин голос у него внутри, – ведь голова у тебя единственная полезная часть тела».
– По мне, так это просто дженглот, – буркнул Краа, с презрением взглянув на Мухоножку. – Когда я последний раз проглотил такого, у меня половина перьев повылезла.
Ага! Это звучит обнадеживающе, а, Мухоножка?
– Да, вы правы, грозный, все и вся поглощающий Краа! – Ну почему у него голос от страха становится таким писклявым? – Я, несомненно, дженглот, причем особо ядовитый дженглот из… из далекого царства, где все такие же бледные, как я.
К сожалению, это не произвело на Краа должного впечатления.
Он нагнулся к гомункулусу и в упор уставился на него. Мухоножке казалось, что он тонет в желтых орлиных глазах, как мошка в янтаре. А клюв у него! Туда даже Серношерстка поместилась бы целиком.
Серношерстка… А вдруг Лола приведет драконов на помощь?
С крысами никогда не угадаешь. Они всегда борются до последнего. Нет. Нет, пусть бы Лоле лучше не приходила в голову такая идея. Хотя…
Краа поднялся.
– Я, пожалуй, съем его попозже. Накал, запри его и пойди посмотри, куда подевались скорпионы!
Ах да! Скорпионы-шакалы. Когда Накал разбудил своими воплями Краа (Мухоножка сам удивлялся, как у него тогда сердце не остановилось), ни одна из этих тварей не появилась. Видимо, Барнабас все же справился со своей частью задачи.
Накал с важным видом повернулся и двинулся с Мухоножкой в горсти к выходу из гнезда. Но далеко он не ушел.
– Накал, погоди! – крикнул ему вслед Краа.
Поворачивая назад, Накал злорадно улыбнулся Мухоножке:
– Ага, он все же решил тебя съесть! Ты наверняка сочный, как устрица!
Но Краа вернул их не за этим.
– Спроси дженглота, почему он сюда вернулся! – рыкнул он. – Браконьеры наверняка подослали его разведать, где хранятся
