– Ну-ну, Джек, не прибедняйся, – Кейн похлопал его по плечу, несказанно удивив Джека.
– Эндрю не просто исчез, – сказала Диана. – Он что-то увидел и устремился туда. Зелёная дрянь, кажущаяся нам жутким чудовищем, ему могла представиться чем-то иным.
– Чем, например?
– Тем, что он отчаянно хотел увидеть. Могу предположить, – его родной мамочкой.
– Получается, исчезновение – это не то, чем оно кажется, – подал голос Дрейк.
– Это обманка. Фокус. Фальшивка, – ответил Кейн.
– Соблазн, – добавила Диана. – Вроде тех плотоядных растений, которые привлекают жучков запахом и яркими цветами, а потом… – она захлопнула сложенные лодочками ладони вокруг воображаемого жука.
Кейн, заворожённо глядя на фотографию, мечтательным голосом произнёс:
– Интересно, можно ли отказаться? Вот в чём вопрос. Можем ли мы сказать «нет» аромату цветка? Сказать «нет» и… остаться?
– Окей, с тоской по мамочке мне всё ясно, – буркнул Дрейк. – Меня больше другое волнует. Что это за дрянь с зубами, а?
Глава 33. 88 часов, 74 минуты
КОЙОТЫ ДО УТРА скреблись в дверь. Сэм, Квинн и Эдилио укрепили её всем, чем только можно было. Оставалось надеяться, что какое-то время она продержится.
– Они по-прежнему снаружи, – сказал Сэм.
– А мы по-прежнему внутри, – заметила Лана.
– Сэм, как думаешь, ты сможешь… ну, в случае чего? – спросила Астрид.
– Понятия не имею, – признался он. – Не исключено. Чтобы проверить, мне надо выйти. Конечно, если получится, тогда всё отлично. А вот если нет…
– Кому ещё пудинга? – спросил Квинн, пытаясь разрядить атмосферу.
– Лучше пока оставаться здесь, – высказала своё мнение Астрид. – Они не смогут пролезать в дверь все разом, им придётся протискиваться по очереди. Ведь так тебе будет легче, Сэм?
– Ага, отчасти. Квинн, положи мне ещё пудинга, – он протянул свою оловянную кружку.
Через несколько часов койоты устали ломиться в дверь, и оказавшиеся в ловушке пленники смогли поспать. Спали попеременно, оставляя двоих дежурных.
Небо посветлело, став перламутрово-серым. Видно было плоховато, однако Эдилио сумел отыскать в стене дырку от выпавшего сучка, через которую был виден двор.
– Их там около сотни, – доложил он.
Лана, закончив зашивать очередную прореху на шортах, встала, оглядела себя и сказала:
– Следовательно, собралось несколько стай.
– Откуда тебе это известно? – Астрид зевнула и сонно потёрла глаза.
– Я успела кое-что узнать о койотах. Если мы видим сотню, значит, на самом деле их тут собралось по меньшей мере две сотни. Остальные где-нибудь охотятся. Койоты охотятся день и ночь, – она опять села и вновь принялась за шитьё. – Они чего-то ждут.
– Но чего?
– Я не слышу Вожака. Наверное, смылся куда-то. Вероятно, они ждут его возвращения.
– Рано или поздно им надоест нас стеречь, разве нет? – предположила Астрид.
– Нормальным койотам надоело бы. Этим – вряд ли, – покачала головой Лана.
Где-то раз в час Сэм или Эдилио проверяли двор, но койоты оставались на месте.
Вдруг снаружи донеслось дружное радостное тявканье. Патрик вскочил и зарычал. Лана зажгла фонарик, Сэм метнулся к «глазку».
– У них огонь! – воскликнул Сэм.
Лана отпихнула его в сторону и приникла к отверстию.
– Вожак пожаловал, – сообщила она. – У него в пасти – горящая палка.
– Это не палка, – поправил Сэм. – Это факел. Такое в пустыне не найдёшь. Смотри, он пылает только с одного конца, палка уже давно бы сгорела. Нужен был кто-то с руками, чтобы соорудить эту штуку и всучить койоту.
– Мрак, – выдохнула Лана.
– Наша хижина вспыхнет как спичечный коробок, – сказал Сэм.
– Я не хочу сгореть заживо, – крикнула она. – Мы должны выйти и попробовать договориться с Вожаком.
– Ты же сама сказала, он убьёт нас, – напомнила Астрид, прикрывая ладонями уши Пита.
– Я нужна им живой, они хотят, чтобы я научила их хитростям человека, так приказал Мрак. Им нужна я, а не моя смерть.
– Ну, попытайся, – предложил Сэм.
– Вожак! – закричала Лана. – Вожак!
– Он тебя не услышит.
– Он – койот. Он слышит мышь, шебуршащую в своей норке за пятьдесят футов от него, – фыркнула Лана и возвысила голос до визга. – Вожак, Вожак! Я сделаю всё, как ты хочешь!
– Он у двери, – прошептал Сэм, посмотрев в «глазок».
– Вожак, не надо, – взмолилась Лана.
– Остальные уходят.
– О, господи!
– Дым, – вскрикнул Эдилио, указывая лучом фонарика на щель у порога.
Лана, схватив золотой слиток, принялась колотить по доскам, которыми они забили дверь. Эдилио вцепился в её руки.
– Ты чего? Заживо сгореть хочешь? – рявкнула она, и Эдилио отошёл. – Мы выходим! Выходим!
Отодрать доски оказалось не легче, чем прибить. Из-под двери показался жёлтый язычок. Сэм отшатнулся от своего наблюдательного поста:
– Огонь!
– Я не хочу сгореть, – простонала Лана.
– Убивает не огонь, убивает дым, – прошептал Сэм, обернувшись к Астрид. – Должен же быть какой-то выход.
– Тебе он известен, – ответила она.
В щели и швы задней стены хижины уже пробивалось пламя. Лана продолжала колотиться в дверь. Под стропилами начал собираться дым. Хижина занялась почти мгновенно. Жар быстро становился невыносимым.
– Помогайте! – крикнула Лана. – Мы должны выйти отсюда.
Эдилио подскочил к двери и тоже взялся за доску. Сэм склонился к Астрид, обнимавшей Пита, и поцеловал её в губы:
– Не дай мне превратиться в Кейна.
– Я присмотрю за тобой, – ответила она.
– Договорились. Ребята, отойдите от двери, – скомандовал Сэм, но Лана с Эдилио его не услышали, в хижине стало слишком шумно.
Пришлось вырвать из руки девочки золотой слиток.
– Ты чего?! – завизжала та.
– С помощью своей силы ты спасла меня от смерти. Настала моя очередь.
Лана, Эдилио и Квинн отпрянули от двери.
Сэм зажмурился. Гнев – это просто. У Сэма имелась масса поводов для гнева. Однако по какой-то неведомой причине ему не удавалось представить ни Вожака, ни даже Кейна. Почему-то перед глазами вставал образ матери.
Это было глупо, неправильно, несправедливо. Жестоко, в конце концов. Тем не менее, Сэм ничего не мог с собой поделать: пытаясь вызвать в себе гнев, он видел мать.
– Я не нарочно, – прошептал он воображаемой матери и вскинул руки с растопыренными пальцами.
Прогоревшая дверь вдруг распахнулась. Пламя и густой, удушающий дым были повсюду. И в это пекло, в эту огненную круговерть, прыгнул койот размером с немецкого дога. «Теперь будет полегче», – мелькнула у Сэма мысль.
С кончиков пальцев сорвался сноп белого с зеленцой света, и койот рухнул на пол. В его теле была прожжена дыра дюймов в восемь. Новый разряд, словно тысяча разом сработавших фотовспышек, – и передняя стена хижины взорвалась.
Неожиданно образовавшийся вакуум отчасти поглотил пламя, и пленники получили передышку. Сэм схватил Астрид за руку, та, в свою очередь, – потянула за собой Пита. Остальные, стряхнув оцепенение, бросились за ними.
Они выскочили из хижины, а им навстречу повалили койоты: опасная, зубастая волна с холодными, целеустремлёнными глазами.
Сэм выпустил ладонь Астрид, поднял руки, и вновь полыхнул свет. Десяток подожжённых койотов либо свалились замертво, либо с визгом кинулись бежать, как рассыпавшиеся в предрассветной мгле искры.
– Вожак! – предостерегла Лана хриплым от клубящегося вокруг дыма голосом.
Девочка опиралась на руку Эдилио. Они уже покинули горящую хижину, но ещё не добрались до газона. Крыша лачуги обрушилась, стены сложились, и
