Ну все. Пора с этим заканчивать.
Усмехнувшись своим детским страхам, она стала поворачиваться.
Первый удар пришелся прямо в нос. Через лицо проскочила ослепительная боль, она ахнула, дыхание сбилось. Человек, возвышавшийся над ней, намотал ее волосы на кулак, туго сжал их и ударил еще раз. От второго удара Хелен всхлипнула и судорожно вдохнула воздух. Она совершенно потерялась, но не настолько, чтобы забыть про свой гнев и страх. Она уже открыла рот, чтобы закричать, но третий удар угодил в висок, после чего сознание ее стало затухать. Затем был четвертый удар. И пятый.
Шестого удара Хелен уже не почувствовала.
Тьма.
Пульсирующая, ноющая, болезненная тьма, похожая на сон не более, чем крик ужаса похож на смех. Сознание возвращалось вспышками, и в какой-то момент она стала осознавать, что ее тащат прямо в спальном мешке по заснеженным бревнам. Тихий шелест ткани по снегу был единственным звуком, сопровождавшим ее похищение. В течение дюжины долгих секунд Хелен ничего не могла поделать, кроме как моргать и прислушиваться к этому спокойному чудесному шуму. Который одновременно был шепотом бессмысленной жестокости. Или захвата в заложники.
Она моргнула еще раз, недоумевая, куда похититель надеется ее оттащить. В этой пещере попросту некуда спрятаться.
По лицу хлестнул снег. Ледяные иглы вонзились в кровоточащую опухающую плоть. Ярчайшая вспышка боли заставила предположить, что у нее сломаны лицевые кости у орбиты правого глаза. Сильный ветер бил по спальному мешку, и мысли Хелен стали постепенно проясняться и шевелиться быстрее. Она попыталась изогнуться в мешке и вытащить наружу руку, но похититель только ускорил шаг.
– Стой, – прохрипела она. Голос ослаб после избиения и был почти не слышен на ветру. Лицо вновь прошило болью. Ярко окрашенные вспышки мучительной боли взрывались фейерверками в мозгу. – Кто…
Краем глаза в странной бело-синей тьме беснующейся бури она разглядела тело на земле. Это был Дарвилл, один из студентов. Благодаря длинным худым конечностям и косматой бороде его было невозможно ни с кем спутать. Сегодня он должен был стоять на вахте.
Она бы давно во всем разобралась, если бы мысли не путались после беспощадных ударов. Но теперь все стало предельно ясно.
Скорость, с какой ее тащили, стала нарастать. Затем она заскользила боком, шелестя по снегу, и вдруг полностью оторвалась от земли. Хелен ощутила невесомость и судорожно втянула воздух в легкие.
Поняв, что она падает с обрыва, Хелен наконец закричала.
Но было уже поздно.
12
Уокер стоит на берегу озера с винтовкой «AR-15» в руках и внимательно изучает поверхность воды, покрытую призрачным туманом. С каждым легким порывом ветра он задерживает дыхание и вглядывается в слабые волны. Вода здесь всегда теплая, несмотря на холодный воздух. Здесь – это на вершине вулканической горы в Гватемале, на высоте три тысячи метров над уровнем моря. Местная лагуна – идиллический рай, сотканный из воды и джунглей прямо в вулканическом кратере. Туман, стелющийся у поверхности воды, вполне может быть па́ром. Уокер еще не выяснил это у геолога. До сих пор его больше интересовали беседы с биологом о существах, которые выскальзывали ночью из воды и утаскивали местных жителей в озеро.
По описанию очевидцев, существа выглядели кошмарно: змеевидные тела, длинные конечности, изогнутые когти и зубы. Все свидетели без исключения упоминали зубы.
Спустя некоторое время жертвы, как правило, всплывали. Бледные, раздутые и полностью обескровленные трупы прибивало к берегу. Несколько раз произносилось слово «вампиры», пока Уокер не установил закон: любой, кто станет упоминать вампиров, навсегда покинет команду. Принятые меры привели к тому, что о кровососах больше не говорили, но изгнать мысли о них было куда сложней. Только поимка или убийство одной из этих гребаных тварей может что-то исправить. Поимка, конечно, лучше. Неизвестный ранее вид, обнаруженный в таком отдаленном месте, – это поразительная аномалия! Теперь предстоят долгие исследования, чтобы определить его происхождение. Уокер считал, что, скорее всего, вид является эндемичным по отношению к вулкану, а воды озера уходят глубже, чем кажется, через какие-то трещины на дне.
Но теперь это не имело значения – после того, как существа убили трех членов его собственной команды…
До рассвета остаются считаные минуты. Он шепчет имена членов команды, которые находились рядом с ним в начале ночи и от которых уже несколько часов нет никаких известий. Насколько можно понять, он остался один. Холод ночного бриза и туман, распластанный над озером, навевают воспоминания о ночах в детстве, когда он боялся оставаться один в постели. Отец смеялся над ним, утверждая, что только младенцы нуждаются в мамочках посреди ночи. Сны – это только сны, а ему надо взрослеть.
За годы своей службы он семь раз оказывался при смерти. Но Уокер ничего не боится. Даже холод, туман и тот факт, что его команда исчезла и он остался совсем один, его совсем не пугают. Но маленький Бен внутри его (мама называла его «Бенни») – вот тот мальчик сейчас просто в ужасе. Каждый вдох, который он делает, словно имеет когти. Эти когти глубоко вонзаются в грудь и режут страхом.
– Кто здесь? – кричит он в предрассветный туман и тут же испытывает отвращение к себе от того, что голос звучит слишком жалко.
Резкий всплеск заставляет его замереть. Пытаясь разглядеть что-нибудь сквозь туман, он шагает в воду. Глубина здесь по щиколотку. Слишком мелко, чтобы в воде мог скрываться кто-нибудь, но все равно – пульс учащается неимоверно. Тьма приобретает синеватый оттенок, как бывает только в предрассветный час.
Туман закручивается в вихрь и начинает истончаться – как раз достаточно, чтобы можно было разглядеть предмет, появившийся на поверхности озера.
Уокер прищуривается и вздрагивает, когда понимает, что это такое.
Это не предмет. Это голова, слегка приподнявшаяся над поверхностью воды.
А на ней лицо. А на лице – глаза, мерцающие в тумане.
Человеческие.
Занавесь тумана отступает, и синяя тьма проясняется. Уокер не может оторвать от лица глаз.
– Нет, – шепчет он и делает еще один шаг в воду, забыв об опасности.
Раньше он сдерживался, не желая привлекать к себе внимания, но теперь включает фонарь, пристегнутый к оружию, и плотный, мощный конус света падает на лицо. Глаза моргают, но в них гнездится страх… страх, искажающий черты… страх, способный убить.
– Папа! – зовет маленький Чарли.
Его голос скользит по воде.
Маленький Чарли. Похожий на маленького Бенни. Два маленьких мальчика, охваченные страхом.
– Оно поймало меня, пап, – объясняет Чарли захлебывающимся голосом. – Оно где-то внизу. Я не чувствую ног. Оно…
